Ризанд и Азриель находились в похожем шоке. Верховный правитель, обманутый собственной гордыней, и лучший шпион, потерявший контроль над тенями. Это был худший день в их длинной жизни. Амрена безжалостно тыкала их носами, как нагадивших котят, в то, насколько легкомысленно они относились к истории собственного народа. Позволяли себе думать, что события давно прошедших лет их не касаются.
И, вот, три иллирианских придурка сидели, забыв, как дышать. Десять тысячелетий их предков, а теперь и их самих, водили за нос. Никто и не подозревал о тайных планах Совета Старейшин, об убежище для женщин внутри Рамиеля, о Вратах, до которых каждый год пытались добраться десятки мальчишек.
За глупость надо платить. И Кассиан чувствовал, как братья раскаиваются и винят себя в том, что это бремя целиком легло на его плечи. Сомнений не оставалось: его истинную пару похитили Старейшины для того, чтобы принести в жертву и призвать древнее зло. Обрели смысл слова Элайны о крови, которая вытечет до капельки и станет чёрной. Манону готовились распять на поверхности Врат в день начала Кровавого ритуала.
— Перебрось меня в Ширак, — выплевывая каждое слово, будто они были раскалёнными углями произнёс Кассиан.
Ризанд уже потянулся к его руке. Силы верховного правителя хватит, чтобы сравнять с землей всю цитадель и окрестный город.
— Нет! — закричала Фейра, Ризанд замер.
Кассиан зарычал и приготовился наброситься на свою правительницу, но она вытянула руку вперёд, останавливая его, и начала говорить:
— Мы с вами были там. Крепость огромна, в ней тысячи тайных комнат, в том числе подземных. Её уже несколько месяцев прочёсывают тени Аза. Я права?
«Певец теней», почти растворившийся в черноте, которая окутала его с ног до головы, кивнул. Он тоже был в бешенстве.
— Если мы сейчас ворвёмся туда и разрушим всё, то Киншас схватит Манону до того, как мы успеем до них добраться, и сбежит.
Кассиан зарычал от бессилия, почувствовал, как энергия бурлит в нём, отчаявшись найти выход. Ему хотелось убивать. Хотелось рушить. Пытать. Рвать зубами всех, кто посмел отнять у него ведьму. Но Фейра была права. Киншас сбежит, как крыса с корабля. Его укроет у себя кто-то из предателей, притаившихся далеко на заснеженных горных перевалах. И Манону снова будет не найти.
— Всё верно, — подтвердила Амрена. — Тёмная сущность дала Старейшинам защиту от магических воздействий. Сила димантиев для них ничто, тени не могут их найти. Вам стоит воспользоваться тем, что вы знаете их следующий шаг.
Не сдержавшись, Кассиан как факел вспыхнул всполохом красной разрушительной энергии. Ризанд успел отгородить всех тёмным щитом, но столовой пришёл конец — на её месте остались лишь обломки мебели, кучки отвратительно пахнущего пепла и копоть на стенах. Но никто не стал осуждать иллирианца, друзья понимали, насколько истончены его нервы. А пользоваться преимуществом означало ждать ещё почти неделю и пытаться перехватить Манону на Рамиеле, когда её притащат туда в роли жертвенного агнца.
Кассиан, продолжая мерить шагами зал в Доме ветра, с ненавистью вспоминал об этой части плана. В его голове всё гудело и плыло. Уже три месяца. Он не жил, а существовал. Дышал, летал, ел и спал, только потому его сильное здоровое тело было единственным инструментом, способным помочь ему найти Манону. Связующая нить, тонкая и едва ощутимая, натянулась до предела, но молчала. Только один раз, вчера днём, он почувствовал, как по ней прошлась обжигающая волна. Это было как раз перед тем, как он высвободил свою силу, разгромив городской дом. Кассиан решил, ему почудилось из-за собственных эмоций.
