— Тишина!

Его кольцо права было простым золотом, а седая голова и белая борода цвета пресного риса. Он сидел на троне из камня, на посту главы Совета и собирал вокруг себя воинов с факелами. Бешенный спор в круге огня уже вышел из-под его контроля, а слова между буйных воинов только больше разогревали его.

Когда скандал начал уходить на спад, Уралес взмахнул немного рукой от плеча, и его главный наперсник Дакт, молодой, без единого шрама на лице шагнул вперёд:

— Мой отец требует тишины!

Но его рёв заглушило утробное бурчание регала.

Наблюдавшая тень прищурилась: «Его отец?»

— Раздоры должны прекратиться!» — человек вложил в свой крик столько сил, как он мог. — Мы пришли вместе в это священное место, чтобы положить конец нашим различиям!

Мужчины выпустили глубокие вздохи и закивали в такт. Сидящий на каменном постаменте привстал немного, он сжал в руке крепкую массивную цепь, опутывающую тёмную мускулистую грудь под открытой одеждой, потянул на себя. Из темноты вышла женщина. Она была мала и ещё не представляла большой физической красоты, но имела сильные стройные формы и длинные волосы до плеч, чёрные, как вороново крыло. Маленькая королева ночи. Вокруг неё была небольшая армия тёмных-воительниц, занимавших посты её «теней». Непокорных и яростных — как она сама.

— Вы считаете это смешным, — она вздохнула и закрыла глаза, держа одну руку над головой. На одной её ладони бешено танцевало пламя, а другая полностью ушла в тень, за спину, как будто в ней были ножны. — Сейчас, все фракции и страты объединились, сила их воинов не равна нашей. Десять к одному, — глаза вспыхнули, но она продолжила с большим удовольствием:

— Мне жаль, Сальван, в этой битве мы решили к вам не присоединяться, это бесперспективно.

Человек продолжал:

— Вы наверняка знаете, что Союз постучится с победой в вашу дверь, вместе с высокой травой и гнилой их частью — грязевыми болотами, которые спустя пару лет быстро приведут вас в чувства. И у вас есть только один выбор — Стоять и сражаться или… бежать.

Ночная дева закрыла глаза плотно, покачивая головой, считаясь с ответом. Старик был преклонных лет, последние сорок он вообще не посещал такие собрания, а сейчас слишком близко для себя видел борьбой закалённые лица, обожжённые груди и шлемы, сжимая один такой в своей руке. Он смотрел на их щиты и мечи и знал, что столкнулся с воинами.

— Семьи должны стоять и бороться вместе!

Бесцветные, глаза юной особы, казалось, загорелись новым светом. Все взоры были устремлены на говорящего, его слова отражали не только голос, но и ночной ветер и треск пламени.

— В одиночку, — сказал он, — мы будет как все эти овцы без человека… прирезанные. Гремуры продолжат зачистку до границы… и они уничтожат нас по одному.

Под дождём из искр, вдохнув грудью, человек поднялся и стоически сказал:

— Мы храбрые воины, что нам колдун? Демон на стороне змея, что видит богов в глаза… и предсказывает исход любой битвы?

Другой тоже закричал:

— Пока этот смерд с ним, ни один из нас не сможет победить его!

Человек перевёл глаза на лица, которые носили временем заработанные шрамы и отметины междоусобной войны. Они не были трусами, но являлись всего лишь горкой перед лицом беспощадного мастера, который казалось, был сверхъестественнее любого, кто не был на его стороне.

— А если этот колдун, — сказал Сальван, — умрёт. Что тогда?

Глубокий голос из темноты проворчал насмешливо:

— И это ваша схема, Сальван? Слишком поздно.

Закипая, Дакт сжал кулак.

— Ты покажешь отцу уважение?!

Человек, который говорил так же остро как шипы роз, ловко переместился в свете огня. Его тень была куда мощнее, множество великих пробовали скопировать когда-то увиденное явление, но только одному это было по силам. Он был всеразрушающий, беспощадный. Астан-наёмник и непревзойдённый охотник в одном лице.

