Просидев так ещё несколько минут, он выключил видеозапись, подхватил завалившуюся за лавку папку и выбежал из раздевалки через второй выход, стремясь показать друзьям то, невольным свидетелем чего он стал.

Время перевалило за одиннадцать, но в комнате на третьем этаже всё ещё было шумно и, временами, раздавались громкие взрывы смеха.

В относительно небольшом помещении собралось человек пять-шесть первокурсников, которые вместо подготовки к завтрашнему учебному дню играли и дурачились, не давая хозяину комнаты ни единого шанса выставить их вон.

Ай’Тью, Вад и Эм расположились на полу, попеременно выхватывая друг у друга игровую приставку и громкими возгласами отмечая каждую победу или поражение. Ай’Праэпайлин и Ай’Мэй оккупировали кровать и бодро листали страничку, посвященную красавчикам их университета, а, заодно, и слухам о них. Сам же хозяин комнаты стоял на балконе, пристально вглядываясь в тёмные окна напротив и периодически подносил ко рту руку с зажжённой сигаретой. Он всё ждал, когда же, наконец, вернётся тот человек, что своим непостоянством так привлёк его внимание.

В своей жизни Конгфоб не мог сказать, что было что-то, дававшееся ему слишком тяжело: учёба была легка для него; люди сами тянулись к улыбчивому и вежливому пареньку, а многие, независимо от пола, предлагали ему сходить на свидание, делились номерами телефонов и аккаунтами в Line; поэтому в свои девятнадцать лет, Конг был посвящен во все особенности взаимоотношений между полами. Его отец сыграл в этом не последнюю роль, а точнее, их семейный бизнес, в который единственного сына и наследника посвящали с самого детства. А природное обаяние и хорошие гены вкупе с ослиным упрямством завершали его образ, позволяя решать проблемы до того, как они выливались во что-то серьёзное.

И только с Пхи’Артитом что-то пошло не так. На поверхность всплыли те чувства, что он так долго подавлял в себе. Его импульсивность сама говорила за него, а какое-то непонятное тёмное нечто внутри, заставляло делать всё что угодно, лишь бы эти глаза смотрели только на него, не отрываясь! А из-за чрезмерного чувства справедливости он не мог закрыть глаза на необоснованную жестокость наставников по отношению к первому курсу, без разбора того, кто стоит перед ними: девушка или парень; невинный или виноватый; под удар попадали все, кто находился в зоне поражения, что вполне соответствовало его желанию.

В последний раз взглянув на соседний дом, Конгфоб опустил окурок в пепельницу и вернулся в комнату ровно в тот момент, как в дверь ворвался красный и запыхавшийся Ай’Оак.

— Чувак, где ты ходишь? Ты эти чертежи сейчас дорисовывал, что ли?! — Ай’Тью выхватил папку из рук сокурсника и начал собирать всё в общую стопку проекта.

— Это… Это… Я вам сейчас такое покажу! — Активно жестикулируя Ай’Оак сел в кругу друзей на полу, приглашая всех придвинуться ближе. — Вы просто офигеете!

Семь темноволосых макушек склонились над ярким экраном в ожидании того, что смогло настолько удивить их друга. Первая минута, вторая, запрокинутая голова их старшего, сжатые руки, звук удара, возмущение наставников… Первый курс инженерного факультета отделения промышленного производства пересматривал злосчастную запись раз за разом, но никак не мог поверить в происходящее.

Вдруг Вад вскочил и начал собирать свои вещи, явно намереваясь куда-то идти.

— Ай’Вад! Ай’Вад! Остановись! — Эм и Ай’Тью повисли на друге, не давая ему уйти.

— Пустите, мне срочно надо поговорить с этим придурком! Пустите, говорю!

— Сейчас это ничего не даст. — Холодный, отрешенный голос присевшего на кровать Конгфоба заставил всех вздрогнуть от неожиданности.

— Да что ты несешь, Конг?! Он мне щас за всё ответит! За каждое слово, каждый движ в мою сторону! Мы что, в начальной школе, что ли? Дергать за косички друг друга и задевать по-всякому, в надежде, что другой поймёт такие «прозрачные» намёки?

— Вад! Он тебе сейчас не ответит, что бы ты ему не сказал!

— Я слышала, что наставникам нельзя заводить отношения, особенно со своими подопечными… Может поэтому Пхи’Прэм так себя вёл?

