Бабушку прооперировали. Она шла на поправку. Митя сдавал сессию. Сдав ЕГЭ и получив аттестат, Ксения с Митей поехали к отцу в колонию на свидание. Встреча была холодной. Детям казалось, что отца не волнует, как они живут, как учатся, что с его матерью. Создавалось впечатление, что они приехали к чужому человеку, который их не знает и знать не хочет. Ксения решилась задать вопрос в лоб.
– Пап, тебе не кажется, что ты поступаешь со мной жестоко? – задала Ксения вопрос отцу. – Чем я заслужила такое отношение? Это вы с мамой разделили нас как имущество при разводе. Это не я упрятала тебя сюда. Скажи мне в лицо: чего ты добиваешься своим равнодушием? В чём я перед тобой виновата?
– Через три-четыре месяца вернусь домой, там и поговорим на эту тему, если захочешь, – хмуро ответил отец. – Вы оба живы, здоровы – это главное. Что ты хочешь услышать от меня? Приехали – хорошо, но я вас об этом не просил. Чтобы я не сказал здесь, вы поступите по-своему там. Давать советы, находясь здесь, глупо. Чего зря сотрясать воздух? Скоро увидимся и поговорим, а сейчас уезжайте.
– Я ему не нужна, Мить. Он даже не поинтересовался, как я живу, как сдала экзамены, и что буду делать дальше. Скажи, я действительно, в чём-то провинилась?
– Он и мне не особо рад. Я не знаю, что с ним происходит, но его как будто подменили. Не расстраивайся. Поехали домой.
Вернувшись, Ксению ждала новость. Роман отмечал переход на второй курс, подрался в компании и попал в больницу.
– Ты сможешь мне помочь? – спросил её хозяин дома. – Ромке нужна будет помощь, а я не хочу приглашать в дом посторонних.
– Что с ним?
– Сотрясение, сломаны два ребра, синяки и ссадины. Поселю его в свою комнату, чтобы не подниматься наверх. Я помог тебе, а ты помоги мне.
– Зря вы так переживаете. При сотрясении постельный режим дней десять, а со сломанными рёбрами он может и танцевать. Я ему помогу, если в этом будет необходимость, но капризы выполнять не буду.
Ксении исполнилось семнадцать лет двадцать второго июня, но об этом помнил только Митя. Она подала документы в три учебных заведения, надеясь, что повезёт с проходными баллами. Эти два события они отметили с Митей в кафе. На следующий день Романа выписали домой, и наступили дни «открытых дверей». Одни друзья уходили, приходили другие, а то и подружки. Ксения была не против визитов. В конце концов, они приходили к хозяину дома. Вот только некоторые из них были не просто невоспитанными, а наглыми. Мало того, что они не считались с Анной Ивановной, они пытались командовать Ксенией, считая её приживалкой и прислугой. Этого она терпеть не собиралась.
– Роман, какие у тебя отношения с Юлей? Ты её любишь? – спросила она, принеся ему обед.
– Скорее, я к ней привык. А ты ревнуешь? Ты сама прекратила наши отношения, – ответил он, глядя на неё пристально. – Хочешь возобновить?
– Нет! Ты меня не так понял. Это не ревность, это что-то вроде обиды. Сколько я могу терпеть её выпадки в свой адрес? Я терпела её ради тебя, но настало время поставить её на место. Обиды не будет?
– Ксюш, ты хорошая девушка, но Юлька тебе не по зубам.
Через два дня он убедился в обратном. Ксения почувствовала запах табачного дыма, постучала в комнату и вошла.
– Извини. Алексей Иванович не позволяет себе курить в доме кроме своего кабинета. Кто тебе это позволил? – спросила она Юлю, сидящую на подоконнике.
– Ты кто такая, овца, чтобы задавать мне подобные вопросы? – спросила Юля, гася окурок в кофейной чашке. – Забери это и принеси мне кофе.
– Перебьёшься без кофе. А теперь слушай меня внимательно и запоминай, второй раз я повторять не буду. Во-первых, если я овца, то ты больше чем на драную кошку не тянешь. Во-вторых, я здесь живу и имею постоянную прописку. Нравится тебе это или нет, но Берестов мой отчим, а ты, насколько я знаю, лишь очередная подружка Романа, моего сводного брата. Ты разницу между мной и собой улавливаешь? В-третьих, открыла окно, проветрила комнату, взяла чашку и отнесла её на кухню. Ты, красавица, не в хлеву, а в приличном доме. У нас равные весовые категории, но уверяю тебя, физически я сильнее. Хочешь проверить?
