— Пусти! — прорычала я, ударяя его в грудь. Вместо этого кавалер грубо погладил меня по щеке. Хватка была сильна, мне бы не удалось вытащить саблю или хотя бы пнуть его. Вдоволь насладившись моей перепуганной раскрасневшейся физиономией, мужчина резким махом взвалил меня на плечо, как кошку. Я завизжала, заколотила по спине, но он лишь подбросил меня и направился к лестнице, что вела на второй этаж. Охваченный агонией страха и отчаянным брыканием мозг не сразу уловил внезапно повисшую тишину. Я вскинула голову. Посреди комнаты, пыша гневом и едва не извергая пар из ноздрей, высились четыре богатырские фигуры офицеров с «Призрачного Странника», тех самых, что ещё недавно тщательно меня не замечали. Похититель остановился, разворачиваясь. А я саданулась лбом о стену.
— Эй! Кажется, она тебе отказала! — Голос боцмана громом прокатился по кабаку.
— Тебе что, потаскуху жалко? Тут на всех хватит! — дерзко отозвался моряк. Донёсся одобрительный ропот, и вслед за ним тело шмякнулось на пол, добавляя синяков в коллекцию. Вывернувшись, как змея, я забилась в угол. Посетители образовали в центре импровизированный ринг. Команда «Странника», точнее, меньшая часть, что ещё держалась на ногах, гордо выступила вперёд. Но бесчестный малый тоже не оказался без поддержки. Его собратья, угрожающе разминающие кулаки, стали позади. В итоге дюжина крепких парней — пятеро против семи — сошлись в рукопашную под одобрительные овации праздной публики и истеричные крики хозяина. Несмотря на превосходство противники оказались никудышными воинами, падая от одного удара в челюсть. Смекнув, что дело плохо, мой обидчик выполз из круга и ринулся прочь, к лестнице. Кинувшись к ближайшему столику, я прыгнула наперерез и приземлила на его неблаговоспитанную голову бутылку с чувством наивысшей справедливости. Моряк даже не вскрикнул, а плашмя грохнулся к ногам. Драка прервалась. Несколько секунд в абсолютной тишине меня буравили десятки глаз, а по руке медленно стекали капли рома.
— Ну всё, довольно! — провозгласил трактирщик.
Боцман «Странника» отпустил соперника, и, подчиняясь, толпа вновь загудела, возвращаясь к отдыху. Я выдохнула, отбрасывая в сторону горлышко и обходя поверженного противника. Из-за столба выплыла довольная физиономия Барто. Он легко подхватил меня за талию и потащил к столу. Пираты вновь уставились на меня, как на статую Венеры в музее.
— Спасибо, — прохрипела я, сглатывая ком, — мне с ним не справиться.
Боцман склонил голову на бок.
— Да ты и сама не промах! Расслабься! Мы не дадим тебя в обиду!
Совершенно незаметно я влилась в их компанию, благодаря неизвестно чему. Отделаться от выпивки не получилось, чтобы не обидеть спасителей, и вскоре таверна утонула в задорных танцах, а меня затянуло в их эпицентр. Время летело легко, но стоило улизнуть с веселья и дать гудящим ногам отдохнуть, на плечи вновь забрался мешок грусти, заунывно нашёптывая об одиночестве. Я огляделась. В таверне не было ни одного человека, понуро сидящего в углу. Команды смешались — одни выкидывали номера под незамысловатую музыку, другие мерялись силой, раз за разом опорожняя кубки, третьи взрывались шуточками и хохотом за игрой в кости… Казалось, таверну заполонила одна большая семья, но я не находила в ней место. Я не переставала думать о тайной вылазке пиратских предводителей. Вся эта жуткая секретность и полуночный побег — уж явно они пошли не подснежники собирать.
— Знаешь, — как всегда внезапно возник голос старика Барто, — есть местечко поспокойнее. — Он подмигнул, словно бы прочитав мысли. — «Старый мост» у рынка.
Я, не мигая, уставилась на старпома. Его лицо освещало некое подобие всезнающей и одновременно лукавой ухмылки.
— Хорошо, — медленно отозвалась я, не зная — обижаться или благодарить.
Накинув плащ, я оставила таверну, громко хлопнувшую скрипучей дверью. С улиц исчезли редкие прохожие. Дождь окружал сплошной стеной. Сырость и ветер прошлись по телу крупной дрожью. Размякшее от тепла и угощений тело судорожно напряглось и отозвалось немелодичным стуком зубов. Я бросила сиротливый взгляд на ярко освещённые окна. Уж не вернуться ли?
