Отец главы обучающих наставников вместе с сыном и его друзьями оставались в зале совещаний до последнего.
— Нонг’, что нам теперь делать? — Декан с надеждой посмотрел на отца своего студента.
— Не знаю, Пхи’! Я слышал, что Кхун Суттирак редко идёт на примирение. Взрослый мужчина, несмотря на свой довольно высокий социальный статус, вежливо обратился к хорошо знакомому ему декану факультета, где учится его сын. — Боюсь, что в этот раз одними беседами не отделаться и этих молодых людей придётся серьёзно наказать.
Отец Диоронга говорил спокойно, смотря будто бы сквозь своего собственного сына.
— Я попробую поговорить с ним, а о результатах этой беседы сообщу тебе позже, если она, конечно, состоится.
Он простился с присутствующими и вышел. Диоронг бросился за своим отцом, не зная, чем ему аукнется вся эта ситуация.
Артит более-менее пришёл в себя по дороге в общежитие. Кхуна Суттирака с ними не было, вокруг так же не было ни души, за исключением его Нонг’а, и Артит резко остановился.
— Пхи’? — Конгфоб развернулся, но руку старшего не отпустил. Артит внимательно вглядывался в парня перед ним, пытался найти в его лице какие-то подсказки на вопросы, роящиеся в голове.
— Спасибо. — Тихий, серьёзный голос и немного не уверенный взгляд карих глаз из-под чёлки, пухловатые губы были поджаты, и юркий язычок изредка скользил между ними. Арт сжимал кулаки, впиваясь ногтями глубоко в мягкую ладонь, пытаясь хоть немного унять своё беспокойство.
— Пхи’… Ты не должен…
— Должен. Если бы не ты и твой отец, меня бы отстранили от учёбы и сняли с должности. Не хочу думать о том, что могло бы произойти с твоими однокурсниками, сложись всё несколько иначе… Спасибо, что спасли меня и помогли защитить весь первый курс. — Артит уважительно склонился и сложил руки в вежливом вай. Его заметно потряхивало, а из глаз закапали слёзы, но он совершенно их не замечал. Подавляемые эмоции наконец нашли выход и Артит окунулся в подступившую истерику.
Конгфоб стоял и не делал ни единого телодвижения в сторону плачущего парня, склонившегося перед ним. Ему было не важно, увидь их кто-нибудь в этот момент, он заткнул бы рот любому, кто рискнул бы нарушить их уединение, поглумиться над его Пхи’. Первокурсник смотрел на Артита как на интересный экспонат в музее, новую, не изученную мушку в его обширной коллекции, и отказывался отрываться от этого зрелища.
Артит медленно успокаивался, всхлипы потихоньку стихали, его перестало трясти. Он выпрямился, намереваясь двинуться вперёд, быстрее спрятаться в единственном доступном ему защищенном месте, но младший перехватил его за руку и потянул на себя. Артит был эмоционально выжат уже второй раз за последнюю пару дней, он не понимал, что будет с ним дальше; не понимал, как ему действовать в будущем и будет ли оно у него в принципе; а его Нонг’, вместо того, чтобы оставить его в покое и позволить собрать себя в кучу, совершенно спокойно, даже с какой-то долей восхищения, смотрел на своего Пхи’, прижимаясь своим лбом к его лбу, поймав чужие глаза в плен своего собственного гипнотического взгляда и медленно, одними подушечками больших пальцев, стирая солёную воду с чужих щёк.
Слёзы закончились, но пальцы продолжали блуждать по бледному лицу, очерчивая глаза, нос, губы, пытаясь высвободить нижнюю из плена зубов, и стирая с неё капельки крови, сочащуюся там, где кулак Пхи’Ди зацепил его.
— Пусти меня. — Артит положил свои руки на чужие ладони, пытаясь оттолкнуть их от своего лица. — Мне нужно идти…
— Не нужно… Единственное что ты должен сделать сейчас, это остаться со мной… Остаться именно так… — Конгфоб переместил свою руку на шею старшего, притягивая его ещё ближе и сокращая дистанцию между ними до нуля, и легко касаясь губ Артита своими, невесомо прихватывая то одну, то другую израненную губу. Старший не пытался сопротивляться. Наоборот, он приоткрыл рот, отвечая на поцелуй и позволяя углубить его, крепко сжимая руку Конга.
— Спасибо, Конг… — Артит шепнул в приоткрытые губы младшего и отстранился. — Но больше так не поступай. Это того не стоит.
Шаг назад, потом ещё один, а потом Артит повернулся к Конгу спиной и двинулся в сторону общежития. Младший провел языком по губам, собирая фантомный вкус поцелуя, оставшийся на них.