– Это ты мне?
– У тебя проблемы со слухом? Я как-то рассчитывала только на пробелы в воспитании. Ну, если слова не доходят, у меня есть опыт силового воздействия, – сказала Ксения и сделала два шага в сторону окна.
– Чего ты молчишь, идиот? – глядя на Романа, взвизгнула Юля. – Что она себе позволяет?
– Тебе придётся считаться с моей сестрой. Она в чём-то права, а её синий пояс по карате не даст тебе шанса, – усмехнулся Роман.
– Придурок! – зло сказала она, вскакивая с подоконника, вышла из комнаты, но чашку прихватила с собой.
– Ксюш, ты действительно могла применить силу? А если бы я вздумал принять её сторону?
– В следующий раз так и сделаем, но не обижайся. Будь она даже невестой, я не позволю ей себя унижать. Веди она себя прилично, разговора бы вообще не было, да я и не сказала ничего лишнего.
– Пойдём обедать, каратистка.
– Я завтра буду занята весь день. Хватит тебе изображать раненого. Ты здоровый лось. Мне нужно сказать тебе одну вещь. Мне деньги на операцию бабушки дал твой отец. Теперь считает, что я должна вернуть ему долг «приглядывая» за тобой. Ты тоже так считаешь?
– О деньгах я не знал, а по поводу долга нужно подумать, – усмехнулся Роман.
– Ты такой же, как твой отец. Всё меряете деньгами. Деньги я взяла до случая с тобой и не собираюсь возвращать долги натурой.
– Ксюша, не сердись. Ты очень хорошая, самый близкий мне друг. Ты меня больше не любишь?
– Люблю, как брата. За эти полгода столько всего произошло и хорошего, и плохого, что чувство влюблённости ушло на второй план. Я ни о чём не жалею, а моя ревность к твоим подружкам была обоснована.
– А я жалею, что ты меня бросила.
– Глупости! Тебе остроту придавала таинственность наших отношений. А что было бы откройся наша тайна?
– Я так не думаю. Мы знакомы четыре года, два из которых я тебя не замечал, а потом влюбился. Ты необыкновенная: с одной стороны – свой парень, а с другой – чувственная, симпатичная и добрая девушка. Я завидовал раньше Митьке, а узнав тебя ближе – влюбился. Я тебя и сейчас люблю. Ты далеко завтра собираешься?
– Бабушку завтра выписывают. Мне нужно до её приезда обед приготовить, а потом поеду в университет с документами.
– Она так и не хочет видеть тебя? Ты же ей помогла.
– На сильно мил не будешь. Вы когда летите в отпуск?
– Через две недели. Ты не торопись, делай свои дела.
Роман улетел с отцом в отпуск, а Ксения осталась в доме с Анной Ивановной на целый месяц. Она прошла по результатам ЕГЭ в три вуза, один из которых был в соседней области. «Это решит все мои проблемы, – радовалась она. – Я получу койко-место в общежитии, устроюсь на работу и буду учиться. Как сказать об этом Мите? Тянуть нельзя, нужно решать до приезда Берестовых». Она позвонила Дмитрию, попросила его приехать и, приготовив для брата кофе, пригласила к столу.
– Митя, я поступила в университет и у нас и в другом городе. Я хочу уехать, – волнуясь, начала она.
– Зачем? Что ты задумала? – не понимал брат.
– Я больше не могу и не хочу находиться в этом доме. Нам с тобой нельзя волновать бабушку, значит, я не могу жить у вас, квартира на Попова занята, а мне общежитие здесь никто не даст. Не перебивай. Я стану студенткой, получу общежитие, переведу пенсию, мне не страшна будет опека. Не надо меня уговаривать. Я всё решила. Будешь против отъезда, я не скажу куда поеду.
– Ксюш, ты нормальная? – возмутился Дмитрий.
– У меня есть копия справки из психдиспансера. Показать? Мить, я могла уехать и поставить тебя перед фактом. Но ты мой родной человек и я не хочу тебя обманывать. Мало того, я могу поехать с тобой, но с условием, что ты сохранишь всё в секрете. Я не думаю, что меня будут разыскивать с собаками, но всё же. Ты подумай сам: мне родные стены не помогут. Этих стен у меня нет!
