«Ты больше не мой Хозяин». Эта глупая, единственная фраза просто сама слетела с губ. Кто её тянул за язык? Поклясться в верности какому-то Тёмному, затем попытаться отменить это просто словами?!.. да будь она хоть тысячу раз ему рабом! Ведь… он же всё равно считает её ведьмой. Не из любви, долга или жалости, только из-за невероятного внутреннего страха проиграть делает, что ему не скажи. Такой холодный, зачем он ей нужен?! Только она знала, что так будет, но всё-таки, потом. Может, уже даже в другом мире, где им при любом раскладе не встретиться. Однако, вернуться пришлось всего через несколько лет, несколько лет после того, как вновь потеряла. Это не был эльф. Это демон. Демон, которого она никогда не простит. Пока не уничтожит. Пусть даже ценой своей жизни или жизни кого-то вокруг.

Даа, тот день выдался таким знойным, что изнывая от жары и увидев этот сочный маленький кавун с такой прохлаждающей мякотью внутри, который так и звал её, поблескивал своими румяными боками на солнце, подумала, что его пропажи никто не заметит. И была рада, идя, еле неся — ужин оказался и меча потяжелее, но счастливая, девчонка в ободранных до колена штанах и вытянутой до этих самых колен накидке от своей старой формы спокойно шла сквозь эту копошившуюся разношёрстную толпу, такую цветную, что глаза разбегались.

Пока не услышала крики, а в самое дорогое, что сейчас было не вонзилась стрела, горящая на конце. Прожигая свои пальцы об это магическое пламя, она просто бежала, прыгала на все каменные арки, стены, ограды и крыши, порой просаживающиеся под её ногами. Город был старым. Для неё — не в меру старым. Да и люди здесь жили — если рассмотреть их, все седобородые, даже дети, все с покрытыми головами, все лысые. Даже женщины, но в одном она не отличалась. Правда, капюшон уже не слишком скрывал личность Киры. Когда пришли охотники, она была вынуждена принять, что то же проклятие добралось и до этой деревни. Видимо — одной из выживших. Как она.

Она ненавидела себя за это, но проникшись к ним какой-то жалостью, ещё и со всеми этими молитвенными взглядами, что ей оставалось? В одиночку отбила первую атаку охотников, Кира и не собиралась быть героем, лишь защитить свой арбуз, но даже после радоваться было рано.

Ропщущий, заливающий землю слезами, забрасывающий нежданную спасительницу, народ молил спасти их старейшину, который пострадал, закрыв никому неизвестную девчонку, за коей пришли такие воины. Как бы ни уговаривали, что бы ни обещали, ей было всё равно, хотелось… упасть и не вставать, но за неимением ничего, нужно было идти дальше. И уходить отсюда как можно быстрее. Уж не знала, что им нужно. Но та вода, что едва не убила её недавно — её тоже они изменили. След от магии тот же, что на стреле. Значит, заклятие накладывали маги, а скорее один единственный маг, знающий техники прошлого. Заклятие в воде и на стреле было разной функции и формы, но одного и того же типа. Теперь Кира знала, что таких типов всего шестнадцать. Тут и была загвоздка. Далеко или близко — магов миллионы. Попробуй определить.

Однако, этого уже было достаточно. На первое время. Вынув стрелу из тела старика, она сосредоточилась и одной тонкой огненной иглой через тело вывела всю воду, разъедающую изнутри. Такая магия запрещена! Даже в военных целях. И Кира не понимала никогда, как её можно использовать против тех, кто беззащитен. Народа, который ты сам же лишил магии! А ведь для многих она — источник жизни. Хотя её и саму учили этому. Знала не мало. Не использовала. Это последнее, что осталось от её попранного дурной славой рода — Честь. И раз она последняя — та не пострадает. Ведь в конце концов, её народ был мирным. Грех только на ней. Она одна — те тысячи убийц, о которых столько легенд. Ведь все Скрывающиеся были заперты в Забвении, лишь она — все годы «на «свободе». Или на испытательном сроке. Тут уж как посмотреть.

