Отец и сын, оба тугоухие, встречались летними вечерами на родительской половине и громко обсуждали семейные дела Петра. Как оказалось позже, жена многое слышала, но основное прошло мимо, не дом ее интересовал, а та баба, которая увела законного мужа. Как раз тему любовницы Петр почти не обсуждал с отцом.

   Отец с богатым бюрократическим опытом, в который входило не только управление крупным производством, но и должность в горкоме, взялся за дело с энтузиазмом.

   В родительской гостиной с чаем и сладкими пирожками отец раскладывал перед ним письма, квитанции переводов, дневниковые записи, из чего следовало, что дом построен на отцовские деньги рабочими, которых отец приглашал поработать и отдохнуть на море. Кроме квитанций переводов в деле по признанию Дедлиха Ф.Т. единоличным владельцем дома фигурировало письмо Петра к родителям с жалобами на Елену: жена не помогает, только спускает родительские деньги на торты и маникюр с педикюром.

   Процесс, что говорится, пошел, и вот отец стал единоличным владельцем большого дома.

   Петр расстался с Зоей, у него родилась дочь, и до Елены первой дошло, что у них нет дома, был и не стало. Петр не сразу почувствовал угрозу, ничего страшного не произошло, отец лишь формальный владелец, проживет недолго, все устаканится.

   Елена, несдержанная на язык, в очередной раз нахамила матери, отец пригрозил, что завещание напишет на мать и Тамару, а их оставит без крыши над головой. Как говорится, приехали, сам себе яму вырыл.

   За дело взялся адвокат Ефим Охроменко, долго и внимательно изучал материалы (Петр был еще вхож в родительскую половину, знал, где хранились папки, - нужные бумаги забрал) и заинтересовался историей, как отец по личному договору купил барак под снос и отправил в товарном вагоне бэушные доски, рамы и двери, под ними спрятал то же самое, только новое, по маршруту: Урал - Крым.

   Петр помнил эти бараки вдоль железнодорожной линии, каждый день проходил мимо, когда учился в начальных классах. На месте бараков построили микрорайон, а рельсы убрали. Многие бывшие одноклассники получили там квартиры. "И ты бы мог", - говорила мать, упрекая его в том, что все деньги ушли на дом, а покоя нет.

   Под диктовку Ефима рукой Петра было написано заявление в суд, в котором Дедлих Федор Трофимович обвинялся в коррупции, взяточничестве и моральной нечистоплотности, а именно: не только заплатил сверху, что очевидно и не требует доказательства, но ради подписи на разрешении переспал с нужным человеком, оказавшимся женщиной.

   Эта история рассмешила бы любого нормального человека, но отец был глубоким стариком, и все обернулось трагедией.

   Судьей оказалась выпускница юридического факультета лет двадцати пяти, в сером костюме, гладко причесанная, лицо строгое, как у школьницы - отличницы. Ей приходилось громко говорить, почти кричать, потому что и отец и сын были глухими, и сидящие в коридоре люди все слышали.

   У отца белые тонкие волосенки, прикрывшие лысину, небесно-мутный взгляд, он держался за трость и поворачивал голову на громкие звуки, тихих не слышал совсем.

   - Громадянин, Федору Трохимович, вы спали с... - судья заглянула в бумагу, - Тимаковой И.В. в корыстных целях?

   - А? - отец приложил ладонь к уху.

   Даже если слышал, делал вид, что нет. Его голыми руками не возьмешь.

   Петр переспросил:

   - Вы что ему сказали, можете повторить?

   Судья, повышая голос:

   - По вашему заявлению спрашиваю, спал ли гражданин Дедлих с Тимаковой И.В.

   Приоткрылась дверь, заглянул судья из соседнего кабинета, стал рассматривать отца и сына, хмыкнул, подошел к столу, спросил о чем-то судью, она пожала плечами.

   Отец категорически отказался слышать, но это не означало, что ничего не понял, еще как понял.

   Мать кричала на всю улицу: "Ты не сын, ты хам, предал отца, он тебя вырастил (как это представлялось, если работал семь дней в неделе), дал образование (учился сам), и содержал долгие годы, потому что ты не способен зарабатывать (что правда), выставил его на посмешище, неблагодарный (скорее дурак)".

   Отец залег на диван и отказался от лечения. Все таблетки после его смерти нашли под диваном.

   Петр не ожидал такой реакции: когда Ефим раскручивал это дело, думал, что отец посмеется или просто выругается. После этого они бы помирились.

   У Петра не было опыта судиться, он не понимал, что делал. Думал, что перед отцом поиграет мускулами, и этим кончится, его поддержала Елена, она же подсказала проверять почту, мало ли что, никаких контактов, сидят как на вулкане и мучаются, останутся в доме, или их выгонят.

   Весной, когда все цвело и пахло, Елена залила на родительской стороне деревья и кусты роз крутым раствором соли. Не дошла только до крыльца, где рос куст, усыпанный красными розами, и забыла про виноград, в августе синие гроздья свешивались с крыши времянки.

   Мать начала догадываться, соседи подтвердили, выдала Вера, Елена с ней советовалась, сколько надо сыпать соли на ведро воды. Невестка и свекровь втянулись в войну.