Она взяла себя в руки. Сейчас было не время для суб-милгрэмовских социальных экспериментов; все, что имело значение – это Джаррод и его видеокарта. Если они хотят новую Эмми, значит, они ее получат.

Она вонзила шпажку между ребер автомата, придав своей марионетке ровно ту силу, которая требовалась, чтобы совершить задуманное без всяких колебаний, не обращая внимание на поддельную кровь и сдавленные предсмертные крики ее жертвы. Затем она сделал шаг назад и отвернулась. Выражение лица ее марионетки вряд ли бы убедило остальных, что она на полном серьезе считает себя представительницей немецкого среднего класса, скрывающей еврейские корни за сфабрикованными документами и впервые решившейся отнять человеческую жизнь ради мести за смерть своего брата. Если СлизьНету была нужна Мерил Стрип, им стоило раскошелиться.

В ответ на неожиданно мрачную реакцию Сагреды, ее товарищи понизили голос и, обходя ее на цыпочках, стали избавляться от следов преступления. Она слышала, как мужчины опускают тело в мешок, который Морицу и Бланш предстояло переложить в багажник своей машины, а затем, проехав порядочное расстояние, сбросить где-нибудь подальше от этого места. Нудная работа всегда обходила клиентов стороной.

– Эмми? – нерешительно обратился к ней Тарский. – Вы в порядке?

Она посмотрела ему в глаза. – За меня не беспокойтесь. – Она не могла как следует рассмотреть черты его лица, но язык тела недвусмысленного указывал на то, что происходящее этот человек воспринимает куда серьезнее, чем она сама. Может быть, он верил, что она и правда считает себя убийцей, только что отнявшей человеческую жизнь… и именно эта фальшь казалась ему хуже куда более масштабного обмана, благодаря которому ее и удалось претворить в жизнь.

Либо она просто себя накручивала, а он, в пылу момента, сочувствовал «Эмми» точно так же, как сочувствовал бы любому вымышленному персонажу.

– Мы ведь увидимся с вами в кафе на следующей неделе?

– Этого я ни за что не пропущу, – ответила она.

Сагреда сидела на высоком табурете у себя на кухне и, опираясь ладонями на расположенную позади барную стойку, поворачивалась из стороны в сторону, стараясь не смотреть на часы. Ее взгляд вынужденно скользил по комнате, что время от времени навевало ощущение жамевю[16] Как и большинство жителей Арриэтвилля, которым было некогда играть в архитекторов, она просто склонировала бунгало из «У самых небес» – так называлась выходившая на рубеже веков мелодрама о жизни семейств из верхушки среднего класса в вымышленном калифорнийском пригороде. Но если раньше это место казалось ей немного бездушным, то теперь Сагреду все сильнее донимало тревожное чувство, будто она пришла в себя после пьяной отключки, осознав, что вломилась в дом богатого соседа, и теперь ее могут в любую минуту обнаружить.

Ровно в 2 часа дня раздался звонок в дверь. Сэм заглянул в гости, чтобы оказать ей моральную поддержку – и, наверное, телепортировался прямо к ее крыльцу из своей пенистой ванны, обсохший и одетый, будто по мановению волшебной палочки, ведь именно так и гласили настройки запрограммированного им будильника. Сагреда, несмотря ни на что, ответила ему теплым приветствием; тот факт, что присутствие Сэма не требовало особых усилий, совершенно не умалял его предусмотрительности, а небрежная цифровая прыть, от которой у нее начинала кружиться голова, не лишала его ни капли искренности.

– Никаких следов нашего неуловимого герра Гёделя? – спросил Сэм, пока они шли по залу в сторону столовой, где на одном из столиков располагался ноутбук Сагреды.

Она покачала головой. – Ни один из них так и не залогинился. – Она предложила Сэму занять место, после чего села рядом с ним. – Надеюсь, я их не отпугнула.

– Делая то же, что и они?

– Не хочу сказать, что они брезгливы, но вчера я, пожалуй, перегнула палку.

– Так или иначе, сейчас в их часовом поясе только начало девятого, – заметил Сэм.