Старик Гонзалес — один из горцев, похоже понял это. Раскрывать себя было опасно, но абсолютно ничего слабый человек ей бы не причинил. Напротив. Гонзалес за те несколько дней, что Кира пробыла в их деревне многое рассказал ей, прося остаться и дальше под предлогом великих дел, которые она должна — не может, а именно обязана совершить. Кира имела своё мнение на этот счёт. За свои почти триста лет, будучи ещё девчонкой она никогда не любила, если кто-то писал её судьбу, пусть даже это делали специально посланные к ней люди, пусть даже стараниями её учителей и на свитках с магической защитой. Те потом так внезапно и главное — бесследно пропадали. Один за другим. И как Кира делала это никто не знал.

Взбираясь на гору вместе с ним, девушка спросила:

— Гонзалес, зачем нужен этот Великий поход по твоей маленькой стране?

— Она не такая маленькая, поучительно посмотрел на неё старик.

— Но она и не такая большая, как например те, что за северным меридианом.

— Это верно.

— Вы ведь пытаетесь задержать меня. Зачем? Если ты уже понял, кто я, зачем держишь здесь?

— Потому что я хочу научить тебя. И ты должна многому у меня научиться. В этой земле.

— Но почему же именно у вас?

— Не будь такой дерзкой. Даже не верится… — брюзжал Гонзалес. И Кира улыбнулась:

— Я не такая, как в ваших легендах, верно? Но есть и другие.

— И другие придут. Они придут скоро. Их будет великое множество. И мы погибнем, если ты не поможешь нам.

— Хм… мне говорили, что погибнет мир.

— Именно поэтому ты должна переломить ход войны.

Он с таким воодушевлением вдохнул, расправил руки, что закашлялся, тут же опираясь на свою трость, виртуозно достал её со спины, и стоял с Кирой на самой вершине пика Грииз, его ещё почему-то, издревле называли радужным, но почему, ей никто не объяснял.

— Боюсь, это невозможно, — смотрела в любую другую сторону Кира.

Старик снова чуть не упал, он подошёл к ней и в неверии смотрел, как на пришелицу.

— Неблагодарная! Зачем же я тогда спасал твою жизнь? Чтобы ты спасла другие! Как предписано в пророчестве.

— Но ваши пророчества давно устарели.

— Устарели?! — его брови, нос, глаза, да и всё лицо дёргалось от гнева. — Милочка?! — он потянулся тростью к голове, видимо намереваясь хорошенько по ней постучать. — Это учения предков! Великая ушедшая от нас магия — к сожалению… Которой владеешь ты!

— Но разве вы не видите разницы? Вы ждали взрослого человека, к тому же, мужчину. А пришла девчонка.

Она начала приводить аргументы.

Гонзалес хитро посматривал на Киру и только почесал костлявыми пальцами свой подбородок.

— Предки могли ошибаться. Старик Сваро говорил…

— Да знаю я, что говорил ваш старик! Ты мне это уже четырнадцатый раз только за это утро повторяешь! Но как я защищу вас, если не способна защитить даже сама себя?! Если я умру!

— Но ты и должна умереть. Умереть ради нас, — его старческое лицо сияло так, что смеялась теперь каждая морщинка, а рот, почти на подбородке, заметно приподнялся.

— Но если я умру, кто тогда передаст эту вашу, то есть, мою магию? По вашим же словам.

— Ты, — Гонзалес указал костлявым пальцем на неё.

— Так ведь я умру!

— Ты не умрёшь, — но старик вдруг улыбнулся ей, чем напомнил Филиппа в образе кота. — Я обучу тебя. Ведь ты видишь насколько я стар. Мы народ горцев как никто умеем ценить жизнь.

— Правда? — Кира пошла за ним так же медленно, но к своему невероятному удивлению увидела, что обычная цепь гор закручивается вокруг вулканического жерла. Из него шёл воздух! Настоящий воздух!

Она чуть не сорвалась, Гонзалес поймал за накидку и дёрнул назад.

— Это то, что ты должна передать. Только в тебе твоя сила, а наша собрана здесь.

Кира осматривала клубящуюся, сгребающую в себя куски чёрной обугленной скалы, раскалённой лавы — чистого огня, завивалась этим воздухом вокруг, холодным как лёд и непонятно, откуда берущимся, куталась им как одеялом, — сила вашего народа? Выживших народа гор? Что это?

— Это крик гор. И он останется в тебе. Ты пойдёшь с ним, ты пронесёшь его и ты же лишишься его. Ты отдашь его за нас.