— Мистер Поттер, — Снейп прокашлялся. — На моем предмете вам дозволено думать только о знаниях, а не весть знает о чем.

— У него снова глюки, — ехидно добавила Панси.

Сдержанные смешки волной прокатились по классу. Рон уже вот-вот был готов взорваться на всех с руганью, но рука Гермионы требовательно потянула его за мантию и удержала на месте. Перо в руках Гарри щелкнуло и сломалось.

Снейп никак не отреагировал на это нарушение священной дисциплины и только молча указал пальцем на остатки песчинок в часах.

Гарри сдал тест одним из первых, и не потому, что все решил, на деле он бессовестно оставил его почти пустым с парой клякс, а потому, что его выдержки не хватило, чтобы оставаться внешне невозмутимым среди тех, кто искренне считает его сбредившим. Он с большим трудом усидел до конца урока и выбежал из кабинета, случайно задев плечом Нотта, который не промедлил и пихнул его в бок сразу же.

Около кабинета Трелони редко кто появлялся, ведь профессор слыла чудачкой и относились к ней с большим презрением. Поэтому Гарри выбрал именно это место. Он сел прямо на холодный каменный пол, закинув голову и сощурив глаза, которые покраснели и болели. Он видел как во внутреннем дворике на бортике у фонтана собрались пуффендуйцы. На коленях у одного кудрявого с красивым лицом лежал Седрик. Толстые стены замка и окна не пропускали их голоса, но Гарри и без того знал, что там сейчас раздается заливистый молодой смех и шутки. Седрик смеялся над чем-то тоже, и почему-то Гарри это очень не понравилось. Он загадал, чтобы этот смех был фальшивым, что Седрик не станет подыгрывать всеобщей лжи и не будет делать вид, что ничего не случилось. Если Седрик Диггори сдался так рано, то Гарри Поттер будет обречен.

Комментарий к Глава 1. Всеобщая ложь

Трам-парам-пам-пам.

Спасибо за прочтение.

OOC штука странная, мне на самом деле сложно определить канность, так что пусть будет.

Благодарю Lissa, моего верного спутника

========== Глава 2. Обещание ==========

Новость об инспекции сильно напугала домовых эльфов. Создания так сильно волновались, что перепутали соль и сахар, и из-за них на ужине в Большом зале не было ни одного человека, кто бы не скривил лицо, проглотив кусочек пищи. Если бы не женщина в розовом, то студенты подняли бы бунт. Удивительно, но маленькая толстая старушка с натянутой ядовитой улыбкой вселяла невольный страх одним лишь своим видом. А если она что-то говорила, то все тут же отворачивались и спешили уйти.

— Поскорей бы она ушла, — взмолилась Гермиона, тыкая вилкой в кашу, — эльфы трудятся без выходных, ничего страшного, что бедолаги напортачили с ужином.

— По их вине все голодные, — заспорил Рон, который как и Гарри сидел с урчащим животом и демонстрировал крайнее огорчение.

— Подумаешь, один вечер.

Аргументы Гермионы были откровенно слабыми, она сама это прекрасно поняла, и бессмысленный спор оборвался.

Троица друзей обособилась. Никто из них не делал громогласных заявлений, не хлопал себя по груди и не обвинял никого во лжи, но снять напряжённость между ними и другими не получилось. Гермиона первая спохватилась об этой ситуации и предложила план:

— Нам всего лишь нужно показать, что мы прежние, — пояснила она.

— То есть поддержать тот факт, что Гарри считают выдумщиком? — Рон даже покраснел от возмущения, — я не согласен. Он ни в чем не виноват, так что это их проблемы, что они…

— Возможно Гермиона права, — перебил его Гарри.

Рон чуть не задел рукой кубок и пихнул под столом Гарри ботинком.

— Что?!

Невилл уткнулся в учебник по травоведению и молча отодвинулся от шумной компании подальше.

— Я подожду что скажет Дамблдор, — ответил Гарри, потирая пальцами подбородок, — у него наверняка есть мысли на этот счет. Не оставит же он все на самотек.

— Что, по-твоему, происходит сейчас? — Рон развернул руками в стороны.

— Он имеет в виду, что прежде чем говорить правду, надо улучшить репутацию, — сказала Гермиона.

