Цепляясь за перила, оступаясь и спотыкаясь, он вскарабкался, почти что взлетел по ступеням.
"Дверь будет закрыта. Старик запер меня..."
Горячая влага поднялась в нём, от неё набрякли глаза и нос, во рту что-то захлюпало и немного тепло сделалось даже в штанах.
Сэм толкнул дверь плечом. И едва не вывалился в закуток снаружи. Морщась от боли в колене, он прижался щекой к стене. Кое-как захлопнул дверь, отрезая тьму и шорохи подземелья. Пусть остаются там, внизу.
...Ему потребовалось какое-то время, чтобы отдышаться. Сердце никак не хотело успокаиваться, бухая в ушах кузнечным молотом. Лоб взмок от пота, да и под мышками растеклись липкие лужи. С кухни долетали звуки возни, - старик накрывал на стол. Он вроде даже что-то напевал. А так в доме была тишина. Сэм утёр лоб об рукав рубахи. Ощутил копчёный запах окорока, что держал в руке. И желудок сразу подвело от голода.
- Что это я как ребёнок... В самом деле...
Похоже, и у него с головой становится неладно. Поживи в этом месте с кашляющим и постоянно стонущим (а то и вовсе кричащим) во сне стариком, ещё не такое привидится! Но надо быть спокойнее. Клиенты уважают в тех, кому доверяют своё здоровье, спокойствие и солидную учёную выдержку.
Сэм нервно хихикнул. Собственный смех прозвучал как плаксивый писк. Ещё лишь раз глянув на плотно прикрытую дверь погреба, он быстро пошёл на кухню. Боль в колене почти уже не ощущалась.
- Ты меня звал что ли? - Старик стоял у плиты спиной к нему. Он приоткрыл крышку на чайнике и теперь засыпал в воду заварку.
- Нет. Должно быть, вам послышалось.
Сэм достал нож и стал нарезать окорок. Свежих помидор и луковицы учитель уже выложил, хлеб подсох, но сгодится. За окном между тем спустились сумерки. Осенью они брались словно бы из неоткуда, ещё вроде и солнце светило, а глядь - уж темень. Старик зажёг масляную лампу, поставив её на стол. И она сразу сделала обстановку на кухне совсем уютной.
- Забыл сказать, чтобы ты ещё крынку молока захватил. Хочешь - сходи, я сам не буду.
- Нет, я не хочу, - помотал головой Сэм. - Так перекусим и ладно.
Старик задержал на нём взгляд, не иначе, ощутив в его голосе волнение. Потом отвернулся, продолжая возиться с чайником.
- Вот и чаёк закипает! Давай кружки.
Сэм подал пару кружек. Пока он раскладывал окорок по тарелкам, старик надел толстую рукавицу и, покрякивая от натуги, снял чайник с крюка над огнём. Затем разлил дымящуюся жидкость. Запахло мятой и другими травами, что тот добавлял "для вкуса".
Дальше они сидели за столом и ели в молчании. Набегавшись по рынку, оба проголодались как волки.
- Надо вам сегодня припарки поставить и от кашля сиропа выпить, - вспомнил Сэм. Вместо чая к мясу лучше бы было молоко, но и чай сойдёт.
- Обойдусь. - Старик откинулся к стене и теперь ковырял ногтём меж зубов. - Может попозже чуток сливовой настойки выпью. Она лучше всякого снадобья согреет. Ну что, коль поел, идём.
Сэм проглотил последний кусок, не жуя. Подавился. Закашлялся. Чтобы тот проскочил, залпом допил остатки чая.
- Не торопись. В нашем деле спешка бывает чревата, - усмехнулся старик. Поднявшись с табурета, он попрямил ладонью поясницу. - Корзину не забудь. А я лампу возьму.
Работать придётся при лампе и свечах. Ну, да не в первый раз! Сэм взял корзину и последовал за стариком вглубь дома. Сердце его вновь колотилось кузнечным молотом, как до того в погребе. А может и посильнее.
"Вот оно!"
Освещая путь, учитель прошамкал по коридору мимо их комнат и подошёл к двери своего кабинета. Ключ от него он всегда носил при себе. Сейчас извлёк его из кармана, подсвечивая лампой, вставил в замочную скважину и дважды провернул.
Сколько Сэм прежде гадал, чем же старик занимался, запираясь здесь в одиночестве, сколько бессонных ночей ворочался с боку на бок на своём бугристом матрасе, строя теории, одна немыслимее другой. Что значили все эти горелые, а иногда очень даже аппетитные запахи, исходящие из его кабинета?.. Покупатели являлись к старику едва ли ни ежедневно, принося кошели со звонкой монетой. Как-то Сэм разговорился с одним. Тот приходил за каплями от сердечных болей, что мучили его хозяина, и без которых тот давно бы уже протянул ноги. "И дорого ли обходятся капли?" - ещё поинтересовался Сэм. Служка многозначительно закатил глаза, потом скривил нос, будто учуял что-то гадкое, и спешно выкатился на улицу. Снадобья старика пользовались спросом, но задерживаться в их доме дольше необходимого никто из покупателей желания не испытывал.
- Проходи, не стесняйся, - видя его робость, сказал учитель. - Ещё раньше надо было тебя сюда пустить. Да я всё...
Неся перед собой корзину, Сэм вступил в личную лабораторию старика. Пока он щурился, пытаясь что-то разглядеть в полумраке, учитель лучинкой от огня лампы зажёг с дюжину свечей в кованых подсвечниках, заляпанных наплывами воска, что были расставлены здесь по всей комнате, где придётся. Стало достаточно светло.
Признаться, Сэм ожидал большего.
И даже никакого алтаря. Ха-ха.
Вдоль стен комнаты располагались столы, заваленные склянками и ретортами, лоточками для смешивания порошков, спиртовыми горелками и разномастными колбами. Всё это стояло вперемешку, без всякой системы, где более-менее разобранное, а где попусту сваленное в одну хаотическую кучу. Чистое, не очень чистое и заляпанное до черноты. Песочные часы, весы с грузиками для точно взвешивания, коробочки с чем-то непонятным губчато-бурым и словно бы уже заплесневевшим. Некие сложносоединённые системы из трубочек и баночек, собранные, полуразобранные и отдельными частями. Имелось тут и нечто вовсе неузнаваемое, прикрытое сверху грязными тряпками, угловато торчащее из-под них. Слева от входа меж двух массивных шкафов выглядывал зев камина. В его широком арочном алькове, чьи кирпичи едва просматривались из-под слоя сажи, крепилась закопчённая железная конструкция, напоминающая громадную сковороду с откидной выпуклой крышкой. За исключением этой странной и малоприятной на вид штуковины всё здесь, в общем-то, было то же самое, что и в их большой лаборатории.
