- Я не в милицию ходил.

   - А куда же?

   Послышался металлический грохот, отец продолжал разбирать свои инструменты. Мама ждала ответа. Она была совсем не в духе.

   - Куда надо, туда и ходил, - наконец ответил отец.

   - И что?

   - Ничего.

   Никогда прежде Зоя не слышала, чтобы родители так разговаривали друг с другом. Они вроде и не ругались, но так было ещё хуже. Зоя вся напряглась, словно это её мама расспрашивала о чём-то нехорошем, что она совершила. Даже зуд от ожога крапивы на голых ногах ею сейчас почти не замечался. Вжав голову в плечи, она тянулась ухом к окну.

   - Ты не хочешь мне ничего сказать? - после некоторого молчания спросила мама.

   - Нет.

   Мама вздохнула. Зоя расслышала её вздох даже снаружи хлева.

   - Последнее время ты сам не свой, - продолжила мама. - Всё из-за этой... свиньи. Да? Почему, ты не хочешь ничего мне сказать? Я же вижу...

   - Нечего тут говорить.

   - Если бы нечего, ты бы не вёл себя так. Ну, украли - с кем не бывает? Милиция во всём разберётся.

   - Я же сказал - не надо никакой милиция! - едва ли ни вскричал отец. Зоя ойкнула от испуга, зажав себе рот ладошкой. - Я сам со всем разберусь.

   - И каким образом? Ты семью готов променять на эту свинью!

   А вот мама начала кричать. Мама бывала строгой, но чтобы кричать...

   - Не говори глупостей, - отрезал отец. - Семья для меня - самое дорогое. Я для вас... Кроме семьи у меня ничего и нет.

   - Я люблю тебя, ты же знаешь. Да, порой нам бывает нелегко. Тем более сейчас, пока я в декрете... Но мы живы, здоровы. Главное нам держаться вместе. Сам всегда говорил об этом. У тебя хороший дом и хорошая семья. И всё это начинает разрушаться из-за того, что ты отстраняешься. Я же вижу - тебе от этого самому тяжело. Я только хочу помочь. Давай поговорим о том, что у тебя на душе. От этого сразу решится половина проблем. Вот увидишь.

   - И я люблю вас... - Зое показалось, что отец едва ли ни плачет. Она никогда не видела, чтобы отец плакал. Она сама уже готова была разреветься в голос. - Я разберусь. Обещаю. Сам виновен - сам и разберусь.

   - В чём ты виновен?

   Отец не ответил. Снова послышался металлический звон.

   - Зачем тебе топор и этот нож?

   - Это просто... Просто надо. Нечего тут больше говорить.

   Пора было сматываться. Зоя попятилась спиною вперёд. Отойдя на десяток шагов, припустилась бегом. И успела оказаться возле коляски в тот момент, когда мама вышла из хлева.

   Зоя смотрела на неё во все глаза.

   - Спит? - спросила мама, шмыгнув носом. Нос у неё выглядел припухшим и немного красным.

   - Да. Вроде спит.

   - Что у тебя с ногой?

   Оказывается, она тёрла одну обожженную крапивой ногу о другую.

   - Это от крапивы, - пискнула Зоя, усилием воли заставляя себя прекратить чесаться и отводя взгляд в сторону.

   Ну, сейчас её выведут на чистую воду.

   Но крапива маму интересовала в последнюю очередь.

   - Присмотри ещё за сестрой, - велела она. - Я сейчас вернусь.

   Мама пошла в дом. На этот раз губы её были поджаты решительно. Зоя осталась с коляской. Пёс лизнул её за обожженную ногу. Но и тут он не мог ничем помочь. Зое было так грустно. Что, что...

   - А это кто тут у нас? - раздалось за её спиной.

   От неожиданности Зоя вздрогнула. Отец подошёл неслышно. Отодвинув тюль, он поглядел на спящую малышку, чей носик был не больше пуговки.

   - Папа, тише. Не разбуди, а то плакать будет.

   - Я тихонько.

   Отец смотрел внутрь коляски, а Зоя смотрела на него.

   У неё раньше был друг Дима. У него отец пил. Часто бил Димину маму. Один раз они даже ночевали у них дома, когда тот совсем буянил. Пока их мамы разговаривали на кухне, Дима рассказывал ей всякие ужасы. И показывал синяк, который отец оставил у него на руке, сжав её. А потом его отец умер, и Дима с мамой переехали в Краповку к его бабушке. У неё отец никогда не пил. Этот глупый Митяй болтает всякую чепуху. Но почему же ей так грустно?

   От гадкой крапивы щипали все ноги. Не в силах больше сдерживаться, она зарыдала. И уткнулась лицом в засаленную спецовку отца. Тот даже растерялся, а потом приобнял её одной рукой. От этого Зоя зарыдала ещё сильнее.

   - Что такой? - Отец гладил её по голове, по растрепавшимся косам. - Тише, разбудишь Милку, сама говорила... Что случилось?

   - Папа... папа, - слёзы мешали говорить, - не ругайся с мамой.

   - Да мы и не ругаемся никогда. - Голос у отца дрожал.

   Зоя посмотрела на него. На небритое несколько дней лицо, на тонкие сухие губы, на морщины в уголках глаз. Глаза у отца блестели. Он утёр их тыльной стороной ладони.

   - Но я слышала, - призналась Зоя. Слёзы отступили, но ещё хлюпали в горле. - Папа, это всё из-за Дольки? Я... я поняла, как её украли, чтобы не остались следы. И чтобы мы не поняли, куда её увели.