Она поставила статуэтку на место и отправилась к супругу. Город погрузился во мрак, который немного рассеялся с восходом луны. Диана лежала на кровати и смотрела на светящийся купол Защитного покрова, а Аруог кончиками пальцев гладил её по плечу.

Купол вспыхнул слепящим светом и снова погас, Аруог приподнялся на локте, всматриваясь в уже ровно и тускло светящийся покров.

– Что это было?

– Трезубец.

Диана очнулась на каменном полу почти развалившегося здания. Мимо неё, не спеша помахивая хвостом то вправо, то влево, проплыла акула. Диана наблюдала, как она отдалялась, затем возвращалась снова, кружила и опять плыла вперёд, словно приглашая последовать за ней.

Поднявшись с пола, Диана поплыла вслед за акулой. По галерее с разрушенной крышей и лежавшими на полу обломками колонн, через двор с безрукими и безголовыми статуями, и в огромное здание с обрушенным куполом. Через арку в просторный зал, освещённый тусклым лунным светом. В зале вдоль стен нескончаемыми рядами стояли стеллажи с каменными досками, упорядоченными на полках. По лестнице вдоль стены, на второй этаж, где другие ряды стеллажей. И вверх почти до разрушенного купола. В кабинет, в котором был лишь один стеллаж, каменный стол и табурет.

Акула, оставив Диану в кабинете, выплыла на улицу через дыру в стене. На стеллаже не хватало одной доски. Диана оглянулась. Кто-то забыл убрать писание, оно лежало на столе. Она коснулась выгравированных на каменной доске букв, кабинет наполнился солнечным светом. Девушка в длинных одеждах сидела прямо перед ней за столом и читала писание. Напротив неё стояла вторая. «Лунные жрицы», – подумала Диана.

Девушка за столом показала на одну строку.

– Здесь говорится, что Лунная жена, пробуждаясь, получает трезубец.

– Но у Маиланы его нет. В последний раз трезубец выбирал Лунную жену девять правителей назад.

Девушка за столом снова склонилась над писанием. Она покачала головой.

– Здесь точно говорится, что должен быть трезубец. Нужно сказать Повелителю, что его Лунная жена не пробуждена. Её нельзя короновать.

– Глупости. Этим писаниям тысяча лет. И никто не видел в них ничего про трезубец.

На комнату снова опустился полумрак, видение исчезло.

Диана постояла в кабинете ещё немного и спустилась назад в зал. Она проплыла меж стеллажей и добралась до подиума, на котором стояла кафедра для оратора. Напротив неё были выставлены несколько рядов каменных скамеек. Она заплыла на подиум и коснулась присыпанной песком поверхности кафедры.

– Ин Лаан Гивоил… *– эхом разнеслось по залу.

* В Библиотеке Лаан…

Диана отдёрнула руку.

«Я в Лаан Гиугин», – подумала она. – «А это городская библиотека». Проплыв над скамьями и затем по проходу, она попала на улицу. Рядом такое же высокое здание с куполом. Единственное, над которым уцелела крыша. «Усыпальница Королей».

Диана заплыла внутрь усыпальницы и оказалась в зале с высоким куполом и алтарём в центре. Коснулась алтаря. Сквозь купол хлынул свет, падая на невероятной красоты девушку в белом платье. Её слишком светлые для Оиилэ волосы были заколоты назад. Жрец в сером плаще поднял диадему, украшенную лунными камнями. В центре неё было изображено солнце, которое словно утопало в полумесяце. Девушка присела, и жрец положил диадему ей на голову. Лунные камни не зажглись внутренним светом.

Гул толпы затих, солнечный свет сменился лунным, девушка в платье исчезла. Диана окинула взглядом статуи, выставленные вдоль стен усыпальницы. Среди них не было Ариан.

Она выплыла из храма. За поворот, пара домов и торговая площадь. Центральная колонна лежала на земле. Диана приблизилась к ней. Площадь наполнилась голосами. В центре в лучах солнца теперь стоял высокий темноволосый Оиилэ с большим трезубцем в руках, у его ног лежал поверженный противник. Победитель поднял вверх трезубец. За колонной девушка с диадемой на голове упала замертво. Площадь наполнилась криками.

