- Я не в милицию ходил.
- А куда же?
Послышался металлический грохот, отец продолжал разбирать свои инструменты. Мама ждала ответа. Она была совсем не в духе.
- Куда надо, туда и ходил, - наконец ответил отец.
- И что?
- Ничего.
Никогда прежде Зоя не слышала, чтобы родители так разговаривали друг с другом. Они вроде и не ругались, но так было ещё хуже. Зоя вся напряглась, словно это её мама расспрашивала о чём-то нехорошем, что она совершила. Даже зуд от ожога крапивы на голых ногах ею сейчас почти не замечался. Вжав голову в плечи, она тянулась ухом к окну.
- Ты не хочешь мне ничего сказать? - после некоторого молчания спросила мама.
- Нет.
Мама вздохнула. Зоя расслышала её вздох даже снаружи хлева.
- Последнее время ты сам не свой, - продолжила мама. - Всё из-за этой... свиньи. Да? Почему, ты не хочешь ничего мне сказать? Я же вижу...
- Нечего тут говорить.
- Если бы нечего, ты бы не вёл себя так. Ну, украли - с кем не бывает? Милиция во всём разберётся.
- Я же сказал - не надо никакой милиция! - едва ли ни вскричал отец. Зоя ойкнула от испуга, зажав себе рот ладошкой. - Я сам со всем разберусь.
- И каким образом? Ты семью готов променять на эту свинью!
А вот мама начала кричать. Мама бывала строгой, но чтобы кричать...
- Не говори глупостей, - отрезал отец. - Семья для меня - самое дорогое. Я для вас... Кроме семьи у меня ничего и нет.
- Я люблю тебя, ты же знаешь. Да, порой нам бывает нелегко. Тем более сейчас, пока я в декрете... Но мы живы, здоровы. Главное нам держаться вместе. Сам всегда говорил об этом. У тебя хороший дом и хорошая семья. И всё это начинает разрушаться из-за того, что ты отстраняешься. Я же вижу - тебе от этого самому тяжело. Я только хочу помочь. Давай поговорим о том, что у тебя на душе. От этого сразу решится половина проблем. Вот увидишь.
- И я люблю вас... - Зое показалось, что отец едва ли ни плачет. Она никогда не видела, чтобы отец плакал. Она сама уже готова была разреветься в голос. - Я разберусь. Обещаю. Сам виновен - сам и разберусь.
- В чём ты виновен?
Отец не ответил. Снова послышался металлический звон.
- Зачем тебе топор и этот нож?
- Это просто... Просто надо. Нечего тут больше говорить.
Пора было сматываться. Зоя попятилась спиною вперёд. Отойдя на десяток шагов, припустилась бегом. И успела оказаться возле коляски в тот момент, когда мама вышла из хлева.
Зоя смотрела на неё во все глаза.
- Спит? - спросила мама, шмыгнув носом. Нос у неё выглядел припухшим и немного красным.
- Да. Вроде спит.
- Что у тебя с ногой?
Оказывается, она тёрла одну обожженную крапивой ногу о другую.
- Это от крапивы, - пискнула Зоя, усилием воли заставляя себя прекратить чесаться и отводя взгляд в сторону.
Ну, сейчас её выведут на чистую воду.
Но крапива маму интересовала в последнюю очередь.
- Присмотри ещё за сестрой, - велела она. - Я сейчас вернусь.
Мама пошла в дом. На этот раз губы её были поджаты решительно. Зоя осталась с коляской. Пёс лизнул её за обожженную ногу. Но и тут он не мог ничем помочь. Зое было так грустно. Что, что...
- А это кто тут у нас? - раздалось за её спиной.
От неожиданности Зоя вздрогнула. Отец подошёл неслышно. Отодвинув тюль, он поглядел на спящую малышку, чей носик был не больше пуговки.
- Папа, тише. Не разбуди, а то плакать будет.
- Я тихонько.
Отец смотрел внутрь коляски, а Зоя смотрела на него.
У неё раньше был друг Дима. У него отец пил. Часто бил Димину маму. Один раз они даже ночевали у них дома, когда тот совсем буянил. Пока их мамы разговаривали на кухне, Дима рассказывал ей всякие ужасы. И показывал синяк, который отец оставил у него на руке, сжав её. А потом его отец умер, и Дима с мамой переехали в Краповку к его бабушке. У неё отец никогда не пил. Этот глупый Митяй болтает всякую чепуху. Но почему же ей так грустно?
От гадкой крапивы щипали все ноги. Не в силах больше сдерживаться, она зарыдала. И уткнулась лицом в засаленную спецовку отца. Тот даже растерялся, а потом приобнял её одной рукой. От этого Зоя зарыдала ещё сильнее.
- Что такой? - Отец гладил её по голове, по растрепавшимся косам. - Тише, разбудишь Милку, сама говорила... Что случилось?
- Папа... папа, - слёзы мешали говорить, - не ругайся с мамой.
- Да мы и не ругаемся никогда. - Голос у отца дрожал.
Зоя посмотрела на него. На небритое несколько дней лицо, на тонкие сухие губы, на морщины в уголках глаз. Глаза у отца блестели. Он утёр их тыльной стороной ладони.
- Но я слышала, - призналась Зоя. Слёзы отступили, но ещё хлюпали в горле. - Папа, это всё из-за Дольки? Я... я поняла, как её украли, чтобы не остались следы. И чтобы мы не поняли, куда её увели.
