— Так будут ли особые инструкции?.. — Не прекращая посылать горячие волны в низ ее живота, спросил Троттл. Его голос звучал хрипло и низко, выдавая крайнюю степень едва сдерживаемого возбуждения.
— Люби меня... — облизнув пересохшие губы, Карабина посмотрела в глаза спутнику своей жизни. — Просто люби, как только ты любишь.
Мощный рывок мускулистого тела опрокинул ее на спину, подмяв под себя, губы нашли губы. Мужчина, рыча, дрожа от страсти, что он едва удерживал под контролем, властно вторгся в ее рот, подчиняя, покоряя непобедимого марсианского генерала. Двигая бедрами, он терся об нее, и только проклятые пижамные брюки мешали взять ее прямо сейчас. Тонкие пальчики блуждали по рыжей спине, острые ногти неожиданно впивались в кожу и оставляли на ней красные полоски, посылая новые разряды и заставляя еще сильнее твердеть и так, казалось бы, до предела напряженный член. Погладив поясницу, они проникли под свободную резинку брюк и сжали крепкие мужские ягодицы. Оторвавшись от губ жены, он скользнул языком по подставленной для поцелуя шее и впился в нее губами, оставляя красные метки. Женское тело под ним затрепетало и выгнулось, его бедра обняли длинные стройные ноги. Во времена их молодости он бы уже давно порвал все разделяющие их тряпки, прижал ее руки над головой и одним сильным движением вошел в жаждущее его тело, наслаждаясь низкими стонами. Он бы взял ее, горя от похоти и невероятного возбуждения, и его женщина, разогретая адреналином и неизвестным чувством подчинения, охотно отреагировала бы на его грубую, но горячую страсть. Всего несколько минут бы понадобилось, чтобы вспышка оргазма накрыла их и оставила в объятиях друг друга, тяжело дышащих и слушающих стук крови в висках.
Сейчас все было иначе. За годы, что он изучал ее руками, губами, языком, всей кожей, он познал, насколько больше может дать ей, разгоняя и снова тормозя страсть, меняя темп, меняя напор. Он вел ее, то завлекая в легкий вальс, полный невесомых поцелуев, то в страстное и глубокое танго, где тела сплетаются так тесно, что становятся едины. Он подчинял ее, заставляя покоряться его желаниям, и в то же время постоянно помнил о ней, не позволяя остыть, каждый раз раздувая пламя все сильнее. И несгибаемая женщина признала в нем лидера, позволяя себе расслабиться и быть ведомой под этим сильным и уверенным мужчиной, дарящим ей любовь и счастье. Вот почему Троттл не спешил сорвать последние покровы, скрывающие столь необходимое ему, столь желанное. Он доводил свою женщину до низких стонов и коротких вскриков, целуя плечи, ключицы, снова поймав губами напряженный, как его собственная плоть, сосок. Плоский живот под его пальцами напрягся, когда рука скользнула вниз, снова проникая под тонкую ткань, что все еще держалась за ее бедра, поглаживая вдоль лобка, дразня, но не двигаясь дальше.
— Троттл... пожалуйста... — Она выгнулась под ним, прижимаясь теснее и скользя по его груди влажными от его ласк сосками. Сама потянула вверх мешающий им шелк, нетерпеливо обнажаясь для него. Рыжий байкер впился в изгиб тонкой шеи, хрипло застонав и вжав столь желанное тело под ним в кровать. Почувствовав ее всей кожей, услышав просьбу, опалившую чувствительную точку на ухе горячим шепотом, он едва сдержался, чтоб позорно не кончить в штаны, как будто ему снова пятнадцать.
— Детка, что ты со мной делаешь? — Привстав, он поспешно избавился от сковывающей его тряпки, которую успел возненавидеть.
Карабина, поднявшись на колени, перехватила попытку снова уронить ее на спину. Серые руки легли на часто вздымающийся грудь, губы нашли шею. Пришел ее черед дарить ласки. Исследуя языком и губами торс мужа, она двинула руку вниз, пальцы изучали каждую мышцу отзывающегося напряжением на ее действия рельефного пресса, ей в бедро явственно уперлась влажная горячая головка. Широкая ладонь легла на ягодицу, погладила, а потом переместилась на основание хвоста, сжав его между сильными пальцами. Женщина подавилась воздухом и низко застонала. Ее рука двинулась ниже, огладив бок и сильное бедро, а потом наконец захватила в кольцо каменно твердый член. Троттл, положив руку ей на затылок, направил ее губы к своим, снова забирая инициативу, и глубоко поцеловал, овладевая ее ртом, показывая, как следом овладеет и ее телом. Большой палец с коротким красным ногтем провел круг по головке, размазывая капельку смазки по нежной кожице, и вырвал стон, утонувший в поцелуе, неожиданно сильная рука двинулась вверх и вниз на пульсирующей плоти. Мышь на пару минут замер, прижавшись лбом к виску любимой, позволяя себе полностью отдаться ощущениям, дрожа в предвкушении и слепо блуждая руками по изгибам этого невероятного, желанного тела.
