Да, с кожей Артиту повезло, даже от самого незначительного нажатия на ней расцветали синяки, а теперь, после того, что сотворил младший, он и вовсе боялся взглянуть на себя в зеркало.
— Ну вот, доказательства моей ревности готовы. До встречи, Пхи’. — Дверь с приглушенным щелчком захлопнулась, оставляя главу наставников безучастно пялиться в потолок.
В последнее время Прэму совсем не удавалось нормально поспать, впрочем, как и каждому, кто называл себя наставником. Задания обучающих наставников, необоснованные придирки Пхи’Ди, не по-детски загрузившийся Артит и, как вишенка на торте, куча домашних заданий, каждое из которых в той или иной степени влияло на итоговую оценку по предмету. Такой жести не происходило с ними даже на первом курсе, когда они только пришли в университет и сами были глупыми перваками. Но мало ему было этой рутинной нагрузки, сегодня с утра к нему в комнату буквально вломился этот наглый пацан и заставил тащиться за ним в неизвестность. И просто удивительно, что у него это получилось, не выспавшийся Прэм, порой был страшнее Артита, хотя и не каждый раз.
Ну разве так вообще бывает в реальной жизни? Всё происходящее было больше похоже на художественное кино с элементами драмы, снятое под руководством психа-режиссёра с неуёмной фантазией. Прэму очень хотелось отрубиться прямо здесь и прямо сейчас, и чтобы никто не кантовал его уставшую и в край измученную тушку как минимум ближайшие несколько лет.
Но, вместо того, чтобы услышать, как дверь в его обитель захлопнется с мягким щелчком, наставник слышит оглушающий грохот, а затем наблюдает как мелкий гадёныш стягивает через голову и так плохо застёгнутую и мятую форменную рубашку и бросает её бесформенной кучей на пол, а затем плюхается на живот ровно посередине кровати и подгребает под себя единственную Прэмовскую подушку.
— Какого! — От возмущения старший даже не смог подобрать слов, чтобы описать своё возмущение.
— Дай поспать, Пхи’! Для того, чтобы тебя поднять и покормить я встал слишком рано и теперь жутко хочу спать. — Невнятный бубнёж, а следом за ним лёгкое посапывание раздались с кровати.
— Эй, малой, подъём! У вас сегодня первая пара! — Прэм перебирает в уме расписание первокурсников, параллельно пытаясь вспомнить какой сегодня день и соотнести эту информацию между собой, но полной уверенности в том, что он говорил у наставника не было.
— Пофиг! Не пойду! Можешь потом меня наказать, только дай сейчас поспать. — Ай’ Вад исчезает под одеялом с головой и подползает к улёгшемуся рядом парню, пытаясь закинуть на него руки и ноги, как на большую подушку для обниманий.
— Хрен с тобой, — Прэм натягивает на чужие голые конечности одеяло и утыкается в чужую макушку носом. — спи. Но наказание за прогулы ты всё равно отхватишь.
И скорее ощущая, чем реально слыша, улавливая и отмечая на периферии сознания, ответное угуканье парня.
Когда в следующий раз Прэм открывает глаза, то понимает, что сам безбожно проспал утренние занятия и можно не спеша выдвигаться в сторону факультетской столовой в поисках хоть какой-нибудь еды для начинающего бунтовать желудка. Но вот чужое тело, полностью взгромоздившееся на него во сне, явно не только мешает ему осуществить задуманное, но и существенно ограничивает его возможность дышать.
— Вад! Ай’Вад! — Голос Прэма был с хрипотцой, только понять из-за чего: ото сна или из-за его привычки курить, было невозможно. — Ой~! Малой, вставай давай, хоть на послеобеденные пары попадём! Да отцепись же ты!
Но Вад лишь сильнее сжал руки в крепких объятьях и продолжил мирно спать. Ещё одна попытка разбудить младшего не увенчалась успехом, зато наставник смог-таки выбраться из живого плена. А потом в его голове родился ужасный и коварный план.
— Какого чёрта! — Вад сидел на постели с вытаращенными глазами, а по лицу у него стекала вода. — Чёртов Пхи’, а по-другому никак нельзя было!
— Поругайся мне ещё! — Сухое полотенце прилетело прямо в руки младшего. — Будь так добр, просвети меня, каким-таким другим образом я должен был тебя разбудить? Или тебя, как спящую красавицу, необходимо было крепко поцеловать? А может ты бы предпочёл более взрослую версию этой истории?
