Может, он и изловит это не-пойми-что. Даже не как трофей - ради науки. А там, глядишь, ещё окажется первооткрывателем нового уникального вида.

   Словен нацелил ладонь на бестию, заползающую на валуны. Сперва за щели между ними зацепились большие лапы, затем подтянулись меньшие. Если от неё последует хоть одно угрожающее действие, он ударит, да так, что ошмётки разлетятся далеко окрест.

   Мешанина взобралась наверх. Прутики-щупы подобрались, загибаясь назад и вытягиваясь вдоль тела. Лапы у шеи напряглись. Пасть раскрылась шире, истекая потёками слюны. Единственный глаз смотрел в ложбинку. Тварь примеривалась. А затем неожиданно резко прыгнула. В полёте она изогнулась, выставив вперёд жало, словно атакующая оса. На его конце выделилась капля желтоватого яда.

   Бестия прыгнула. Но маг не разрядил боевых чар. Агрессия была направлена не на него, а на "жертву", лежащую меж камней. Хищный вопль ударил в уши. Словена передёрнуло.

   Уродина уверовала, что сейчас она наестся до отвала. Жало пронзит шкуру, яд быстро довершит дело. Мешанина наваливалась сверху, ощутить затихающие судороги своей добычи. Но её лапы не ухватились за мягкую плоть. Вместо этого бестия треснулась о голую землю. Она мигом почуяла неладное. Рванулась прочь из ямы. Совсем рядом находилась её нора, её тёмное укрывище.

   - Попалась, - выдохнул маг, хотя тварь не могла его услышать.

   Демоническая многоножка верещала, извиваясь в узкой ложбине, щёлкая челюстями и тыча жалом направо и налево. Все её усилия не имели успеха. Незримая до того пелена чар налилась розовым, вбирая в себя бестию, как зыбучий песок. Она была обречена. Лишь присущие всякому зверю врождённые инстинкты заставляли её бороться до последнего.

   Уже не опасаясь, Словен сам забрался на валуны и склонился над ловушкой. Ему показалось, или многоножка попыталась с собой что-то совершить?

   По её яростным мыслеформам он понял, что она хотела... убить себя. Спасения не оставалось, и она решилась на самоубийство? Как любопытно!

   Чтобы скверна не задумала, сделать ей этого не дали. Тварь проваливалась, но не под землю, а гораздо глубже. Только дёргающиеся щупы ещё торчали на поверхности розовой зыби. Истошные вопли захлебнулись. Её пронзила боль. Она умирала. Умирала в муках...

   Ловушка вобрала в себя демона, и плёнка чар исчезла.

   Маг стоял на валуне, понуро смотря себе под ноги. Земля в ложбинке была разворочена и покрыта слизью. Сомнения в содеянном не отпускали. Он устал, и голова раскалывалась. Надо возвращаться. Что-то подсказывало, что трудности с подобным уловом для него отнюдь не закончены.

   Словен активировал воронку перехода. Ещё раз оглядел унылые просторы Великих Трясин. И шагнул с уступа скалы в пустоту.

   Чужак ушёл. Болота же вовсе не заметили его появления у своих границ. Окутанные испарениями они оставались сонно-умиротворёнными. Изредка мягкий покров ряски тревожили пузыри газов, да по агатовому зеркалу пятнающих его окон пробегала рябь, когда в их омутах сшибались в схватках змеевидные существа. Небеса между тем темнели, и алмазы звёзд готовились пронзить багряную дымку - в Нижнем мире вечерело.

   Поход по Межреальности прошёл без каких-либо трудностей и неожиданных встреч. Да не привиделась ли ему попусту и та встреча?.. Его тело находилось в состоянии транса, но связь с ним поддерживалась непрерывно. Фигура являлась якорем, что крепил направляющую нить, держась которой, дух мага легко пересёк туманные пустоши и отыскал обратный путь.

   Это было непередаваемое ощущение слияния и единения. Тому, кто ни разу не странствовал "в духе", не понять всей прелести возвращения, возможности вновь управлять своим телом и воспринимать через него плотскую суть мира. Словен открыл глаза и посмотрел в центр фигуры. Котёл кипел розовой пеной, брызжущей через край; линии сияли ярко и стабильно. Там его заклятье схлопнулось, но здесь оно продолжало работать. Потому некогда рассиживаться, сделано только полдела.

   Кряхтя, старик поднялся с пола. Мышцы одеревенели, зубы во рту отбивали чечётку. Не то, чтобы в погребе заметно похолодало, это путешествие отняло у него слишком много сил. Нет, пока он ещё не готов к таким трюкам. Маг произнёс несложную формулу. Тепло разлилось блаженной волной по рукам и ногам, возвращая им подвижность.

   Бестия на подходе. Её следовало вытянуть, чтобы та не окочурилась на границе. И это будет не какой-то тупой краб!.. Не сходя с места, Словен начал читать завершающую часть заклятья извлечения. И ещё - он гордился собой.

   ...Содержать спутников могли позволить себе лишь наиболее сильные из магов. Лучших для себя выискивали, конечно, архимаги. Они ведь во всём обязаны быть выше остальных. Пусть и делалось это по большей части ради хвастовства трофеями друг перед другом и изредка для чего-то значимого.

   Спутник - какое-либо существо, полностью подконтрольное воле своего хозяина. Ими становились редкие звери и даже призванные духи, заключённые в подготовленные для них тела-оболочки. У верховного орденского магистра пожизненным спутником по традиции был взрослый Огненный Феникс. Прочим же, если не удавалось поразить мощью, оставалось блистать экстравагантностью.

   Признаком особого мастерства служила поимка на роль домашней собачонки кого-то из мелких демонов Нижнего мира.

   Охота на иномировых существ являлась отличным средством развеять скуку богемной жизни, а кроме того, увидеть в глазах простых смертных почти что религиозный ужас. Порой между спутниками устраивались бои, на которых выигрывались целые состояния. Всё это было в высшей степени глупостью. Но, если хочешь принадлежать к кругу себе подобных, будь добр примерить на себя его образ жизни. Условие сколь безрадостное, столь и непреложное.

   Однако, как выяснилось, процесс охоты оказался неожиданно увлекателен.

   Теперь Словен понимал, почему некоторых он затягивал настолько, что они меняли спутников едва ли не каждый месяц. А особо безрассудные гибли, пожелав заполучить слишком уникальный экземпляр. Их смерть становилась поводом для ехидных насмешек и выхода специальных запретов на подобного рода развлечения, про которые все быстро и благополучно забывали.

   Смеялись, пусть по иной причине, и над Словеном. Раньше в открытую, а с недавних пор шёпотком за спиной. Что не меняло общего отношения. Но отныне всё будет иначе. Никто не посмеет впредь назвать его выскочкой, которому всего лишь "несказанно повезло". Он захотел, и он добыл себе спутника. И какого! Пусть прочие ничтожества теперь кусают локти от зависти. Может, уже завтра он прогуляется со своей зверушкой до парка у Академии.