Снова опустился полумрак. Мимо проплыла очередная акула. Она двигалась к окраине города, собираясь на ночную охоту. Пересекла покров и исчезла во мраке.

Яркие солнечные лучи резали глаза. Диана проснулась в покоях Аруога, а в голове продолжали звучать слова «Лунная жена, пробуждаясь, получает трезубец».

Супруга уже не было в комнате. Она поднялась, накинула плащ и поплыла к себе.

Увидев её, Мирми затараторила:

– Вы видели? Видели ночью? Все говорят, что это мог быть только трезубец. А господин Аруог что сказал?

– Сказал, что трезубец, – ответила Диана.

– Интересно, к кому он приплыл?.. У нас в городе, кроме Лунных наследников, уже давно никто трезубцев не получает. Да и в Бездонном море редко. Не говоря уже о дальнем Всемории.

Диана сбросила плащ, снова легла на кровать и прикрыла глаза. Из-за нескончаемых жутких снов она перестала высыпаться.

– Мирми, а ты знаешь, что такое колыбель глубины?

Мирми покрутила головой из стороны в сторону.

– Нет, госпожа. Я про такое не знаю…

Диана перевернулась на бок и стала вглядываться в окно, через которое немного виднелась торговая площадь и холм, ведущий к их магиу. Вдоль холма поднимался посыльный.

– Смотри, наш посыльный. Спроси у него, к кому приплыл трезубец. Он, наверняка, уже слышал, – попросила Диана с замиранием сердца.

Мирми послушно выплыла из комнаты, а Диана продолжала гадать, что нужно сделать, чтобы тебя выбрал один из трезубцев. Возможно, если она узнает, к кому приплыл этот, то поймёт.

– Пробудился трезубец Эгвэра, госпожа, – сказала Мирми, вернувшись. – Он приплыл к Иануру, сыну Огиана.

– Он и вправду достоин, – прошептала Диана.

В скромном магиу Огиана Верховный жрец Анарэн с довольным видом сидел у кровати Ианура: раны на потомке, пробудившем столетия спавший трезубец, были несерьёзными. Сам Огиан, опершись плечом о стену, наблюдал за лечением, задумчиво и мрачно. Много лет кровь их рода была молчалива, и даже Луна не посылала им избранных наследников. Но его сын всё же смог пробудить в себе дух гордого и могущественного прародителя.

Когда жрец, закончив лечение, покинул комнату, Ианур приподнялся на кровати, поморщился от боли и вытянул в сторону правую руку. Из угла комнаты к нему устремился трезубец Эгвера. На расположенных параллельно друг другу зубьях, как и на толстой рукояти трезубца, была выгравирована тонкая полукруглая выемка, спиралью проходившая по всей длине оружия. Кроме этого простого украшения, никаких других отличительных черт у трезубца не было. Под стать хозяину, он был прост и прямолинеен.

Опираясь о трезубец, как о посох, Ианур поднялся с кровати.

– Отдохни ещё немного, сын. Битва подождёт.

– Мы и так слишком долго ждали, отец.

Он накинул короткий плащ, покрепче сжал трезубец и поплыл на площадь. Огиан велел посыльному созвать всех членов родового совета и последовал за сыном.

Ианур, с трезубцем в руке, стоял у центральной колонны и ждал появления отца и совета. Народ расступился, освобождая им место для боя.

Старец Игимур, непривыкший к такой спешке, с недовольным видом объявил начало поединка. Раздался звук горна. Все приготовились к зрелищной битве.

– Я сдаюсь, – объявил Огиан, – и уступаю место главы своему сыну.

Горн протрубил дважды. По площади прокатился громкий шёпот.

– Ианур, сын Огиана, получает место главы рода Эгвэра, – возвестил старец Игимур. – Принимаешь ли ты, Ианур, родовой совет в его нынешнем составе в подчинение?

– Я выражаю недоверие к нынешнему совету и не принимаю его в подчинение! Мааларр! Пусть Закон силы определит новый состав совета.

– Решением главы – совет рода Эгвэра распущен, – объявил старец. – Горн оповестит вас о времени поединков за места в совете.