Прэм спокойно переодевался и приглаживал шухер на голове, пытаясь уложить его в хоть сколько-нибудь похожее подобие причёски.
— По-другому — это значит по нормальному! — Вад бросил влажное полотенце на стул, проводя пальцами по влажным волосам и зачёсывая их назад.
— А по нормальному ты не просыпался! Ладно, пошли уже, жрать хочу. И видимо не только я! — Хохотнул Прэм, когда в ответ на упоминание еды живот младшего издал воистину пугающие звуки. Он пропустил зевающего Нонг’а вперёд и вышел из комнаты, замыкая за собой дверь.
Столовая медленно наполнялась людьми: второй курс, третий, четвёртый, преподаватели и их ассистенты, административные работники; кто-то трапезничал в одиночестве, кто-то предпочитал обед в компании парочки друзей и знакомых, а может просто коллег, но только первокурсники целый день ходили, сбившись в небольшие стайки, и, казалось, старались не попадаться своим старшим на глаза. Такое поведение было довольно странным для привычно шумных первокурсников, но мало кто обратил на это внимание, погруженные в омут своих проблем.
Обеденный перерыв начался не более десяти минут назад, а команда наставников уже сидела за своим привычным столиком, вот только ни их предводителя, ни общепризнанно бешеного наставника среди них не наблюдалось.
Прошло ещё минут пятнадцать и к команде наставников присоединились чрезвычайно бледный Артит и отчего-то весёлый Прэм.
— Ой! Ай’Артит, что у тебя с шеей? Зачем все эти пластыри? — Голос Пхи’Брайта разнёсся по всему кафетерию и первый курс, как единый организм, повернулись на его голос, вперившись взглядами в главу наставников.
— Ничего не произошло. Просто мошкара покусала, теперь чешется. — Пхи’Артит зыркнул на друга, произнося сквозь зубы, и медленно оглянулся по сторонам, дабы убедиться, что все внимательно смотрят в свои тарелки. Но сидящие ближе всех к столу, занятому наставниками, могли поклясться, что слышали и продолжение фразы сурового главы, сказанную негромким шёпотом, скорее саму себе, чем кому бы то ни было: «Они бы с такой синхронностью на собраниях действовали, проблем бы было на порядок меньше.»
— Да это прям комары-переростки, какие-то! — Хохотнул Пхи’Прэм, закидывая руку на плечи приятелю и неосторожно попадая по свежей ране, скрытой тонкой тканью футболки и алой рубахи. — Ого! А ты уверен, что это были мошки, а не кто покрупнее? Например, кто-нибудь с острыми зубами и предпочитающий в рационе свежее мяско?
В незаметно для чужих глаз отодвинутом вороте свободной футболки хорошо просматривался отпечаток ровного ряда зубов, а в тех местах, где у человека расположены резцы и клыки, кожа была прокушена насквозь. Ранки сочились полупрозрачной сукровицей, покрывая их плёночкой, но даже невооруженным взглядом было видно, что одно неосторожное движение или чересчур жёсткое прикосновение к припухшему участку порвут её, и из ранок потечёт самая настоящая кровь, пачкая ткань светлой майки.
— Мда~, это явно кто-то очень крупный. Почему не заклеил? — Последнюю фразу Пхи’Прэм прошептал Пхи’Артиту на ухо, прикрывая рану своей спиной и не давая любопытному носу Пхи’Брайта разведать очередную тайну. Поняв, что происходит что-то серьёзное, третьекурсники окружили своего предводителя и его временного поверенного, не давая остальным проникнуть за их заслон из хаотично движущихся рук и громких голосов.
— Подходящего пластыря не нашёл. У меня только маленькие оставались, а бинтов давно нет… — Буркнул тот.
— О чём это вы там шепчетесь? — Пхи’Брайт попытался было заглянуть за плечо Пхи’Прэма, но тот оттолкнул его, даже не взглянув в его сторону. Только бросил отрывисто:
— Заткнись и не привлекай ещё больше лишнего внимания. — И, действительно, даже те, кто не смотрел на столик наставников раньше, сейчас пялились без зазрения совести пытаясь добыть самые жаркие подробности происходящего, чтобы поделиться ими с теми, кто в этот момент отсутствовал в столовой. — Лучше подай мне сумку. Может там что- то осталось с последней покупки. Порой мне кажется, что это я у вас штатная медсестра, а не Ай’Фонг.
