— Вот именно поэтому я и задаю Вам вопрос, почему мой ребёнок в таком плохом состоянии, что сейчас упадёт в обморок, а Вы даже не удосужились позаботиться о его ранах! — Все смотрели на стоящего рядом с отцом Конгфоба, и не видели такого бедственного состояния парня, какое описывал старший Суттирак. Внезапно мужчина обошёл декана и, подойдя к Пхи’Артиту, приобнял его.
— Артит, дорогой, с тобой всё хорошо? Давай присядем. Ты ужасно бледный!
— Кхун Суттирак?! — Пхи’Артит был ошарашен поведением этого мужчины, которого он видел в первый раз в своей жизни.
— Ну сколько можно повторять, сынок! Ты можешь называть меня отцом и на людях, а не только дома! Ты для меня такой же мой ребёнок, как и Ай’Конгфоб и его сёстры!
— Отцом?! Кхун Суттирак, что происходит? Из-за действий этого молодого человека пострадал ваш сын! Почему же Вы так добры к нему? — Декан был в замешательстве, многие родители негодовали и отказывались верить в происходящее.
— Думаю всем нам стоит послушать то, что хочет сказать мой сын.
— Многоуважаемый декан, уважаемые родители, прошу Вас присесть и выслушать меня. — Около стойки для выступлений стоял избитый Ай’Конгфоб, чьи раны были не обработаны, так же, как и у Пхи’Артита, но выглядели они намного хуже. — Позвольте представиться, я — первокурсник инженерного факультета промышленного отделения, Конгфоб Суттирак. Если Вы не против, я хотел бы показать вам одну видеозапись, которая может изменить ваше мнение о произошедшем.
Ай’Конгфоб включил проектор и зашёл в облачное хранилище. На большом экране было хорошо видно картинку, но к тому, что говорили люди на видео, приходилось прислушиваться. Вот Пхи’Диоронг обвиняет Пхи’Артита в том, что наказания первокурсников недостаточно суровы; вот Пхи’Артит пытается противостоять ему, а тот высмеивает весь смысл SOTUSи наставничества; вот Пхи’Диоронг упоминает Ай’Конгфоба и унижает Пхи’Артита этой «связью», схватив его за волосы. На этом видео останавливается, а обволакивающий голос Ай’Конгфоба опять заполняет помещение.
— Как Вы видите, на этом видео, Пхи’Ди довольно долгое время пристаёт к Пхи’Артиту, заставляя его быть проводником чужой злости и садизма. Пхи’Ди много раз угрожал Пхи’Артиту не только безопасностью его друзей, но и безопасностью нас — первокурсников. Что вполне могут подтвердить наставники с третьего курса. — Голос парня был спокоен и даже холоден, он совсем не походил на себя обычного: улыбчивого, весёлого, внимательного, такого, каким Пхи’Артит и все остальные знали его. Казалось, что перед большой аудиторией стоит абсолютно незнакомый ему человек, который по какой-то нелепой случайности назвался тем же самым именем, что и его Нонг’. — Я бы не хотел показывать Вам окончание этого видеоролика, так как в нём затрагиваются довольно личные для меня и тех, кто присутствует на нём, вещи.
Конгфоб сделал вай и отступил от тумбы. В помещении стоял гул вопросов, возмущений, возгласов со стороны родителей и студентов. Декан сидел ни жив, ни мёртв, потому что он начал осознавать, чем грозит ему поспешно принятое решение в отношении этого, казалось бы, простого дела. Кхун Суттирак прожигал гневными взглядами декана Кирживатрапрота и сжимал руку на плече Артита с ужасающей силой. Глава наставников сидел в кресле, сжавшись как можно сильнее, опустив голову и спрятавшись за отросшей чёлкой. Он чувствовал на себе чужие взгляды, буквально ощупывающие его с ног до головы, и был благодарен отцу Конгфоба и за этот защищающий жест, и за то, что он усадил их так, что никто не видел за высокой спинкой кресла самого парня и его ужасного состояния. Команда наставников пыталась пробиться к своему главе, но их родители не отпускали парней от себя. Прэм крепко держал за руку Нонг’Вада, впиваясь в его ладонь короткими ногтями, оба были злы и готовы взорваться в любую минуту, это легко читалось по выражениям их лиц, но высокий небритый мужчина с резкими чертами лица держал их обоих, не выпуская из своего поля зрения. Конгфоб подошёл к отцу и главному наставнику, и стал за его креслом, облокотившись на него. Рука со сбитыми толи в драке, толи от падения костяшки опустились на свободное плечо старшего, отчего тот вздрогнул.