Ноутбук подал сигнал. Сагреда не нашла в себе сил посмотреть на сообщение, но Сэм просто наклонился и заглянул в экран. – Похоже, к нам пожаловал герр Менгер, знаменитый своим фрактальным пирогом… – Еще один сигнал. – И герр Карнап, известный своей теоремой о двоящихся тортах[17]

– Хватит напоминать мне, что я до сих пор не сделала домашнюю работу, – простонала Сагреда. Она была слишком занята разработкой программы, чтобы выкроить время на изучение трудов ее коллег-ассасинов.

– Скажи спасибо, что Витгенштейн по сюжету остался в Кэмбридже. – Бип. – Тарский. – Бип. – Куайн. – Бип. – Г-г-г-г. – Сэм посмотрел на нее с сияющим лицом.

Сагреда схватила ноутбук и пододвинула его к себе, чтобы как следует рассмотреть содержимое экрана. В окне на переднем плане транслировался вид сверху на некоего мужчину в фетровой шляпе, который шествовал в сторону кафе по тускло освещенной улице; он мог оказаться кем угодно, если бы не подпись с именем персонажа. По достижении определенной яркости фонового освещения подготовленная Сагредой программа должна была поместить в его поле зрения мозаику с данными стека и куб, инициирующий запуск эксплойта. Содержимое сцены передавалось Джарроду не в виде заранее вычисленной картинки, а в форме набора объектов, однако VR-оборудование, согласно их предположению, генерировало изображения, исходя из ракурса гёделевского аватара, глаза которого отслеживали положение глаз самого игрока – а уж об аватаре и его глазах СлизьНет наверняка знал все.

Гёдель подошел ко входу, распахнул дверь и вошел в ярко освещенное кафе. Окно журнала событий прокрутилось: объекты были успешно внедрены, а затем снова удалены из сцены спустя несколько миллисекунд. Сагреда выжидающе смотрела на экран, но никакой реакции за этим не последовало. Если бы внедренная в мимолетную мозаику программа автозагрузки сработала, оснастка Джаррода бы сначала установила еще одно соединение с серверами СлизьНета, а затем приступила к скачиванию гораздо более длинного программного кода, который должен был обеспечить контроль со стороны Арриэтвилля. Но ни того, ни другого не произошло.

– Сколько попыток твоя программа будет делать в автоматическом режиме? – спросил Сэм.

– Пять. С интервалом не менее двух минут. – Слишком большое количество сублиминальных вспышек, демонстрирующих один и тот же объект с быстрой сменой кадров, могли обратить на себя внимание Джаррода.

Сэм нетерпеливо заерзал на стуле. – Он мог пропатчить драйвер видеокарты?

– Мог, если держал это в секрете. – Не найдя в интернете информации о проблемах с Sandy Vale 9000, Сагреда решила, что единственными, кто знал о дефекте, были узники СлизьНета. Но если Джаррод натолкнулся на эту дыру по чистой случайности и самолично сварганил для нее заплатку, то зачем скрывать это от остальных? Исправление вряд ли сулило несметные богатства, а большинству обычных игроков, скорее всего, и вовсе было ни к чему; чтобы воспользоваться им, как это делала Сагреда во времена межмировых путешествий, Джарроду пришлось бы потратить несколько недель на сборку необходимых внутриигровых объектов.

Журнал прокрутился снова…, и опять безрезультатно.

– Может быть, он пропатчил свою VR-оснастку, а не прошивку видеокарты, – предположила Сагреда. – Составляя свой план, они исходили из того, что знание операционной системы VR-оборудования позволит им абсолютно точно предсказать эффект, вызванный багом видеокарты. Прошивка имела открытый исходный код, а ее версия, согласно данным, предоставленным VR-оснасткой, совпадала с той, от которого отталкивалась Сагреда, однако Джаррод мог не только внести в нее несколько корректив ради личных целей…, но и вовсе отключить контроль версий, который в обычных условиях добавил бы соответствующие пометки в процессе пересборки окончательного продукта.

Гёдель уже подошел к столику и обменивался приветствиями со своими друзьями. Еще одна попытка внедрения, еще один провал. – Мне стоило догадаться, что этот парень слишком хорош, чтобы быть правдой, – раздосадованно сказала она.