— Что, Ай’Прэ? Разве это не просто слухи? Да и вообще, Ай’Вад, с чего ты взял, что Пхи’Брайт о тебе говорил? Или… Ай’Вад, ты что-то чувствуешь к Пхи’Прэму?! — На последней фразе голос Ай’Тью опустился до громкого шёпота, а глаза были выпучены, как у лягушки.

— Ай’Тью! С хрена ли тебя такое беспокоит? Как это вообще тебя касается? — Гнев Вада нашёл себе другой путь для выхода. — Этот долбозавр сам заварил всю эту кашу, а теперь морозится от меня, прикрываясь наставничеством?!

— Ай’Вад, они все явно пообещали защищать Пхи’Артита. Пока тот под ударом, они не станут делать что-то из-за чего до них могут докопаться старшие. Тем более, Пхи’Прэм хоть и импульсивен, не подставит тебя под удар. — Было крайне необычно слышать такие речи от вечно тихого и немного пугливого Ай’Эма. — Тут явно надо действовать другим путём.

— Кто ты и что ты сделал с нашим Ай’Эмом? — Ай’Мэй ткнула в парня аккуратным пальчиком.

— Да, чувак, с чего вдруг такие перемены? Ты же больше всех жаловался на беспредел наставников. — Ай’Оак потянулся к другу и закинул руку ему на плечо.

— Просто это неправильно! Если всё действительно обстоит так, как мы увидели на видео, то мы просто не можем оставить всё так! Они же стараются защитить нас, пусть и таким странным образом…

— Эм прав. Мы не можем оставить всё так. — Конг поднял взгляд на своих друзей. — Пхи’Ди постоянно подкатывает к девушкам и даже некоторые парни хотят стать к нему ближе. А если он причинит вред кому-то из них? Или кому-то из наставников?

— Ай’Конг, они все — взрослые парни, знают на что идут. Да и вообще, почему вы так резко переметнулись на их сторону? Девочки, а вы чего молчите? Разве мало старшие издевались над нами?

Казалось Ай’Тью просто не мог поверить в происходящее. Его друзья, которые больше всех пострадали от действий старших, сейчас с такой готовностью поверили в то, что тех заставили, что наставники старались защитить их от жестокости Пхи’Ди и других обучающих наставников.

— Заткнись, Ай’Тью! — Ай’Праэпайлин стукнула его по голове и повернулась к Конгфобу. — У тебя есть план?

— Мне надо подумать. Ай’Оак, перешли мне видео в Line и давайте расходиться. Завтра опять к первой паре. Ай’Тью, окончание проекта на тебе.

— Что?! Ай’Конг! За что?!

— Ай’Тью! Это не обсуждается!

Следующий день начался для Артита тяжко. Он никогда не был ранней птахой, а вчера ему, как обычно, не удалось лечь спать пораньше.

В голове на повторе крутились слова Пхи’Ди о том, что он хочет с ним сделать. Никогда раньше тот не распускал руки, максимум хватал на запястья, удерживая на месте и оставляя сине-фиолетовые отпечатки собственных рук в качестве своеобразных украшений или прижимал к стене, пару раз хорошенько приложив об неё. Но то, что произошло прошлым вечером… Что было бы, если бы рядом с ним не оказалось его верных друзей? Что бы сделал Пхи’Ди тогда? И вот сейчас…

Громкий стук вырвал его из паутины очередного кошмара. Кто-то со всей силы молотил в дверь, видимо поняв, что от тихого и вежливого стука никто не выйдет из комнаты.

Пижамная футболка была мокрой от пота, и он стянул её по пути к двери, тихо молясь про себя, что бы за ней не оказалась какая-нибудь чересчур впечатлительная младшекурссница, которая грохнется в обморок от вида полуголого парня. Но тот, кого он обнаружил за дверью, даже в самых страшных мыслях не мог прийти ему в голову.

— Какого чёрта? — В непроснувшемся ещё мозгу Артита никак не укладывалось, почему этот надоедливый младший стоит у него перед комнатой так рано утром. Электронные часы на полке мерно мигали, отсчитывая время, и подписывая ему приговор: 5:45 утра. — 0062, почему ты тут? Что-то случилось?

— Доброе утро, Пхи’! — В руки Артиту ткнулся стакан с прохладным розовым молоком и пакет всё ещё тёплой рисовой каши. — Я принёс тебе завтрак. А ещё нам необходимо кое о чём поговорить.