Странности продолжились и сегодня. Он уже успел перебраться в Гавань Ветров — ему хотелось находиться как можно ближе к тому месту, где держали Манону — как вдруг к нему явился Азриель. Он заявил, что этой ночью у Кассиана состоится важная встреча в Доме ветра. Потом, прежде чем иллирианец опомнился, прибыли Мор с Фейрой. Фэйки притащили ему чёрный новый камзол, белую рубашку, сапоги и шнурок для волос. Они же достали из шкафов с десяток баночек из тёмного бутылочного стекла, свёртков, тюбиков. Принюхавшись, Кассиан понял: это всё были какие-то принадлежности для купания. Он уже забыл, когда мылся в последний раз. Его тело покрывал густой слой дорожной пыли и грязи, волосы слиплись в сосульки. Но это всё равно не выглядело достаточным поводом для творившегося вокруг него безумия.
Ризанд с Азриелем насильно затащили его в купальную, перед этим высыпав в воду мелкие синие шарики. Из-за них всё пенилось и бурлило. Риз беспощадно лил на отросшие волосы брата смесь с запахом ромашки и календулы. Азриель, скривившись, убирал грязь из-под ногтей и тёр ему спину жесткой мочалкой.
— Аз, не отлынивай. Ты больше всех виноват! — иногда с улыбкой кричал на него верховный правитель.
Сам он разводил в стакане порошок с запахом мяты, которым Кассиану предстояло долго полоскать рот. Он всё ещё слабо верил в реальность происходящего. Друзья тронулись рассудком. Или это у него в голове что-то повредилось после вчерашних новостей. Сначала он пытался вырываться, но названные братья словно вернулись в детство. Они со смехом окунали его обратно в воду, лупили по голой заднице мочалками и полотенцами, совсем не заботясь о том, что уже вся купальная залита водой и пеной. Риз с Азом и сами вымокли до нитки. Их радость при нынешних обстоятельствах выглядела насмешкой. Они ржали, как молодые жеребцы, и то и дело отпускали пошлые шутки:
— Кас, а по твоим крыльям кажется, что всё чуть скромнее…
— Он просто слишком часто их ломает. Эту часть сломать сложнее…
— Но с его воинской славой и частыми походами она должна была поистереться… Женщины любят вояк.
— У самого-то ничего не стерлось, хотя Фейра, бедная, еле сидит…
— Аз, я тебя утоплю!
Эта вакханалия длилась, пока Кассиан, выйдя из себя, ни подхватил обоих придурков подмышки и ни вынес из купали, явно смутив Фейру, всё ещё готовящую камзол, своим появлением. Зато Мор подмигнула ему:
— А я уже и забыла, как ты хорош…
Но Кассиан быстро захлопнул дверь, оставив Азриеля разбираться с этой пошлячкой.
На купании пытки не кончились. К пугающим действам привлекли даже Элайну и Амрену. Сестра Фейры принесла испечённые ею булочки, которые стали отличным дополнением к жирным мясным блюдам, приготовленным Нуалой и Серридвеной — они тоже успели побывать в Гавани Ветров, но испарились непонятно куда. Кассиан сел за стол, собираясь спокойно поесть, но друзья смотрели на него так, что куски вставали поперёк горла. Причём все они по очереди одергивали друг друга и что-то предостерегающе шипели.
Наконец, убедившись, что Кассиан поел, Ризанд рявкнул на всех, разгоняя по делам. Названные братья же перебросились в Дом ветра. Там Риз оставил Кассиана и тоже исчез.
И вот уже несколько часов иллирианец ходил взад-вперёд. Он совершенно не понимал, что это значило. Но, заглянув в зеркало, ему пришлось признать — выглядит он хорошо. Чёрный камзол сидел на нем как влитой, а серебряное шитьё на воротнике и рукавах красиво поблёскивало при ходьбе. Волосы за два месяца отросли, пусть и не до привычного состояния, но их всё же получилось собрать в пучок. Кожа от долгих странствий по Притиании вернула смуглый, золотистый оттенок. Светло-карие глаза сияли.
«Почему? Чего я жду?», — мучился вопросами Кассиан, чувствуя как в глубине души всё приходит в движение, просыпается и поднимает голову.
Последние три месяца он жил только надеждой, но она же причиняла ему самую невыносимую боль. И сегодня друзья своим странным поведением вновь разбередили это чувство, заставив его ждать не пойми чего.
Было уже за полночь. Кассиан ходил по темному залу и вдруг услышал какой-то звук — он раздался с балкона, который находился за дверями из плотного стекла. Через них было почти ничего не видно, но иллирианец смог различить два силуэта. Один, крылатый, тотчас же исчез. А второй застыл у дверей.
