Ласэн негодовал, но тут вмешалась Фейра, которая тихонько отвела его в угол и объяснила, что иллирианцу будет не комфортно находиться в одном доме с Мор целых пять дней. Особенно, учитывая, что одна из спален разделяется с гостиной лишь ширмой. Фэец не слишком в это поверил, но покорно поплёлся на другой конец Гавани Ветров. Немного утешило его то, что с ним пошла и Элайна, вызвавшаяся помочь с уборкой.
В одну из ночей, спустившись за водой вниз, Манона услышала, как Ласэна пыталась утешить и рыжая Агата, каким-то образом оказавшаяся в доме. Она своим бархатистым шёпотом предлагала фэйцу присоединиться к ним с Сунной этой ночью. Ведьма не стала дожидаться ответа Ласэна и с несвойственной ей тактичностью тихо поднялась к себе. Но с утра она вместе с Кассианом наблюдала за тем, каким виноватым глазом рыжий фэец смотрел на Элайну, которая принесла им к завтраку хлеб (тут механический протез сослужил хорошую службу, иначе раскаивающееся выражение лица стало бы слишком заметным).
— Не вини себя, братец. Харизматичным иллирианкам сложно отказать, — не выдержав, подмигнул ему Кассиан.
Ласэн, в это время размазывающий масло по свежему хлебу, застыл и сделал вид, что ничего не слышал. Зато Манона, как раз проходившая мимо, отозвалась:
— Я бы тоже не смогла удержаться.
— Манона!
С этого началась ссора, разбудившая Мор и Налу, которые последние пару дней почему-то спали дольше всех, хотя задергивали ширму ещё вечером.
— Кас, с каких пор ты такой ханжа? Ты бы и сам не отказался от того, чтобы получать ласки сразу двух женщин, — недовольно пробормотала Мор, отламывая кусок хлеба и обмакивая его в ягодное варенье.
— Это всё фэйское собственничество, — пробормотала Нала, но Кассиан её не услышал, спеша возразить:
— Я с удовольствием, но только если бы одной из них была Манона!
— Дракончик, если ведьма делит с кем-то мужчину, — опасно сощурила глаза девушка, — то в конце сильнейшая имеет право съесть его, чтобы утвердить свой статус. А поскольку я самая могущественная ведьма в этом и соседнем мире, тебе такой расклад не пережить точно.
Ласэн, изображавший из себя святую и глухую невинность на случай, если Элайна внезапно вернётся, подавился вином. Зато Кассиан, громогласно рассмеявшись, прижал к себе ведьму.
В доме Ризанда всем жилось не в пример спокойнее. Кроме разве что пары вечерних часов, когда вся компания собиралась там, чтобы обсудить план действий. На словах он выглядел безукоризненным.
В день начала Кровавого ритуала все занимали свои позиции. Чтобы не спугнуть Киншаса, решили обосноваться на подступах к вершине. Ризанд, Фейра, Мор и Азриель ждали появления Старейшины с Евой с левой стороны горы, в одной из ближайших к чёрному ониксу пещер. На быстрые и решительные действия этого отряда делался упор. За пару минут до того, как над горной вершиной взойдут три звёзды, Риз должен перебросить всех остальных к месту жертвоприношения, чтобы помешать Киншасу. В это время Сунна, Агата и Кассиан разбираются с дозорными верными Киншасу. Манона и Нала, как наиболее ценные члены отряда, остаются на правом склоне, готовые вмешаться, если что-то пойдёт не по плану. Ведьма рассказала о том, что сила целителей способна изгонять валгских королей, хотя очень надеялась на бесполезность этой информации. Эраван всё же был самым слабых из трёх братьев, а Нала, несмотря на то, что, по мнению ведьмы, обладала большей силой, чем целительницы в Эрилеи, не имела возможности потренироваться. Не говоря уже о том, что её вмешательство потребуется лишь в том случае, если Манону убьют.
— А почему вы не можете просто переброситься в камеру, где держат Еву, спасти её, а потом поймать и убить Киншаса? — спросил Ласэн, тоже присутствовавший при обсуждениях.
— Я недавно была в той темнице, откуда мы вытащили Манону. Там пусто. Видимо, Киншас тоже переместился куда-то ближе к Рамиелю, — ответила Сунна.
Ведьма помнила: иллирианки вообще выступали за то, чтобы оставить свою соратницу в роли жертвы. Но, видимо, Маджа поговорила с ними, убедив довериться Ризанду и выбрать такой план, в ходе которого все останутся живы.
