Алиса зарумянилась, губки бантиком, да она красавица, позвала официантку, попросила рюмку коньяка, влила в себя, поморщилась:

   - Крепкий, здесь не разбавляют, вам заказать? Нет? Я согласна с вами, молодежь надо учить. Но старики у нас не в почете, отстали от современности. Хотя без помощи отца ничего бы не было. Пришлось бы кофе подавать или овощами на рынке торговать, как-то так. Отец и его друг Ефим помогли через их депутата, я поставила киоск на остановке. Отец по ночам дежурил, ставил раскладушку и спал до утра. Было, пытались грабить, но он смелый был, ничего не боялся. Он такой и сейчас. - Опять телефон, - Иду, скоро приеду, - отключилась, повернулась к Хельге, - Приходите завтра к отцу, посидите, проводите старый год, от меня шампанское и закуска.

   Вышли из бара, она приобняла Хельгу и спросила:

   - Вы не видели папку? черная такая, старинная, раритет.

   - Видела, Петр Федорович при мне доставал из нее листы, текст напечатан на машинке, портативной, я работала в воинской части, печатала на такой.

   - То, что в папке, печатала я, давным-давно, когда в школе училась, дед просил. Папка принадлежит нам, ничего такого, но память, сами понимаете. Отец недавно нашел ее в хламе, грозит сжечь, потому что ссорился дедом. Я не понимаю, как можно обижаться на покойника. Вот и выходит: что не надо, хранит, а что надо, уничтожает.

   Алиса закурила, чем удивила Хельгу, зачем богатым травить себя. Курила она, нервно затягиваясь и выпуская дым в сторону. Также нервно и быстро стала перечислять, сколько вложила в комфорт родителей, купила новый холодильник, стиралку, микроволновку, совсем недавно, уже надо ремонтировать, поставила унитаз, чтобы мама не ходила на ведро, убирать вовремя некому, вонь, зашибись, а туалет в дальнем углу двора, с ее-то ногами ползти через кучу хлама.

   Несбыточные мечты Хельги: в туалете плитка ходуном ходит, холодильник старый, стиралку надо менять, течет, благо, первый этаж, заливает только подвальных крыс.

   Алиса нервно курила и поправляла затейливую прическу, Хельга завороженно смотрела на холеные пальцы (ногти - произведение искусства), золотые кольца с бриллиантами, золотые серьги, под курткой наверняка золотые цепочки. Обратила внимание на красную куртку, как у нее, цвет такой же и не такой, сообразила, что куртку еще мама покупала.

   Ей нравилась благополучная Алиса, может, Майя пригодится, дизайнеры для богатых, кроме них красота никому не нужна.

   Алиса продолжала:

   - Мы все принадлежим к какому-нибудь роду, наши предки как корни дерева, нас питают, поэтому нельзя о них забывать. У каждого современного человека должно быть родовое дерево, лучше над кроватью, чтобы проснуться утром и поздороваться с предками. Вы можете помочь, взять эту папку, в ней история моего рода, - закрякал телефон, она раздраженно проговорила: - Да, иду, уже вышла, - отключилась, стала рыться в сумке, достала кошелек и протянула тысячу, - Задаток, за папку получите пять тысяч.

   Хельга почувствовала, что краснеет, стала отталкивать руку, бормоча:

   - Нет, нет, что вы, - но тысяча перекочевала в ее карман.

   Алиса протянула пакетик, обмотанный желтой резинкой:

   - Это снотворное, две таблетки, бросьте в шампанское, ничего опасного, я сегодня утром освятила в храме. Значит, договорились, завтра жду, отец обрадуется, - резко повернулась и почти бегом направилась к машине, махнув рукой на прощание.

   Хельга увидела, как она проехала в сторону остановки, могла бы довезти. Внешне похожа на отца, но воспитывалась матерью.

   Что делать, она не знала. Петр ей нравился, очень, но так сходу нельзя отказываться от предложения, поможет она, поможет Алиса, знакомство с ней полезно.

   Она помнит, как в трудные времена мама плакала, потеряв работу, из-за того, что их стройорганизация перешла в частные руки, и сократили половину работающих. Отец вдруг возмутился, что ему мало платят, а сами гребут лопатами, и тоже уволился. А потом долго искал работу, предприятия закрывались, нашел в столовой подсобным рабочим.

   Никогда не забудет, как голодно было. Мама жаловалась: взяли и все поменяли, как шулера, завели в темную комнату, карманы вывернули, сиди, подыхай. Кто-то выбрался, а кто-то не смог. До сих пор не знаешь, чего завтра ждать. Это как играть с Юлой, начинает проигрывать и меняет правила, а ты подчиняйся, чтобы не раскричалась. Успокаивать придется долго. Только Майя умеет, прижимает к себе, и Юла замирает.

   Внучка уснула, а она долго мучилась, зачем согласилась, если Алисе нужна эта папка, пусть сама берет. Брать чужое грешно, прощения не будет, грех падет на родных. О боже, она бросилась на колени перед сервантом, на котором выстроились в ряд картонные иконы, и стала молиться.

   Решила, что Алисе ничего не обещала, деньги вернет, таблетки выбросит.

  Но утром состоялся тяжелый разговор с дочерью, она требовала деньги деда, не все, но часть, нельзя быть такой жадной. Хельга отдала ей тысячу на подарки и обещала еще дать вечером.