Воин из воинов. Даже без лица и тела в одной тени чёрная, гладкая кожа его одежды скрывала семь футов толщины мышц, толстая цепь перекручивалась на его шее, но ничуть не мешала. И как будто вырезанные посреди тёмной маски глаза блестели над оскалом рта. Его щёки украшали шрамы, а бритую голову увенчал шлейф тёмных бесформенных пятен его накидки:

— Правды в отношениях семьи нет, — сказал он глубоким голосом, резонирующим от самой земли, — есть только одна правда… и люди, которые отрицают её, не заслуживают уважения.

Сальван сказал:

— Этот мужлан не будет прислушиваться к голосу разума.

— Слушай правду, Сальван, — резонировал Астан. — Если ты, как утверждаешь, разумный человек. Мои глаза видели мэрлинов, гремуров и ассанов. И армия их жрёт эту землю, как голодная саранча. Орда под руководством Астана, и доля вашей мизерной уверенности уверяет одно… победить.

Его речь звучала скорее вопросительно и он сказал это с поднятой вверх бровью.

— Где ты обучался, чтобы добраться до звёзд и куда убежишь из мира, где правит Разрушение и змеи опутывают всё? — сидящий во главе круга спросил с наигранной мягкостью.

Глаза его пошевелились, словно на них были веки, которые нельзя было различить.

— Я продолжу делать, как я делал многие месяцы и годы, без рейдов и питания… Это я сделаю для любого мужчины или женщины. Но то, что я слышу от этого мужчины и не слышу от этой женщины, — он сказал, не сводя взгляда с девушки подле его ног и неотёсанного наперсника, стоящего по центру, — это то, что он отправляет своих людей на верную смерть.

Дакт шагнул вперёд, смело, но это было меньше, чем надвигающийся Астан. Одной рукой он держал горящую толстую ветку, которую вынул из костра, другой сжал бокал вина, будто там плавал источник его мужества. Тень девушки, куда больше напоминавшая мираж, чем реальность, слишком она казалась тонкой и изящной для этого мира, толкнулась от руки своего солдата вперёд.

— Твои люди, Дакт? Ты рассуждаешь, как король.

— Я — их король. Маленький человечек.

Тень рассмеялась ему в лицо:

— Ты царь — ничего. Король бутылки вонючей болотной тины и кучки песка под твоими ногами.

Рука Астана удивительно быстро двинулась от её плеча. Он зажал массивными руками ладонь меньшего человека, держащую золотой кубок. И Дакт начал давить:

— Если я не король, — спрашивал действительно любопытно, — тогда почему ты стоишь передо мной на коленях?

Одним взмахом руки он заставил всю стражу обнажить мечи, в воздух над головой взлетел топорик, и Астан не успел защитить свою госпожу.

Сейчас она стояла на коленях перед Дактом и завывала в агонии. Голос — не такой глубокий, как у воина, но достаточно глубокий, тихо угрожающий, с чуть сдержанной злобой сказал:

— Можно много говорить… а можно просто подождать, когда эти двое дураков поубивают друг друга.

С помощью охранников, кто вызвал больше удивления, чем страха, их вывели за пределы огненного круга. Их было трое. В своих капюшонах, до ног покрытые мантиями, они выплыли из чёрного тумана и захватили руки обоих спорщиков, один из них мог даже соперничать с тем астаном. Хотя это были хорошие борцы, но им и требовалась помощь людей с мечами.

Они так же неслышно и незаметно встали за кругом Совета, с обеих сторон, держа посередине человека, кто бросил тяжёлый меч на цепи. Астана бросили глубоко в пропасть. Хрупкая как трость, она чувствовала себя более уязвлённой, силы оставили её тело, а способность ощущать нечто большее разрушала разум и то, что пришлось использовать такие меры — тоже, абсолютно её вина.

Один отделился и отошёл.

— Астаны… я думал, их уничтожили.

— Он последний из своего рода, — сдержанно сказал этот человек, отправляя свой взгляд куда-то вдаль, близко в сторону видения, — и руку даю на отсечение, колдун умрёт.

Тёмная фигура нахмурилась и повернулась к нему.

— Ты готов положить свою веру на головорезов? Мужланов, которые убивают свой народ… за деньги?

— Они не так просты, они опытные убийцы, передающие своё искусство из поколения в поколение.