— Пхи’, через сорок минут я буду ждать тебя с вещами. Мы едем домой. Выбора больше нет. Отец не будет ждать слишком долго!
Чужая спина, облачённая в красную форменную рубашку, дрогнула, позволив младшему убедиться в том, что Пхи’ его услышал, после чего он поспешил вернуться к административному корпусу к своему отцу.
Сорок минут прошло и Конгфоб остановился перед закрытой дверью чужой комнаты. Он дёрнул ручку раз, другой, третий, но дверь так и не поддалась ему. Опустив спортивную сумку, с которой он ездил домой каждые выходные, на пол, он потянулся к своему заднему карману, где лежал сделанный на всякий случай дубликат ключа, и вставил его в замочную скважину, проворачивая его до щелчка.
В комнате был бардак, окно открыто нараспашку и через него врывался ветер, разнося разбросанные бумаги во все стороны, небольшая сумка стояла в дальнем углу, но вещей в ней не было, а на разворошенной кровати лежал завернувшийся в одеяло молодой человек. Он чему-то хмурился во сне, но не просыпался, лишь губы его беззвучно что-то шептали. Тяжело вздохнув над излишней упрямостью старшего, Конгфоб подхватил пустую сумку и начал складывать туда тетради, распечатки, канцелярку, но места не хватало и часть личных вещей он закинул к себе: щётка, нижнее бельё, висевшее ранее на сушке, свободная футболка, погребённая под грудой бумаг, была ещё свежей, поэтому тоже заняла своё место среди вещей для путешествия, зарядка для телефона завершила этот быстрый сбор. Самое важное — мобильный телефон, он положил себе в карман.
Внизу уже стояла машина отца, но разбудить Артита так просто не получилось: младший тряс его, похлопывал по щекам, звал, но эмоциональный взрыв видимо вытянул из него все оставшиеся силы. Вздохнув ещё раз, Конгфоб засунул в сумку шорты и футболку, которые старший стянул с себя перед сном, закинул на плечо свою сумку, чужую, а потом вернулся к кровати и, завернув полуголого парня поплотнее в одеяло, поднял его на руки и покинул комнату, захлопнув за ними дверь.
Когда Конгфоб сквозь двери вышел из дверей общежития, отец только ехидно хмыкнул и открыл перед ним дверцу машины. Но стоило им выехать с территории университета, он повернулся к своему сыну, бережно прижимающему к себе осунувшегося спящего паренька.
— Я думал, ты хочешь помочь своим однокурсникам.
— Угу.
— Тогда почему ты держишь сейчас этого молодого человека на коленях, вместо того, чтобы растолкать его и заставить следить за собой самостоятельно? Да и твоё поведение перед всеми было чересчур опекающим, кричащим и вызывающим. Даже сейчас твоё лицо заявляет, насколько ты не согласен с моими словами. — Кхун Керккрай погладил припухшую щёку своего сына. Тот прижался к ладони своего отца, слегка потираясь об неё, благодаря за всё, что тот сделал для него за сегодня.
— Он интересный. Постоянно борется со всем вокруг, рассчитывая только на свои силы. Не просит помощи у других, и не позволяет никому другому вмешиваться в его дела. Даже я вынужден был использовать шантаж, пришлось загнать его в угол, прижать его, прежде чем нам с Вадом удалось провернуть всё это. Пусть результат оказался немного не таким, как мы думали изначально.
— Что произошло сегодня? Я хочу, наконец-то, услышать причину, по которой ты выдернул меня с работы с такой поспешностью, хотя знал, что сегодня за день. — Тон мужчины стал серьёзным, вся весёлость ушла с его лица, вновь застывая ледяной маской.
— Мы с Пхи’ должны были встретиться на собрании, провести немного времени под палящим солнцем, выполнить парочку не самых приятных заданий, выслушать о себе много всего и отправиться на выходные, отдыхать и восстанавливаться. Но вместо наставников на месте собрания появился второкурсник и сказал, что старших увела шайка Пхи’Ди. Мы с Вадом рванули к ним, но когда добежали, то Пхи’Артита буквально возили лицом по стене… — Конгфоб слегка повернул голову Артита, чтобы продемонстрировать последствия такого столкновения, но потом аккуратно уложил её на своё плечо. — Он издевался над ним, не давая помочь друзьям и буквально избивали их на его глазах. Пхи’ пострадал не так сильно, как другие, но я не могу представить, что происходит у него внутри… Когда мы ушли оттуда, у него случилась настоящая истерика…