— Именно, — подтвердил Гарри и кивнул подруге, — пока все очень запутано, я не хочу лезть в пламя.

Рядом прошла инспектор в костюме с розовыми перьями. Она немного задержалась около них, навострив уши, но едва Рон начал поворачиваться на скамейке к ней, как тут же исчезла, оставляя за собой шлейф резких приторных духов, от которых у всех заслезились глаза и запершило горло.

— Видишь? Это она кормит издание Пророка бреднями! — с чувством воскликнула Гермиона, и на ее лбу появились две линии морщинок, — пока тебя не было, она пришла на урок трансфигурации и задала нам сложнейшие метаморфозы, а потом сказала, что у нас слабые навыки из-за маленького объёма теории, и теперь мы еженедельно будем писать глупые эссэ, вместо того, чтобы колдовать.

Ее слова подтвердили, что жизнь в Хогвартсе превращалась в нечто… Гарри не подобрал еще то слово, что вместит все его негодование, бушующее внутри огнем. Он придирчиво посмотрел на профессорский стол, за которым сидели все учителя и негромко переговаривались с такими лицами, будто неделю назад им не сообщили о возвращении Волдеморта. Видя это, он вцепился руками в колени и подавил огромное желание резко встать из-за стола и тыкнуть пальцем вверх, обвиняя всех в умалчивании. Ему нужен был толчок или спасательный трос, чтобы падать было не так страшно, однако ни Рон, ни Гермиона не могли послужить ему этой опорой. Они такие же, как и он — слегка робкие, несмышленные и желающие жить нормальной жизнью, а не возглавлять движение за справедливость.

Вопреки ожиданиям, инспектор не принесла в этот вечер ничего особого, разве что ухудшение кулинарных навыков эльфов. Гарри с большим облегчением покинул зал, растворившись в толпе. В затылок ему грозно дышал озлобленный Рон, которому план подружиться заново казался плохим и унизительным. Но все, чем Гарри смог ему помочь — похлопал по плечу и пообещал на выходных в Хогсмиде повеселиться на славу, если, конечно, его не убьют раньше этого времени. Причем это условие он выдвинул крайне серьёзно, не шутя.

В пестрой гостиной он чуть не задохнулся, несмотря на окна, раскрытые нараспашку и впускающие весенний прохладный ветерок. Было шумно, и после больничного крыла этот шум вдруг оказался таким непривычным и режущим, словно по стеклу водили пенопластом. Гарри попытался сосредоточиться на домашнем задании, начал старательным почерком выводить на листах непроизносимые названия ингридиентов для аконитового зелья, однако спустя десять минут он зажал руками уши, бросил перо и пошел к окну, сопровождаемый косыми взглядами и шептаниями. Некоторые, очень обидные, он расслышал и прикусил губу, чтобы не выкрикнуть ответ.

Прислонившись плечом к оконной раме, он увидел темный лес, около которого стояла хижина лесника и освещала своим фонарем небольшое пятнышко земли. Деревья легонько покачивались, а шелест листвы был слышен даже в башне. Лес дышал простором и мирностью, хоть Гарри и помнил, что там несложно встретить огромных пауков и прочих гадов, он бы с радостью отправился бы туда, ведь там точно не было тех, кто крутит пальцем у виска, когда стоит позади него.

Он ждал до полуночи, пока гостиная не опустеет хотя бы наполовину. Перси, как самый ответственный и усердный, спрятался за горой толстых фолиантов, успевал шикать на расшумевшихся однокурсников и помогал сестре Джинни с каким-то заклинанием. К часу ночи он остался один на один с Гарри.

Гарри качался на ветхом стуле и забыл, что он хотел. Его лицо стало похоже на маску — не прочесть эмоции. Шрам стал виден отчетливее, и никакие мази не уменьшали его покалывание, отдающее в голову, словно электрический заряд.

— Уже поздно, — напомнил Перси, — выглядывая из-за книг, — не хочешь отдохнуть?

— Я устал, — подтвердил Гарри, продолжая ломать стул.

— Ну…тогда надо пойти в спальню?

— Ты слышал что обо мне говорят?

Перси громко захлопнул фолиант, и в воздухе повис клуб пыли.

— Они спят и уж точно не будут тебя обсуждать с закрытыми глазами и ртами.