— Ты и не сможешь иначе… «Хм… вот как?»

Она другого не ответила, эльф и не ждал, он отвернулся, больше ему ничего не было надо. Арт присел у пропасти и присмотрелся в пустоту и тишину, которой мог дышать хотя бы ненадолго. Постепенно лёгкие привыкали к новому, неполному дыханию.

Эльф плёлся следом, зевал, изредка пошаркивал ногами, что безумно раздражало Ласт. Но не мог об этом думать. Без приказа не мог. Да и не стал бы. Дело в том, что сон внутри камня не давал энергии любому существу, он отнимал её, как будто булыжник питался силами жизни заточённого, чтобы постепенно вырасти в скалу. Сколько таких несчастных являются любимыми местами для прогулок туристов Арт не знал.

Ученики даже школы и Академии по уровню своих способностей были как вода и камень, на промежуточных экзаменах: в горах, лесах, болотах и подземельях их выставляли противниками. Ну что ж, теперь тоже не многое изменилось, но придётся поработать вместе с кем-то другим. К чему приведёт такое сотрудничество? Ласт может напасть на него ночью со своими заклинаниями, и ему придётся применять школьную программу, чтобы защититься, а может, не только её. Кто знает, до чего доведёт это соперничество и почти маниакальное желание Ласт кому-то в чём-то отомстить. Пока эльф просто усмехался над собой, он всё ещё помнил об этих милых странностях мира, спустя десять лет в камне без души и жизни, на одних только инстинктах. Их-то он закалил будь здоров, даже в темноте теперь в стенку не упрётся.

Как вдруг, эльф споткнулся и перевалился через каменный порог, потирая голову под громоподобный и преувеличенный смех Ласт. Разъярённо вскочил с места, готовый наподдать по седьмое число, за то что его замок мечтаний разрушился в одно мгновение, но по привычке осмотрелся и был очень удивлён, каким таким образом меньше, чем за час они попали в город, где он последний раз видел Киру. Неужели он так долго пребывал в раздумьях, что совсем не заметил…

— Помнишь? — Арт повернул голову к тени, но был остановлен.

— Ты идёшь или нет?

Он только перевёл глаза и замер, крыша по прежнему была разрушена. Словно наяву сквозь сознание прорвался грозный голос:

— «Не время спать! …Нельзя комбинировать заклинания!»

Теневой схватился за голову, и будь колени окаменелыми, уже бы свалился на них, увидев впервые сочувствующий взгляд Ласт. Та рывком подтянула его и затащила на порожки, сказав только в дверях:

— Здесь было?

— Да.

— Ясно.

— «Гостиница, значит?» — А где хозяин? — осматривая небогатые апартаменты в виде нескольких скамеек и старой лестницы, ведущей на второй этаж, Сумрак нащупал за отворотом плаща свиток и скрутил его покрепче на груди, мысленно поклонившись гостеприимству хозяина. Ласт махнула рукой.

— Да проходи, не бойся! — она провела гостя наверх.

Внутри эльф обвёл скучными глазами небольшую комнату, отпинывая какие-то газетные вырезки ногами по полу и приводя обстановку вокруг хоть в какой-то порядок. Хлопнувшись в углу и опираясь с руками за головой на стену, Ласт наблюдала за ним:

— Мне наплевать, что там у вас произошло, — она небрежно указала на стоящую тень Киры у стены. — Это твоя проблема, — закусила где-то подобранную ветку. Сумрак поднял глаза, на мгновение он окружил себя пламенем, что Ласт перестала моргать, растерянно.

— «Это потрясающе. Он — живое пламя. В моих руках. Но на моё ли счастье? Эта девчонка не свдит с меня взгляда, даже такой».

Ласт присела где стояла и уставилась презренным взглядом в дощатый пол.

Сумрак усмехнулся и вспомнил. Он махнул рукой.

— Садись… — эльф вздохнул. — Только не сквозь стену. Почему ей нао уточнять такие простые вещи?

Он подозрительно смотрел на тень девушки, но Ласт быстро подыграла с ответом. Себе.

— Тебе придётся самому обучить её всему.

— Час от часу… — пробормотал Теневой и закрылся от луны ладонью, сквозь которую после последней их встречи с драконами зияла дыра, хотя это уже была его ошибка. В ту ночь, засыпая камнем, эльф сам себе зарёкся больше не прикасаться к магическим пулям и раритетным пистолетам своего дядюшки. И не только его.

