Правитель предложил показать мне храм. Мы вышли из приёмного зала и поднялись на второй этаж. В правом крыле располагались комнаты для монахов, которые следили за храмом и обслуживали советницу. В левом располагались апартаменты полубогини. Светлая столовая, небольшая гостиная с камином, даже бассейн с парной. Особое внимание Генрих уделил спальне: неторопливо обошёл большую кровать с балдахином, взглянул на моё отражение в зеркале размером с человеческий рост.

– Надеюсь, тебе здесь понравится, советница Мари, – с надеждой произнёс Генрих. Он наблюдал за мной с лёгкой усмешкой, а вот глаза оставались серьёзными.

– Ты зря переживаешь, – постаралась успокоить мужчину. – Мне нравится мой храм, но предупрежу сразу, постоянно я здесь не буду находиться. У меня есть дела в других местах.

Я бессовестно лгала, в то мгновенье я думала лишь о Рэе и о нашем свидании.

– В твою честь будет торжественный бал и ужин. Ты останешься? – с надеждой спросил Генрих. Мужчина повернулся и, сделав два широких шага, оказался рядом. Король был высоким, и моя макушка едва доставала ему до подбородка. Вскинув голову, я твёрдо произнесла:

– Я не могу остаться.

– Советница Мари, а если я попрошу и признаюсь, что мне необходимо твоё присутствие, как поддержка. Дядя оспаривает мой трон. Считает, что по закону королевство принадлежит ему, но дед оставил завещание и передал управление страной мне. Если ты будешь присутствовать на ужине, то дяде придётся признать меня королём, потому что Вселенная даровала советницу государству и нынешнему правителю.

Как же не хотелось оставаться на этот дурацкий ужин, но теперь моя обязанность – Генрих.

– Хорошо, мой король. Ради тебя я буду присутствовать на торжестве.

– Благодарю, моя советница, – слово "моя" Генрих особо выделил, его пристальный взгляд всё-таки засмущал, и я отвернулась, чтобы скрыть приятное волнение. Внимание короля вовсе не было навязчивым, наоборот, он вёл себя вежливо и немного отстранённо. Не пытался больше до меня дотронуться, будто ещё не верил, что настоящая советница выбрала его.

Наконец, мы покинули храм, и я поразилась огромному скоплению людей вокруг него. Толпа стояла на коленях, крича слова благодарности. Людские ауры светились радостью и… надеждой. Я прониклась сочувствием к беднякам, поклялась про себя сделать всё, чтобы улучшить их положение. Не сразу всё получится, может пройти лет пять или десять, прежде чем появятся первые плоды моих трудов.

– Чернь, – презрительно бросил Генрих, садясь в карету.

– Так ты отзываешься о своих подданных? – строго спросила мужчину, присаживаясь напротив него. Да уж, много предстояло работы. Что ж, буду потихоньку всё объяснять Генриху.

– Я должен любить этих бездельников, воров и проституток? – грубовато ответил правитель, откидываясь на спинку сиденья и недовольно хмуря тёмные брови. Он раздражённо задёрнул шторку от людей, которые скандировали моё имя.

– Среди них не только бездельники, но и умелые ремесленники, отличные торговцы. Уменьши немного налоги, и твои люди вздохнут свободно.

– Я пока не буду ничего обещать, но подумаю, – нахмурился Генрих. – Меня всегда учили: если снизить налоги, подданные будут меньше работать. Если будут меньше работать, значит, будет больше свободного времени. Больше свободного времени – больше глупых мыслей в голове, и пожалуйста, толпа недовольных превращается в мятеж.

– Откуда такие… рассуждения? – с недоумением смотрела на Генриха. – Разве у вас были восстания?

– Да, люди требовали уменьшить налоги и огромной толпой направились к стенам королевского замка. Отец приказал подавить мятеж, а потом устроил прилюдную казнь… Мари, я бы не хотел, чтобы всё повторилось.

– Генрих, недовольные будут всегда. Но я здесь и помогу сделать подданных счастливыми, а тебя великим правителем. Твоё имя не забудут. Клянусь!

Закончила я слишком эмоционально, и Генрих с интересом посмотрел в мою сторону.