Поглубже зарывшись в капюшон, я направилась на рыночную площадь под звук громко чавкающих по грязи сапог. Пряча нос от ветра и крупных капель дождя, я с трудом отыскала верный путь. Пришлось попетлять меж невысоких домов с потёками на стенах. Площадь опустела. А впереди спасительным маяком виднелась вывеска таверны.
Под крышей пахло едой и выпивкой, лениво бренчал одинокий музыкант у камина, а за столиками текли неспешные разговоры, изредка прерываемые пылкими возгласами и громогласным хохотом. Кое-как заказав похлёбку у раздобревшего трактирщика с куцей бородкой, я уселась в тёмном уголке, подальше от любопытных глаз. В тепле тело вновь разомлело, в желудке было приятно от вкусной еды, и покидать заведение, отправляясь в путешествие под усилившимся дождём, совсем не хотелось. К тому же всё ещё теплилась надежда, что Барто спровадил меня сюда не просто так. Пока настороженный взгляд блуждал по лицам посетителей, мозг интуитивно пытался понять, о чём же идёт речь. Двое пожилых испанцев за соседним столиком пылко спорили, несомненно, о даме, так как один из них рисовал в воздухе женский силуэт. Ну, или рыбу. Посетитель у двери то и дело подливал в кружку крепкого, с каждым разом осыпая служанку новыми комплиментами. Девушка смеялась, а её отец, что хмуро потирал тарелки за стойкой, с каждым разом всё больше сдвигал брови к переносице. Кто-то вполголоса обсуждал какую-то авантюру, опасливо поглядывая по сторонам, а старый-престарый моряк, глядящий на всех из-под опухших век, курил трубку, и вокруг него медленно расползался табачный туман. Здесь, и правда, было гораздо спокойнее, собственно, как и обещал одноглазый пират. Я бы даже сказала, слишком спокойно. Этакое по-домашнему размеренное времяпровождение поздней сиесты.
Я заскучала. Отяжелевшая от недавней выпивки голова удобно примостилась на бревенчатой стене, веки лениво подрагивали, из-под опущенных ресниц глаза сонно наблюдали гипнотическую пляску одинокой свечи. В какой-то момент я даже оказалась на той странной, но по-своему приятной грани — между сном и бодрствованием. Когда в невидимой дали уже мерцают первые сновидения, но уха все ещё касаются отдалённые голоса.
— Prego! — Я вздрогнула, распахивая глаза, и интуитивно обернулась на обрадованный голос трактирщика. За стойкой было пусто, лишь хозяин довольно вертел меж пальцев серебряную монету.
Рука удобно подпёрла щеку, и я уже вновь готова была нырнуть в дремотное облако, как вдруг из-за двери, что вела к лестнице, словно порождение грёз появился знакомый силуэт. Ярко горевшие на лестничном пролёте фонари чётко обрисовали высокую, слегка запрокинутую назад и покачивающуюся фигуру. Я насторожилась. Гость что-то тщательно упрятал за пазухой и, заправским движением выровняв треуголку, рванул к двери. Заинтригованная, я незаметно выскользнула следом. Стоило высунуть нос из таверны, и предположения стали фактом — вдоль по улице скоро удалялась фигура капитана Джека Воробья в кителе и треуголке. «Так-с», — протянула я, ёжась от ветра и, конечно же, направляясь следом.
Знала ли я, что слежка до добра не доводит? Определенно. Более того проверила это на собственной шкуре. И все же, решила я, раз «судьба» занесла меня сюда каким-то образом, то явно неспроста. К тому же со стороны капитанов было откровенным свинством таинственно умчаться посреди ночи и никоим образом не оповестить меня. Если они, правда, что-то или кого-то нашли, то и я должна сунуть в это дело свой непрофессиональный женский носик как полноценная пиратка. А пока что мой нос следовал за капитанской спиной, скрываясь за каждым удобным укрытием.
Джек явно знал, куда идти. Ловко лавируя в хитросплетении узких переулков, пират быстро достиг здания конюшен, занимавшего целый квартал к западу от рыночной площади. Лошади в стойлах сонно качали головами, изредка фыркая и потряхивая гривами. По острой черепичной крыше бурными потоками стекала вода, и капли со звоном слетали на брусчатку. Под навесом, спиной ко мне, стоял человек в блестящем от дождя чернильном плаще. Он словно бы невзначай забежал сюда, спасаясь от непогоды, и теперь просто пережидал ливень, разглядывая конный строй. Я укрылась за ящиками в десятке ярдов.
