Чистота, воздух, масштабность. Стерильность. Всё, как и всегда, прекрасно.
Детской – нет.
– Понизить температуру на 2 градуса, – скомандовала Личность, просто чтобы что-то сказать, не стоять одной в невозмутимой тишине.
О чём она думала до истории создания Системы? А, влюблённость…
Он заговорил с ней полгода назад. Они – как же стандартно – работали в одной Корпорации, в соседних зданиях и участвовали в общих голографичных собраниях пару раз в неделю. Это Уна узнала после знакомства, но не смогла вспомнить его кучерявые волосы, вычурный крой лацканов на многочисленных, часто сменяемых пиджаках, терпкий запах, который въелся в ноздри.
После одного из собраний (куда все Руководящие Партнёры низшего, среднего уровня обязаны были явиться лично, а не через голосвязь) к Уне обратился стоящий на две ступени выше Партнёр. С достоинством, употребляя исключительно вежливые, надменные слова, он так низко оценил ее профессиональные способности, что Личность недоумённо застыла. От неожиданности и унижающего своим спокойствием тона Уна не нашла ничего лучше, как поблагодарить за разумную критику. Она отошла, чтобы переправить видео собрания своим подчинённым Партнёрам. А сама размышляла над первым агрессивным вторжением в рабочую зону, где всегда ощущала себя уверенно и надёжно.
С чего вдруг Верховные недовольны её работой? Она показывала себя человеком с твёрдыми убеждениями, ясным разумом и готовностью передавать опыт. Её работу оценивали на уверенный, крепкий второй уровень. Она и сама это видела в корпоративном виртуальном кабинете, раздел 5.1.7. «Эффективность рабочей деятельности». А там – в графиках, таблицах и коэффициентах – точные математические данные, множество показателей, определяющих в итоге пользу конкретного Партнёра для Корпорации.
– Вас недооценивают. Уна, я правильно расслышал?
Она кивнула, не понимая, зачем к ней обращается этот незнакомый Индивид. Тем более на работе. Сколько десятков лет она в Союзе, раз забыла, каково это, ощутить интерес к себе? Всего лишь пять… Естественно, так бывало и раньше, юные Индивиды (только-только прошедшие обряд Совершеннолетия) и взрослеющие одиночки – а кто их разберёт, если у всех приглаженная кожа, без признаков возраста – делали ей комплименты, приглашали на свидания. Но она не отвечала, показывала печать Союза и разговоры прекращались сами собой. Да и поток желающих познакомиться редел, уже больше года никто не досаждал. И вот…
Она долго молчала. Мужской Индивид продолжил:
– Вы красивы и заслуживаете должность на пару уровней выше.
– Хм.
– Совсем забыл представиться – Мен.
Он говорил как вода, которая, вне зависимости от внешних сил, не останавливается, а течёт дальше, минуя препятствия. Мен ровно плыл по собственной реке общения. Уна молча показала отметку Брачного Союза на руке.
– Я просто сказал, что вы необычайно красивы, Уна. И кстати, мы с вами вместе ездим на воркбасе.
Она подняла голову и впервые внимательно взглянула на словоохотливого собеседника. Удивительно, но лицо Мена – несовершенное по новым канонам и слепленное с ноткой индивидуальности – было привлекательно. Пристальный взгляд сглаживал большеватый, с горбинкой, нос. Тело его, некрупное, но аккуратно сложенное, вызывало желание прикоснуться. Личность сжала руку, будто действительно могла решиться на что-нибудь подобное. Безумство.
Уна стала замечать Мена в воркбасе всё чаще. А уже через несколько недель сама искала взглядом его кучерявую шевелюру. Она размышляла о том, зачем он подошёл познакомиться. Ради того, чтобы её подбодрить? Или стало скучно? И вот это: красивы и заслуживаете большего. Он хотел унизить? Или, наоборот, показать, что не разделяет профессионализм и отменные внешние данные? Личность опасалась признаться, что ей нравилось играть в гляделки и дружелюбные кивки на расстоянии. Да, глупо, но что поделать.
В один из дней Мен не кивнул на её приветственный жест, а подошёл и заговорил:
– Вам очень идут эти серёжки.
– Да, они новые, – Уна не нашла, что ответить на неожиданный комплимент.
– Я скажу тебе одну вещь, – Индивид смягчил голос, переходя на «ты», – но, пожалуйста, не показывай знак Союза. Давай просто общаться, дружить. А я попробую забыть, как ты головокружительно красива.
