Хэмфаст шагал по гладко обтёсанным бессчётным множеством подошв плитам одной из главных улиц. Кто-то обгонял его, толкаясь локтями, изредка он сам огибал зазевавшихся прохожих и медленно катящиеся тележки. Из лавок доносились зазывания торговцев, предлагающих купить их товар по лучшим ценам, из закусочных вились, дразня нос, манящие запахи. У храма Миа Всеобщей Матери раздавался тяжёлый грохот - там возводили то ли мастерскую по выделке горгульих кож, то ли лавку по продаже одежды и обуви, пошитых из этих кож. Интересно было бы глянуть, как работают строители. Но не сейчас.

   Ай-яй!

   На углу постирочной случился небольшой конфуз. Хэмфаст столкнулся с облачённым в старомодный кафтан гномом, несущим доверху наполненную одеждой корзину. Погрузившись в свои не слишком весёлые мысли, он не видел идущего прямо на него соплеменника, а тот, раскрасневшийся и пыхтящий, не видел Хэмфаста - да вообще ничего не видел из-за груды вещей, прижимаемых к объёмистому брюху. Хлоп! Ай! Что за... Простите-пожалуйста... Корзина полетела на камни - грязные рубахи, штаны и серые от долгого ношения портянки брызнули во все стороны. Хэмфаст кинулся собирать вещи. Краснолицый старикан ворчал: "Ходят бездельники... да в наше время... от того и все беды!", одаривая нерадивого юнца, ползающего перед ним на коленях, гневным взором. Хэмфаст постарался как мог сгладить неприятность и поскорее исчез из виду.

   Вскоре шума поубавилось, навстречу более никто не попадался. Загон находился в стороне от основных дорог и жилых улиц. Оно и понятно - кто бы захотел с утра пораньше слушать голодные стенания ящеров.

   Полумрак туннеля светлел. Сквозь запах горелого масла, с рождения знакомый каждому гному, пробились порывы пьянящего своею свежестью ветра с перевалов. Хэмфаст вышел из каменного зева горы под свет солнца. Зажмурился и запрокинул голову. Над Норгордом в синем-пресинем небе плыли облака. Клочки мягкого пуха. Медлительные и такие спокойные. Уж их-то ничто не могло растревожить в целом мире, кроме, пожалуй, ураганного ветра. К счастью, сегодня его не намечалось.

   Привходящая лестница из восьмидесяти ступеней. Сколько раз за последние годы ему довелось подняться и спуститься по ней? От того дня, когда отец впервые привёл его в Загон, до нынешнего, когда он будет держать выпускной экзамен. Вопли ящеров заполнили уши - настолько привычные, что почти не замечаемые. Загон пустовал. Полуденный гонг ещё не отзвучал, и другие ученики пока не вернулись.

   Вот и хорошо.

   Пройдя учебную площадку, Хэмфаст свернул в нужную арку. Поднялся на третий ярус. И остановился, только сейчас заметив, что его левая штанина вымарана в чём-то буром. И где же он умудрился так? Бурый налёт на поверку оказался мыльным порошком, а заполучить добрую пригоршню его себе на одежду он мог лишь при неудачном столкновении с тем толстяком. Мелочи.

   Горгульи, чьи клети располагались на этом ярусе, заливались протяжными визгами, чуя его и думая, что он несёт им кормёжку. Хэмфаст отряхнулся и хотел идти дальше. Но не сдвинулся с места. Над ними шёл ещё один ярус, где клети пустовали уже многие десятилетия. И там, на точно такой же лестничной площадке, стояли двое. Трор с директором Первохох. Он узнал их голоса. Хотя не само присутствие учителей заставило его затаиться, а разговор, что они вели между собой, полагая, что находятся в уединении. Хэмфаст случайно уловил краткую часть, и того хвалило, чтобы его поднятая нога опустилась обратно на камень ступени.

   Трор и Первох говорили об экзамене и возможных проблемах с полётами. Хэмфаст задрал голову, словно это могло помочь ему лучше разбирать слова. Если бы его застали за подобным занятием, скорбных последствий было бы не избежать. Но, но... Сам собою вспомнился Ёрин. Может тот что-то где-то и слышал краем уха, он же мог получить достоверные сведения прямо "из первых уст"!

   - Дела всё... кх-кх... хуже и хуже, - не торопясь, как и всегда, говорил Первох. - Правитель в конец разругался со старейшинами. Верховный Хранитель Памяти Предков Хворон Седовласый, не стесняясь в выражениях, вещает о "постигшем Барахира слабоумии". Он и те, кто его поддерживает, не одобряют политики на сближение с Шоалоном. Но когда Барахира интересовало чьё-либо мнение, кроме собственного? А тут нападение на выработки, и уже на следующий день посольский визит. Барахир согласился принять людей, хотя большинство старейшин было против. На сегодняшнем Совете может случиться "взрыв". К тому давно всё шло.

   - Да, да, да, - пробурчал Трор. Сейчас он, наверное, привалился плечом к стене, больная нога не даёт подолгу стоять, а ладони теребят подбородок. - Разговоры ходят разные. Все грызутся за каменный трон, и никому нет дела до школы. Э-хе-хе... Дожили, называется. Думаешь, могут вовсе отменить?

   - Ни разу при моём руководстве такого не случалось. Даже во времена дедов, когда войны с тем же Шоалоном велись едва ли не беспрерывно, день выпускных полётов всегда считался праздничным. Посмотреть на молодых всадников сходилось полгорода. Все работы откладывались в сторону. Сражения и те прекращались, пусть на один этот день, но прекращались! Кх-кх... Тогда традиции чтились строго. Нынче ни в чём нельзя быть уверенным.

   - Сам помню, какая собралась толпа на нас смотреть. До сих пор мороз по коже. Взлетел я, и солнце прямо в глаза ударило - чуть не свалился. Но кое-как развернул ящера и... км... И что ж мы теперь?

   - На Совете решат, дозволить проведение экзамена или нет, - чуть помолчав, продолжил Первох. - Если у них вообще до этого дойдёт. А пока будем готовиться в обычном порядке. Может, всё и утрясётся. Но что-то у меня плохие предчувствия. Вот простыл ещё.

   - Так прилёг бы, отдохнул.

   - Успеется... кх-кх. Узнаем, чем Совет кончится, там, как бы всем нам не пришлось отдохнуть.

   Трор не ответил. Вместо голосов донеслись приглушённые шарканья. Хэмфаст с запозданием сообразил, что если бы учителя спускались по лестнице, его бы уже застали на месте "преступления". Но Трор с Первохом, очевидно, ушли по коридору четвёртого яруса. Там имелся проход к нескольким обставленным пещерам, где они проводили свободное от занятий время, а Трор так и вовсе жил постоянно.

   Хэмфаст шумно выдохнул. Оказывается, он всё это время затаивал дыхание, боясь выдать себя малейшим звуком. Гном пошёл мимо взирающих на него сквозь прутья решёток прищуренных глаз. Из раскрытых пастей исходило шипение. Ящеров расстроило, что кормить их пока никто не собирается. Хэмфаст держался середины коридора, как требовали правила. Делал это совершенно машинально.