– Так странно, сейчас я вижу высшее существо, но стоит снять капюшон, и передо мной будет красивая женщина.

Король потянулся ко мне с явным намерением избавить меня от капюшона, но я остановила его.

– Ты же знаешь: вне храма мне запрещено открывать лицо.

Генрих кивнул и опустил руку. Карета остановилась, и мы вышли на улицу. Возле дворца нас встречала толпа аристократов. На землю были брошены ковры, чтобы дамы не замарали платья, стоя на коленях. Здесь была совсем другая атмосфера. Вместо благодарности – страх, вместо радости – раздражение. Я видела ауры людей, что окружали короля, и меня передёрнуло от омерзения. Сколько здесь зависти, похоти, жадности и лжи.

Мы вошли во дворец, и за нами потянулись придворные. Хорошо, что на мне был плащ, и капюшон скрывал лицо: слишком мерзко было находиться среди аристократов. Старалась больше не смотреть на ауры людей: тошно становилось от пороков, в которых погрязло высшее общество.

Повара короля постарались на славу, столы ломились от различных яств. Ещё бы, больше ста лет королевство не посещали советницы, и сейчас Генрих всеми способами пытался показать свою благодарность. Король горделиво сидел на троне, я по правую руку от него, по левую будет жена. Золотой трон Генриха отличался от моего лишь тем, что был немного выше.

Дядя Генриха первым приветствовал нас. Полноватый мужчина невысокого роста лишь пронзительными глазами был схож с королём, от его слащавой улыбки затошнило. Нет, такой правитель никакой стране не нужен.

– Герцог Флетчер! – назвал имя аристократа глашатай.

Мужчина поклонился и снисходительно произнёс:

– Благодарю Вселенную за благословение.

– Король Генрих – единственный, кто его заслужил, – не удержалась и поддела герцога.

Герцог постарался поскорее удалиться, а Генрих довольно хмыкнул. Началась скучная церемония. Придворные нескончаемым потоком подходили к трону, кланялись правителю, затем мне и старались незаметно поглядывать в мою сторону. Странное, высшее существо, что стоило от него ждать? Уверена, подобным вопросом они задавались. Вскоре к королю приблизилась красивая брюнетка и присела в реверансе, мужчина приветствовал её улыбкой. Женщина посмотрела на меня и почтительно поклонилась.

– Любовница короля, – тихо молвила я. – Сколько в ней страха.

– Советниц все боятся, – пояснил Генрих, наблюдая за придворными.

– Даже ты? – невольно усмехнулась.

– Даже я. В плащах вы производите отталкивающее зрелище. Зачем это глупое правило? Если бы ты только сняла его, то поразила бы всех своей красотой, – снова высказался король.

Моя рука оказалась в его ладони, и аристократы тут же зашептались, ехидно поглядывая на любовницу Генриха. Лицо женщины покрылось красными пятнами стыда. Что может быть хуже того, когда тебе предпочли безликое существо?

– Я здесь не для того, чтобы поразить всех красотой, – резко ответила королю и выдернула пальцы. – Правила, придуманные Вселенной, ни к чему оспаривать.

– Кхм, просто знать, какая ты на самом деле и… – извиняться Генрих и не собирался.

– Мой король, я пробыла на твоём торжестве достаточно долго, думаю, твой дядя теперь не посмеет оспаривать твою коронацию и пособников у него уменьшится. Я уже сейчас вижу, как сомнение разрастается в ауре последователей. Сегодня я тебе больше не нужна, – мне надоело сидеть и глазеть, как веселились другие, лучше провести время с пользой в своём мире.

– Тогда до завтра, Мари, – король не хотел меня отпускать, но спорить пока не решался.

– Нам предстоит много работы, Генрих.

Но не успела я подняться, как стрела с железным наконечником ударила в мою грудь. Боль, такая сильная, разлилась по телу, в разные стороны брызнула кровь. Мутным взглядом я прошлась по испуганным людям. Раздались женские крики, кто-то даже истерично зарыдал в голос. Ауры людей светились страхом, но ярче всех сияла аура одного человека, моего убийцы. Он не скрывался, и охрана короля тут же схватила преступника.