Они уже подлетали к Корпорации. Двери воркбаса открылись. Мен с радостной беспечностью кивнул ей и вышел вслед за остальными Партнёрами.
Что она могла ответить?
Общение продолжалось. Они понемногу разговаривали в воркбасе, сначала Уна только отвечала, но затем стала с интересом расспрашивать о его жизни. И однажды заметила, что ей не хватает этих десяти минут в день. Личность грустила, когда разговор завершался, с трепетом ждала нового утра и следующей поездки. А через несколько месяцев Мен предложил Уне совместный полдник и долгую беседу.
В рабочем кафе, за дальним столиком, им впервые удалось спокойно поговорить. А потом ещё и ещё. И чем больше Уна узнавала Мена, тем яснее осознавала – это никакая не дружба. Ей не хотелось дружить. Ни с тем, кто сыпал шутками и свободно рассказывал о себе, оказывал знаки внимания, балансирующие на грани. Ни с тем, от чьих осторожных, первых прикосновений – словно Индивид её дегустировал, растягивая удовольствие – хотелось летать. Нет. Только не с ним!
Каждый день они вместе обедали, вечерами прогуливались в парках и обсуждали всё на свете. Она медленно пробуждалась ото сна, сбрасывала оковы со своих чувств. В душе зарождалось тепло. Краски мира стали ярче, эмоции пронзительнее. Уна не отпускала аппарат из рук, делилась с Меном всеми событиями в жизни и, получив молниеносную реакцию, счастливо, глупо улыбалась.
А две недели назад Мен устроил вечернее свидание на прозрачном флайбасе, и Личность ожила окончательно. Ну разве не волшебно: пить ледяное шампанское, есть никогда не остывающий ужин, чувствовать прикосновения его руки к своей. Поднимать флайбас выше и ощущать свежесть облаков, опускаться ниже и вглядываться в огни города. Вероятно, всегда так было, предполагала Уна, прижимаясь к стеклу носом – ночь, романтика, он и она.
Уна вздрогнула. Когда она решится признаться? Может сейчас, пока не зашло всё слишком далеко?
– Моя выразительная Личность, ты не стремишься показать себя более значимой и недоступной. Ты это ты. И ещё эта… пылкость, – Мен подошёл сзади, и она ощутила дыхание на своей шее, его руку на талии. Уна не пошевелилась, и его пальцы, воспринимая это как молчаливое согласие, продолжили движение вверх по спине, до шеи и обратно, до ягодиц. Нетребовательные, нежные ласки привели ее в неистовый восторг, тело жаждало продолжения. Восхитительным, жарким в своей запретности показался ей первый поцелуй. И ещё десять после.
Как же она летала в тот вечер! Она старалась как можно ближе прижаться к Мену, с упоением отдавалась сладости объятий и прикосновений. Домой возвращаться не хотелось.
А Сет?
Брачный Индивид был так поглощён работой, собой, да кто знает, чем ещё, что не спрашивал ничего сверх положенного в долгом Союзе. Он ничего не замечал. Безразлично- вежливо молчал. Жил рядом в замерших апартаментах. Куда-то ходил. Ел, пил, спал на своей части квартиры. Безумно раздражал.
Сет, человек, которого она когда-то ценила, любила, с которым по собственной воле образовала нерушимый Союз, теперь мешал её счастью с другим. Потому что, даже если Уна бы и решилась изменить (проведя долгую предварительную работу с совестью), Заряд, встроенный в тело, пронзил бы её раздирающей, невыносимой болью.
Мир изменился, когда правительство внедрило программу «Человек – высшее существо». Благодаря реформам получилось создать безопасное общество, без перенаселённости, нищеты и голода, без насилия и со всеми учтёнными Индивидами. Светилы, с помощью почти божественного прогресса в науке, навели порядок в вопросах деторождения, благополучия семьи, обеспеченности каждого жителя недвижимостью и материальными благами. Абсолютный контроль рождаемости накладывал свои правила и ограничения: ребёнок зачинался в Брачном Союзе после одобрения Комиссии и подписания Соглашения о готовности обеих сторон. После клинической процедуры – отмены блокировки выделения сперматозоидов – Индивид оплодотворял Личность естественным образом. Ребёнок, рождённый в Брачном Союзе, принадлежал обоим родителям, при Разводе суд определял очерёдность и длительность проживания с матерью и отцом, строго соблюдая равенство между сторонами Брачного Союза.