– Мить, не бросай меня. Я чужая в том доме, чужая в новой школе, я никому не нужна, – уткнувшись брату в грудь, плакала она.
– Бабушка сердита на мать, жалеет отца, но мы с тобой можем видеться на нейтральной территории или на тренировках. Дурочка, мы с тобой будем дружить всегда. Ты мне нужна, глупая, а я тебе, – гладя сестру по голове, говорил Митя. – Ксюха, со мною рядом нет ни мамы, ни отца, мне тоже плохо, но надо жить дальше, сестрёнка. Если мама захочет, мы можем видеться втроём, можем и вчетвером с Романом. Не грусти. Всё наладится.
Летом две тысячи второго года Ксении исполнилось пятнадцать лет. Девушка из гадкого утёнка начала превращаться в молодую лебёдушку, становясь очаровательной. Она пригласила Митю и двух своих одноклассниц. Именно с этих пор, отношения между ней и Романом начали налаживаться и девушка влюбилась. Роман, не замечавший её два года, обратил на неё внимание. Да и как было не заметить юное создание в красивом коротком платье, которое подчёркивало её стройную фигурку и открывало ноги. Этот озорной взгляд карих глаз из под длинных ресниц. Этот заразительный смех, от которого становилось весело всем. Раньше, её манера одеваться и короткая стрижка делали Ксению похожей на подростка, а занятия в секции дополняли эту похожесть походкой и движениями. Роман и предположить не мог, что девушка может так «внезапно» измениться. Отношения были трепетными и нежными. С каждым днём всё сложнее было скрывать их дома от родителей, чтобы те не догадались о юношеской влюблённости. Они ходили вместе в школу, но домой возвращаться не торопились. Бывали в кино, кафе или просто гуляли, взявшись за руки. Романа как-то не смущали насмешки приятелей, которые сами были не прочь за ней поухаживать, а Ксения, в свою очередь, выслушивала комплименты в сторону брата от подруг. Именно, в это время у неё они и начали появляться. Девушка не была глупой и, понимая, что эта дружба «на показ», и не заводила новых подруг. Она не бросила секцию и продолжала заниматься с Митей, но старалась больше бывать дома. Роману в марте исполнилось восемнадцать, он окончил среднюю школу, сдав ЕГЭ, а Ксении в июне исполнилось шестнадцать лет. В этот день молодые люди стали близки. Всё произошло неожиданно для обоих, но в тоже время этого следовало ожидать. Желание стать ближе было, не хватало некого «порыва». Её день рождения выпал на воскресенье. За праздничным обедом Роман уговорил родителей отпустить Ксению с ним в клуб.
– Ольга Степановна, пап, у нас каникулы. В полночь мы будем дома. У меня школа позади, у неё день рождения – хороший повод оторваться. Я прослежу за тем, чтобы она пила только коктейль без алкоголя, – говорил Роман.
Они вернулись домой до полуночи, и застали в гостиной мать Ксении.
– Мам, ты чего не спишь? Я абсолютно трезвая и голодная, как после хорошей тренировки, – говорила дочь, целуя мать в щёку. – Иди отдыхать. Мы перекусим, я приму душ и лягу в кровать. Надо было позвонить, и мы вернулись бы раньше. Нет причины для беспокойства. Хорошо, если тебе так будет спокойнее, я больше не буду возвращаться так поздно, – улыбнулась Ксения. – Знаешь, как было весело.
– Я смотрю, ты тоже во вменяемом состоянии, – глядя на Романа, сказала Ольга Степановна, поднимаясь с дивана. – Ладно, молодёжь, отдыхайте. Пойду и я спать. Спокойной ночи.
Прошли минут двадцать, прежде чем они поднялись наверх, и Ксения заняла душевую кабину. Прошли ещё минут десять, когда Роман вошёл в её комнату, запер дверь и обнял её.
– Ты всё ещё боишься?
– Нет. Я тебя люблю.
Лунный свет, проникающий в окно, осветил две фигуры, которые стремились навстречу друг другу…
Отношения между молодыми людьми были искренними и нежными, но длились месяца три. С первого сентября для Романа и Дмитрия начались занятия в университете, на разных факультетах, Ксения пошла в одиннадцатый класс средней школы. Девушка ревностно относилась к подругам Романа и не без основания. Она застала его целующимся с Юлей Беляевой. Одно время та дружила с Романом, потом у неё появился другой, а Роман увлёкся Ксенией, теперь Юля решила Романа вернуть.