В ту ночь Сумрак окаменел на скале, до которой добрался. Сухой, треснувший грозой голос пробивал его барабанные перепонки. Вспышка света ослепительной, пустой лампой зависла над головой в образе привычной луны, вокруг неё носились те же белые звёзды, и исчезла кровь, ещё недавно россыпью покрывавшая небо. Арт долго пытался разглядеть следы кровавого пути и туч и внезапно услышал дождь. Огненный дождь накрыл город, погребая территории орков под пеплом и серой. Он отряхнул одну свою хватайку, вытащив ту из кармана от капель. И разорвал, натягивая капюшон на голову, эльф сидел у пропасти, он подставил лицо дождю. Какая-то тень с красными отметинами метнулась с неба и обняла его за плечи.

Что-то возникло перед лицом. Но щит над Тёмным разбился.

Он сам прижал её к себе.

— Арт, у меня есть просьба. Выполнишь? Отпусти. Мне пора.

— Я больше не Арт.

— Хорошо.

Эльф разжал руки. Тень исчезла, оставив кровавые отметины на его руках. Только спрятал кожу с ранами под ткань накидки. И сон исполнился.

Но, почему-то в тот час, заливаемый дождём, он смотрел упрямо на свои пальцы и белый снег в пропасти и считал. Снова и снова. Перечислял те неизвестные слова, которые услышал на поляне несколько месяцев назад.

«Желания, боль, защита, ненависть, дружба, верность, ярость, уверенность… вера, любовь…»

Кинжал соскользнул с пальцев, не досчитав и застрял в расщелине скалы. Арт подобрал к себе ближе ноги.

И седые волосы вместе со снегом россыпью опустились к лицу эльфа. Теперь он потерял и возвращённые годы. Скрывающаяся солгала. Сотня лет не спасла ничего. Он лишь отдал своё время жизни, которое тоже ничем было не вернуть.

Как только Ласт уснула, Арт открыл глаза и повернулся к свету из окна.

Проблема всегда следовала за Кирой, потому что она девчонка? Возможно. Но отнюдь не беззащитная, даже, когда впервые встретил её, хоть сперва только грызлись, он понял это. Слабая эльфийка и сильная… никто. Действительно, не относящаяся ни к кому, не имевшая ни веры, ни собственного мнения, хотя не так, скорей уж, у неё не было на это прав. Да и слушать бы никто не стал. Защитники. Город нуждался в защитниках. Поэтому она одна из них. Её просто сделали такой. Не спросив. Он ничего не знал о ней, кроме того, что она другая. Когда узнал, был очень удивлён, ведь обычная девчонка, от неё даже не ощущается влияния магии, а всё потому, что она проклята. В груди Киры вложена печать проклятой магии, а на руке сильнейшая блокировка, даже такая на ней не срабатывает.

Кира никогда ничего о себе не говорила ему, поэтому он узнал сам и пожалел об этом. Её история не была такой, какой он ожидал. Эта была самая странная эльфийка, которую он знал. Сумрак никогда не говорил ей об этом, хотя теперь всё было известно. И за столько общих заданий она сказала ему лишь одно, всего одно и это было то, что он должен был знать о ней. Возможно — случайно, а может, сама хотела, чтобы он знал только это: она долгое время не могла использовать магию, поэтому теперь самая неудачливая эльфийка среди учеников Академии.

— Это как снова учиться ходить, — при этих словах Кира села на камень, тогда-то он и заметил впервые, до этого удивляясь её внешнему виду, проходящую по шее всё вниз и вниз — настолько странную даже для эльфийки вену. Арт пару раз видел прежде. Он пытался в этом разобраться, каждый следующий, но не мог и в конце концов бросил это занятие, такое же странное, как эта девчонка, называя её девчонкой за глаза.

Кира была девушкой с ровными, чуть острыми чертами лица, светлой кожей, практически белой, с безжизненными глазами и такими же тёмными, словно выгоревшими чёрными короткими волосами, всегда неаккуратно зачёсанными в хвосты, которые становились ярко-белыми разбиваясь ветром с алым отсветом за спиной, стоило ей разозлиться. У такой, как она не было даже формы её школы, лишь старая, как будто земная сумка на плече, покрывал её такой длинный воротник, как плащ или накидка. Всегда на её плечах, в этой сумке всего-то валялась в остатках сухих печений старая книга заклинаний, да давно сломанный пополам магический диск Прохода. Откуда он был у неё? И почему принадлежа ей, Арт не спрашивал ни разу. На ногах грубые чёрные ботинки, которые туфлями с натяжкой за уши назовёшь, на угловатых и тонких плечах торчащая старая куртка и странные штаны, тоже земные, вытянутые и потёртые.