Вот ключевое место из статьи Михайловского: «Первобытное общество представляет в целом массу совершенно однородную. Все члены его занимаются одними и теми же сведениями, имеют одни и те же нравы и обычаи. Но каждый из них, отдельно взятый, вполне разнороден: он и охотник, и пастух, он и лодки умеет делать, и оружие, и жилище сам себе строит…

Но вот происходит первое дифференцирование общества на управляющих и управляемых. Общество сделало шаг от однородности к разнородности, но входящие в его состав неделимые перешли, напротив, от разнородности к однородности. Мускульная система у одних стала развиваться в ущерб нервной системе, а у других наоборот…

Цельность личности, её разнородность, полнота развития всех её сил и способностей – словом, все необходимые условия для счастья – уступили место экономической и общественной специализации, тому процессу, который превращает человека в “палец от ноги”, в колёсико бесконечно большой общественной и государственной машины». По этому поводу Михайловский приводит очень убедительный пример. В ряду поколений тульских оружейников переход от разнородности к однородности происходил следующим образом: «Предки их делали всё ружьё, и потому должны были принимать в соображение такие данные, которые совершенно не нужны и непригодны потомкам, только сверлящим стволы или делающим курки. Поэтому предки были разностороннее потомков».

Цивилизация развивается за счёт раздробления отдельного человека, уничтожения его личности. Чтобы использовать одну какую-либо его силу, один его орган, от него отнимаются другие. Так, древние спартанцы выкалывали глаза своим рабам, приставленным к ручным мельницам, чтобы эти несчастные не развлекались, а могли бы молоть и молоть без конца. Такой тип развития Михайловский не считает прогрессом, ибо он приводит к деградации личности.

Прогресс возможен лишь на путях развития простых форм кооперации, в которых экономическое разделение труда между индивидами заменяется физиологическим разделением труда между отдельными органами этих индивидов. Отсюда – уникальная формула прогресса Михайловского: «Прогресс есть постепенное приближение к целостности неделимых, к возможно полному и всестороннему разделению труда между органами и возможно меньшему разделению труда между людьми. Безнравственно, несправедливо, вредно, неразумно всё, что задерживает это движение. Нравственно, справедливо, разумно только то, что уменьшает разнородность общества, усиливая тем самым разнородность его отдельных членов».

В идеализации крестьянского общинного уклада Михайловский сходился с Лавровым. Вслед за ним он считал также, что историю творят не народные массы, а отдельные «критически мыслящие личности» В работе «Герои и толпа» (1882) Михайловский утверждал, что народное сознание в современном обществе, изуродованном разделением труда, находится в состоянии пассивности и склонно к бессознательному подражанию. Однако на массовую психологию «толпы» особое влияние оказывает «герой», сильная личность, способная увлечь её за собою на любое дело, как доброе, так и злое, как на подвиг, так и на преступление.

Призвание современной интеллигенции Михайловский видит в «благотворительной опеке народного развития». Поэтому он терпимо и даже сочувственно оценивает умеренное культурничество. Он считает, что «коренные начала русской экономической жизни не требуют революции», но требуют поддержки общины, организации различных форм кооперативного движения, поощрения кустарных промыслов, поддержки государством мелкой народной промышленности.

Михайловский принадлежал к умеренному крылу народничества, которое в семидесятые годы не занимало лидирующего положения в общественной жизни. Ведущую роль в ней играло тогда народничество радикальное, осуществившее попытку поднять крестьянство на революцию. У «ходоков в народ» с революционными целями были свои идеологи, вожди и наставники: П. Л. Лавров, М. А. Бакунин, П. Н. Ткачёв. Но между ними существовали разногласия и споры. В чём заключалась суть их политических программ, с чем были связаны споры и разногласия?

К 1870-м годам Бакунин, находившийся в эмиграции, становится одним из идейных вождей и вдохновителей «хождения в народ». В работе «Государственность и анархия» он утверждает, что общественный организм России после реформы 1861 года раскололся на два враждебных полюса. На одном – общинное крестьянство, способное к историческому развитию. На другом – государственная надстройка, паразитический нарост на здоровом теле народной жизни, удерживающийся на нём с помощью насилия. Между двумя этими полюсами идёт постоянная вражда. Крестьянский мир искони борется с государством и правящими классами за торжество своих общинных начал, за разрушение паразитической надстройки. Эта борьба нуждается сейчас в направляющем, организующем элементе, каким и должна стать революционная интеллигенция.

Бакунин-теоретик признает научную ценность «Капитала» Карла Маркса, но лишь в двух моментах: в необходимости «экспроприации экспроприаторов» и в организации коллективного владения средствами производства. Далее начинаются расхождения. Вслед за Прудоном Бакунин отрывает экономическую организацию общества от политической. Экономическая организация является результатом естественной связи между людьми в процессе трудовых отношений их друг с другом. И сама по себе она стремится к равенству, справедливости и коллективизму.

Но на пути её естественного развития встаёт надстройка, политическим насилием насаждающая в обществе социальное неравенство. Главной целью революции должно быть полное уничтожение этой надстройки, разрушение государства, освобождение естественной и живой экономической стихии от его ига. Эта стихия в своём широком разливе сама придёт к естественной для неё коллективистской и разумной организации.

Бакунин считал бессмысленной борьбу за улучшение государственных форм или захват государственной власти. «Между революционной диктатурой и государственной, – утверждал он, – вся разница только во внешней оболочке: обе одинаково реакционны». Единственно плодотворным и творческим видом борьбы за освобождение является бунт, анархическая революция.

Бунт не будет в русских условиях «бессмысленным и беспощадным», так как в душе русского крестьянина существует исторически выработанный, ставший общенародным культурным инстинктом социалистический идеал «жизни миром». К этому творческому бунту крестьянская масса сейчас готова. Не хватает лишь искры, чтобы вспыхнуло пламя. «Летучая» пропаганда интеллигентов поднимет бунтарские настроения в народе и будет той искрой, которая вызовет революционный пожар. Этот пожар уничтожит паразитическое государство и приведёт крестьянский мир к социалистической федерации сельских общин, организующих жизнь на началах общинного самоуправления.

Программа Бакунина встретила неприятие у Лаврова. Он считал, что в настоящее время народ не готов к революционной борьбе. Грядущая революция нуждается в тщательной культурной подготовке, в длительном воспитательном периоде, призванном внести сознательное начало в стихийные, бунтарские настроения народных масс. Эта воспитательно-подготовительная работа выпадает ныне на долю русской интеллигенции.

Совершенно иначе относился к политической борьбе Ткачёв. Как и все народники, он связывал надежду на будущее России с крестьянством, с его социалистическими инстинктами, с общинным владением землёй. Но, в отличие Лаврова и Бакунина, он считал, что крестьянство в силу своей пассивности и отсталости совершить революцию не способно. Община может стать «ячейкой социализма» только после уничтожения существующего государственного строя. Первоочередную задачу революции он видел в захвате государственной власти и установлении диктатуры «революционного меньшинства». Эта диктатура откроет путь для «революционно-устроительной деятельности» интеллигенции в народе. Политическая революция будет первым шагом к революции социальной. Поэтому Ткачёв оправдывал политический террор, целью которого являлся захват власти в стране горсткой революционеров.