– Ксюш, ты меня ревнуешь? Будь что между нами, я, будь уверена, запер бы дверь. Ты что, малыш? – оправдывался он.
А сколько было пролито слёз, когда однажды, вернувшись из школы, она обнаружила, что дверь в комнату Романа, оказалась запертой. Роман был дома и не один. Об этом сообщила ей Анна Ивановна, приглашая на обед. Теперь Ксения на ночь запирала двери своей комнаты, старалась как можно реже встречаться с ним и общаться. А ещё её «добила» откровенность матери. С некоторых пор Берестов отстранил жену от работы и настоял на том, чтобы она занималась домом и детьми. Скоро дочь стала замечать, что мать всё чаще прикладывается к спиртному.
– Мам, ты перестала работать, не выходишь из дому и с утра уже под градусом. Что происходит?
– А ты не понимаешь, что я в компании лишняя? Думаешь, я не справляюсь с работой? С работой я справляюсь, но мешаю мужу и его подстилке своим присутствием.
– Мам, если это не беспочвенная ревность, может нам съехать, пока нас не выгнали? Зачем мы здесь?
– Ты в своём уме? Три года жить как барыня и уехать в нашу двушку из-за ревности? Теперь меня отсюда вынесут только вперёд ногами, – пьяно ответила Ольга Степановна.
– Ты думаешь, Алексей Иванович будет долго терпеть твои запои? В конце концов, ему это надоест, он с тобой разведётся, а потом и выставит.
– Пусть рискнёт! – сказала Ольга Степановна. – Ты думаешь, я глупая и у меня на него ничего нет? Я, ради этого козла, Сергея подставила. Лёшка меня не любит и никогда не любил. Живёт со мной, а спит с молодой секретаршей. Зачем мне такая жизнь? Но у меня есть туз в рукаве. Он не знает, кретин, что ты его дочь.
– Мам, что за бред ты несёшь?
– Это, родная моя, факт, – сказала мать и уснула.
«Приехали! Выходит, я спала с собственным братом, пусть и сводным. У нас с ним один отец. А если это бред? В любом случае хорошо, что я прекратила наши отношения, пока всё не вышло наружу, а моя ревность послужила причиной», – думала она, лёжа в кровати. Ксения пыталась поговорить с матерью, узнать правду о своём отце, но Ольга от своих слов отказалась.
– Ксюша, чего не наговоришь, выпив лишнего. Не скрою, мне очень бы хотелось, чтобы это было так. У нас был с ним роман, но он был женат и ничего мне не обещал. С твоим отцом мы не дошли до загса, да и знакомы были недолго. Несчастный случай, который произошёл на стройплощадке, забрал его у нас. Будь ты дочерью Алексея, носила бы его отчество, а ты Сергеевна. Не волнуйся, я не буду злоупотреблять спиртным. Ты, дочка, не давай повода Ромке, чтобы не жалеть потом ни о чём. Я вижу, как ты на него смотришь, и хорошо знаю этот взгляд. Не делай глупость.
Ксения продолжала любить Романа, но молча, хотя и страдала. Роман пытался выяснить причину разрыва, но, кроме упрёков в неверности, объяснений не добился. Правда, в отличие от Ксении, он пережил разрыв, внешне, безболезненно. Перед Новым две тысячи четвёртым годом к субботнему обеду Ольга Степановна вышла навеселе. Особой причины для ссор не было, но претензии жены к мужу росли с каждым днём. Слово за слово и за столом возникла ссора. Муж пытался её успокоить, но жену «прорвало». Она встала из-за стола, оттолкнула мужа, не удержала равновесия на каблуках, упала, ударившись головой, и умерла на глазах домашних, не приходя в сознание, но дождавшись приезда скорой помощи, Берестов сам позвонил Дмитрию и сообщил печальное известие. Парень расплакался, а Мария Михайловна пыталась утешить внука.
– Успокойся. Случилось то, что случилось. На всё божья воля.
– Бабушка, ты можешь думать и говорить всё, что угодно и как угодно. Ольга Степановна была и моей мамой. Понимаешь? Она была моей мамой! Другой мамы у меня никогда не было. Это так трудно понять? Я поеду и буду с Ксюшей столько времени, сколько понадобится, – говорил он, вытирая слёзы и собирая сумку. – Я буду звонить, а ты звони мне.