— И мы не можем так рисковать, — продолжила Фейра. — Если напасть на Старейшин раньше времени, то это может положить начало войне в Иллириании. У крылатого бога много сторонников.
— Не хватало ещё, чтобы кто-то помешал Маноне дотронуться до оникса и освободить драконов, — подтвердила Агата, хотя верховная правительница имела ввиду явно не это.
Ведьма устало провела ладонью по лицу. Все они упускали из вида главное.
— Киншас очень силён, — тихо произнесла она то, что повторяла последние несколько дней. — Все эти тысячелетия он не пользовался силой. Может, потому что берёг её, а, может, из-за того, насколько фанатично предан валгскому королю. И нам нельзя объявлять ему войну раньше времени. Если всё сделаем правильно, обойдётся без жертв: нужно лишь нанести один мощный и неожиданный удар.
***
Приход весны никак не ощущался в Гавани Ветров. Скалистая часть Иллириании неохотно отпускала снега и морозы из своих владений. Но появляться на плаце, кутаясь в плащ, считалось дурным тоном. Хотя особо упорные в учении мальчики, любившие, как и главнокомандующий, тренироваться с оголёнными торсами даже в самые суровые морозы, уже отбыли к Рамиелю — сегодня на закате начнётся Кровавый ритуал. У Маноны осталось немного времени. Его она посвятила своим воспитанницам.
Маленькие крылатые воительницы, увидев её впервые спустя три месяца, как и диктовал иллирианский менталитет, ничуть не обрадовались. Они злились и обижались на ведьму. Железнозубая героиня покинула их. Манона догадывалась: Кассиан, утопая в тоске, не следил за тренировками и мало интересовался жизнью девочек. Значит, всё то время, что Манона провела в заточении, они были узницами кухонь и спален.
Но, возобновив занятия, ведьма вдруг увидела: всё не так плохо, как она думала. Девочки не забыли азы, почти не потеряли в выносливости и силе. Они азартно повторяли приёмы, ловко обращались с мечом и луком. Многие стали летать даже лучше, чем умели до исчезновения наставницы.
Ведьма недоумевала. Она боялась найти на плаце горстку запуганных малышек, которых отцы, братья и мужья избивали за своеволие, но перед ней стояли бесстрашные будущие воительницы.
Тайна раскрылась сама собой. В один из дней на соседней тренировочной площадке показался Девлон. Старик не обратил никакого внимания на ведьму, погрузившись в занятия с младшей группой мальчиков. Его малышня бегала кросс, а потом училась резко взлетать с земли. Одна из иллирианок, долговязый подросток Рина, в какой-то момент споткнулась и неловко повалилась на мёрзлую землю. Сегодня у неё всё шло из рук вон плохо, и Манона направилась к ней, чтобы отчитать за ошибки. Но ведьму опередил недовольный вопль:
— Рина! Следи за стойкой, неуклюжая ты курица. Я говорил вам сотню раз: стойка — это основа всего. Ты машешь не рукой с мечом, а двигаешься всем телом. Если у тебя носки друг на друга смотрят, о каком балансе речь? Иди в сторону и отрабатывай удары на «балде». Медленно! Технично!
Оказалось, Девлон, отвлекшийся от мальчишек, следил за занятиями иллирианок. Ведьма недоверчиво сощурилась. Но Рина, послушно кивнув, отошла в сторону. Она нахмурила лоб, будто что-то вспоминая, а потом приняла очень неплохую устойчивую позицию.
— Вот! Уже лучше. Сейчас у тебя есть шанс выстоять против суслика, — проворчал Девлон, но девочка ответила ему улыбкой.
Военачальник не смотрел на Манону, и та решила не смущать его словами благодарности. Кассиан был прав: старик не такой злодей, каким хочет казаться.
На последнюю тренировку Маноны перед отлётом к Рамиелю пришла Неста. Она надела кожаные штаны и тунику, доходящую до середины бедра.
«Что ж, лучше, чем платье» — решила ведьма, понимая, чего хочет девушка.
— Присоединишься к иллирианкам? — спросила Манона.
Неста прибыла в Гавань Ветров ради этого — начать, наконец, учиться сражаться. Но битва с гордостью заняла больше времени, чем та рассчитывала. Поэтому на первый урок для неё у ведьмы осталось всего несколько часов. И он же мог стать последним.