Поборов эгоистичное желание позволить довести себя до финиша, Троттл остановил ласкавшую его жену и легким, но звонким шлепком по упругой ягодице и кивком головы велел ей развернуться. Когда-то гордая и независимая женщина категорически не соглашалась на эту позу, считая ее слишком унизительной для себя, но со временем, научившись доверять своему партнеру, стала находить ее все более привлекательной. Байкер провел пальцами между ее лопаток и чуть надавил, призывая опуститься на руки. Карабина подчинилась, откидывая со спины волосы, закрывающие татуировку. Она прекрасно знала, как этот знак их любви и связи будоражит кровь и собственнические чувства ее темпераментного мужчины, и умело провоцировала его, и так находящегося на грани. Она почувствовала кончики пальцев на лопатках, представила, как руки любимого очерчивают контуры их общей картинки на ее теле, знака того, что она полностью его. Карабина, отведя хвост в сторону и шире расставив колени, толкнулась назад, почувствовав, как горячая головка скользнула вдоль ее влажной плоти, и прижалась ягодицами к мужскому паху. Троттл выдохнул сквозь зубы, схватив ее за бедра и сильнее вжавшись в нее, потянул на себя, заставляя опуститься на локти. Внутри мышки все сладко заныло в предвкушении. И вот, наконец, ее пульсирующая плоть уступила напору каменно твердого мужского естества, что уверенно ворвался в нее сразу на всю длину, покоряя своей воле, уверенности и силе. Вцепившись в простыни, женщина громко застонала и сама подалась навстречу. Секундная пауза потребовалась, чтобы взять под контроль первобытный инстинкт, что требовал грубо брать покоренную женщину. Рыжий стиснул зубы, с шипением выдыхая, зажмурил глаза и погладил широко раздвинутые для него бедра. Член пульсировал глубоко внутри единственной желанной для него женщины, и в такт этой пульсации в висках стучала горячая кровь. Он начал двигаться, не деликатничая, но не забывая об осторожности, в награду получая стоны. Карабина опустила плечи на кровать, раскрываясь еще сильнее, звуча все громче и непристойнее. Эти звуки проникали ему под кожу, под череп, добираясь до самого центра удовольствия, давая начало волне, что разрасталась и уже совсем скоро должна была накрыть его лавиной невероятного, крышесносного оргазма. Ей тоже требовалось совсем немного помочь себе, пальчик лег на клитор, многократно усиливая возбуждение. Женские стоны превратились в крики, настолько громкие, что она все же попыталась заглушить их, спрятав лицо в подушку, не в силах сдерживаться, когда каждый толчок внутри высекал искру, раздувая огонь ее удовольствия. И все быстрее двигая влажным пальчиком по чувствительному бугорку, Карабина почувствовала, как уверенные руки проскользнули между ее телом и кроватью, нашли сосок, что терся о простынь от каждого сильного движения. Легкое нажатие на него — и вот голос сорван, горло болит от криков. Она немного приподнялась, давая мужу больше доступа к этой маленькой кнопочке. Пальцы сжались сильнее, останавливаясь на самой грани боли, головка предельно напряженного члена снова задела горящий огнем нерв внутри, и в низу живота расцвела сверхновая. Невероятный взрыв прокатился откуда-то из глубины, сотрясая тело, заставляя биться в сильных руках и снова кричать, снова подаваться назад, продлевая эту сладкую агонию, прося не останавливаться, пока самый невероятный оргазм все длился и длился. Наконец она затихла, продолжая постанывать, дрожа и полностью отдаваясь себя на милость любимых рук. Теперь был его черед себя отпустить. Троттл, не покидая тела жены, толкнул себя вперед, прося ее лечь на живот. Карабина шире развела ноги и прогнулась в пояснице, приподняла бедра. Горячее, мощное тело накрыло ее, удерживая часть веса на руках, к изгибу шеи прижался лоб, щекоча челкой ключицу. Теперь его движения стали действительно мощными, дыхание — сбитым и горячим, мужские стоны слышались у самого уха, комнату наполнили влажные звуки. Она все еще тихонько постанывала, его приближающееся удовольствие сладко отдавалось по все еще невероятно чувствительным после оргазма нервным окончаниям внутри нее. Очень скоро движения сильных бедер стали рваными, стоны переродились в протяжный рык, и спутник ее жизни излился глубоко внутри, сжимая покорное тело в крепких объятиях.