— Кхун Конгфоб, проясните, пожалуйста, какие отношения у Вас с Кхуном Артитом? — Кто-то из родителей студентов задал вполне закономерный в такой ситуации вопрос.
— Пхи’Артит мой парень. — Первокурсник был абсолютно спокоен, совсем как в тот день, когда перед всем факультетом заявил о том, что ему нравятся парни, или как в тот раз, когда заявил, что сделает главу наставников своей женой.
— Кхун Суттирак! И вы не против такой связи?! — Декан презрительно скривился, глядя на двух парней.
— А почему, собственно, я должен возражать против их отношений, Кхун Кирживатрапрот? — Кхун Суттирак поднялся и оправил пиджак. — Артит — прекрасный молодой человек, крайне серьёзно относящийся к своему будущему и к отношениям с моим сыном. Или вас смущает именно тот факт, что Артит — парень?
Декан инженерного факультета поперхнулся воздухом, боясь сказать хотя бы одно лишнее слово, чтобы не вызвать ещё более сильный гнев у этого страшного человека. Конгфоб горделиво вскинул голову и расправил плечи, но не сказал ни слова.
— Ну что вы! Что вы, Кхун Суттирак! — Декан замахал руками, пытаясь хотя бы таким образом донести свои мысли до того, кому они предназначались.
— Кхун Кирживатрапрот, я прошу Вас ответить на мой вопрос! Что Вы планируете делать со всей этой ситуацией? Мой ребёнок до сих пор не может отойти от всех тех обвинений, которые, с Вашего попустительства и при Вашем непосредственном участии, обрушились на него! А виноватым Вы так и не назначили никакого наказания! Итак, что Вы, как декан, собираетесь делать со всем происходящим, Кхун Кирживатрапрот?!
— Мы разберёмся, Кхун Суттирак! Обязательно! Конечно же наказание Кхуна Артита будет пересмотрено и назначено только в том случае, если его вина будет доказана. — Декан Кирживатрапрот переобувался на ходу, но на последней фразе он запнулся, не зная, как продолжить этот разговор, а лучше — и вовсе, закончить его поскорее.
— Вот что я скажу Вам, Кхун: я забираю своих детей домой, и через неделю, в следующий понедельник, когда мы приедем, я надеюсь, Вы сможете предложить решение, которое удовлетворит всех нас.
Конгфоб взял Артита за руку, переплетая их пальцы напоказ, и потянул его за отцом, который будто клин, прошёлся сквозь толпу людей, расступавшихся перед ним.
— Я поддержу Кхуна Суттирака. Я хочу забрать своего сына! — Отец Вада сжал руку на плече сына, а после обратился к стоящему рядом Прэму. — Если Вы, молодой человек, захотите, то мы приглашаем Вас в гости на тот промежуток времени, что Кхун Кирживатрапрот разбирается с выявленными проблемами.
— Пхи’, ты едешь со мной! — Ай’Вад сильнее сжал руку своего наставника, не давая ему говорить и шепча ему чуть ли не на ухо. — Ты здесь в одиночку, без Артита, не останешься!
Прэм удивлённо, по-совиному, хлопал глазами, пытаясь понять, в какой момент этот младший забрался ему под кожу и с комфортом обосновался внутри так, что считал, что спокойно может командовать и распоряжаться более взрослым и сильным Пхи’ и знать, что к нему прислушаются и даже, скорее всего пойдут на поводу. Прэм успел только махнуть рукой на прощание своим друзьям, а после один крайне взбешённый и до ужаса наглый Нонг’ утащил его прочь, в сторону общежитий.
В зале совещаний осталась всего пара человек. Декан Кирживатрапрот обмяк в своём кресле и, утирая платочком пот, принимал заявления родителей, решивших забрать своих детей на какое-то время. Его секретарь шнырял во всех направлениях, пытаясь услужить всем и вся: подносил бумагу, приносил кофе, успокаивал особо впечатлительных дам и пытался всеми силами минимизировать ущерб, нанесённый репутации факультета и его руководства. Число родителей и студентов постепенно уменьшалось, а вот число заявлений о временном учебном отпуске только росло. Большинство родителей первокурсников, более-менее замешанных в произошедшем, старались забрать их домой на внеплановые каникулы, дабы защитить и успокоить своих взволнованных и взбудораженных детей. Несколько третьекурсников так же решили уехать — кто на пару дней, а кто на полноценную неделю. Из наставников на факультете остались только спокойный обычно Нотт и весёлый балагур Брайт, которые понимали, что оставшимся первокурсникам может потребоваться их помощь и поддержка, как от тех старших, кому они могут верить и доверять.
