– Но… Вы же знаете, у меня есть деньги. Мне совсем не сложно заплатить.

– Вы хотите опоздать на спектакль? Нет? Тогда не тратьте время, идите переодевайтесь.

– Хорошо, – опаздывать в театр Гарри, действительно, не хотелось, но этот разговор со Снейпом он оконченным не считал. Зельевар и так уже потратился на билеты, не хватало ему еще только покупать Гарри совершенно не нужные подарки. Лучше бы дом в порядок привел, если ему деньги девать некуда!

Великолепное качество ткани и благородная простота покроя классического серого костюма, а также приятная мягкость дополнявшей его темно-зеленой рубашки только еще сильнее убедили молодого человека в необходимости продолжить столь неловкий разговор о деньгах. Тем более, что эти траты как раз и могли быть вероятной причиной скверного настроения зельевара.

Когда Гарри спустился в гостиную во второй раз, никаких ядовитых комментариев по поводу его непривычного внешнего вида от Снейпа не последовало. Напротив, зельевар окинул молодого человека пристальным взглядом и даже сказал: «Неплохо». И пусть это был не самый изысканный из возможных комплиментов и даже не доставившая бы аврору гораздо большую радость похвала какого-нибудь из его поступков, но все же Гарри поймал себя на том, что эта короткая фраза Мастера Зелий была ему очень приятна. Не понятно только, когда это мнение Снейпа, да еще и по такому поводу, стало иметь для него значение?

– Дайте руку, мы аппарируем, – сказал зельевар и, к удивлению Гарри, перенес его прямо из защищенной антиаппарационным барьером гостиной в пустынную аллею находившегося неподалеку от театра парка.

Об этом месте молодой человек много раз слышал от неоднократно бывавшего в Доме Королевской оперы – так еще иногда называют Ковент-Гарден – старого врача из Святого Мунго. Маггл по происхождению, он утверждал, что этот парк – лучшее место в Англии, а значит, и во всем мире, для того, чтобы в театральное межсезонье слушать здесь в плеере записи опер. По его словам, в теплое время года тут выдавали шезлонги, и можно было сидеть на берегу пруда, наблюдать за живущими на нем птицами и наслаждаться Музыкой.

Возможно, летом это и было одним из самых популярных мест отдыха магглов-лондонцев, но в этот промозглый осенний вечер парк был абсолютно пустынен, и Гарри показалось даже что-то тоскливое в его покинутых людьми аллеях. Нет, определенно, в этом месте он оперу бы слушать не хотел.

– Поттер, вы намерены останавливаться около каждого встречного столба? Мудрое решение, мы как раз успеем в театр к окончанию спектакля, – раздраженный голос Мастера Зелий разрушил навеянное осенним парком наваждение, и аврор, прибавив шагу, поспешил за своим спутником.

Уже за несколько метров до входа в театр, Гарри почувствовал нечто, очень похожее на благоговение. Наверное, именно это испытывала Гермиона, впервые оказавшись в своей Лаборатории. Не даром девушка называла ее Храмом Познания. Да, именно так – Храм. Только в данном случае – Храм Искусства.

С восторгом рассматривая окружающий интерьер – не такой чудесный, каким он мог бы быть в магическом мире, но от этого не менее привлекательный, Гарри непрестанно делился своими наблюдениями с единственным находившимся рядом знакомым человеком. И так велико было охватившее его радостное возбуждение, что аврор даже ничуть не удивился тому, что Снейп не только не высмеивал его экстатически-бессмысленного лепетания, но отвечал вполне дружелюбно, и даже сам обращал внимание молодого человека на ту или иную любопытную деталь.

Наверное, если бы Гарри на несколько минут остановился и подумал над собственными эмоциями и впечатлениями, он бы понял, что воспринимает все происходящее, как прекрасный волшебный сон. В его наполненной тревогой настоящей действительности просто не было места этой удивительной атмосфере интеллектуального праздника. Но Гарри, конечно, ни о чем таком не задумывался. Он просто наслаждался происходящим, и был счастлив так, как до этого, наверное, только в первые дни совместной жизни с Джинни.

А его спутник, совсем не похожий на практически всю жизнь знакомого молодому человеку мрачного зельевара, делал этот праздник еще ярче, еще увлекательнее и… значительнее. Удивительно, но Мастер Зелий знал об истории создания этого маггловского театра множество интереснейших вещей, и главное – в нелюбимом всеми своими учениками бывшем профессоре обнаружился талант рассказчика, способного заворожить словами не хуже, чем иной певец – музыкой.

Но вот прозвучал второй звонок, приглашающий зрителей пройти на свои места. И тут уже Гарри просто не мог не испытать изумления - оказалось, что приобретенные зельеваром билеты были в одну из центральных лож бельэтажа – на лучшие во всем зале места. Стоило только молодому человеку осознать этот факт, как ослеплявшая его дымка восторга начала рассеиваться, и он смог оглядеть зал более непредвзятым взглядом.

Все вокруг было оформлено в цветах, самых приятных для истинного гриффиндорца – бордовом и золотом. Многие зрители поражали своими вечерними нарядами, куда более разнообразными, чем в магическом мире (там, пожалуй, только бальные костюмы могли бы составить им конкуренцию в оригинальности). Женщины блистали яркими украшениями – как драгоценными камнями, так и искрящейся разноцветной бижутерией. Впрочем, большинство все же было одето гораздо свободнее, некоторые даже в джинсах и свитерах. Так что Гарри, даже и не переодеваясь в купленную Снейпом одежду, ничуть не выделялся бы на их фоне.

Аврор, не поворачивая головы, скосил глаза на зельевара. Тот сидел в кресле с таким отстраненно-царственным видом, что Гарри мысленно содрогнулся. Он никак не мог понять, как этот человек может быть весьма обаятельным собеседником, а уже в следующий миг застывать вот такой ледяной статуей. Может ли так оказаться, что настоящий Северус Снейп все-таки тот увлеченный музыкой романтик? Возможно ли, что бывший шпион сбросил маску именно перед ним, перед Гарри? Или же притворством была как раз эта, непонятно откуда взявшаяся, а потому озадачивающая открытость?

Размышлять обо всех связанных со Снейпом странностях можно было бы до бесконечности, но тут начался спектакль, и, влекомый прекрасными голосами исполнителей, Гарри перенесся в Париж, в салон прекрасной Виолетты.

В антракте маги единодушно решили прогуляться по театру – подняться на ярусы, спуститься в партер. И хотя Гарри все еще был поглощен впечатлениями от только что увиденного и услышанного, он не забывал внимательно наблюдать за реакцией своего спутника. Впрочем, едва ли от Снейпа можно было ожидать открытого проявления эмоций. Как всегда сдержанный, с привычно нечитаемым выражением лица, он с одинаковой вероятностью мог бы быть доволен и раздражен. И все же аврору казалось, что настроение у Мастера Зелий на самом деле хорошее. Может быть, даже лучшее за все время их знакомства. Почему он так решил? Гарри и сам не смог бы этого объяснить. Но он так чувствовал, а интуиция его еще никогда не подводила. А раз так, то все тревожные мысли молодой человек решил оставить на потом, а в этот вечер просто наслаждаться праздником.

***

– Спасибо. Это было просто потрясающе! Такие прекрасные голоса! Такие декорации! – восторженно поблагодарил Гарри зельевара, лишь только они вышли из здания театра. Молодого человека переполняла пьянящая эйфория. Хотелось самому петь и танцевать. Интересно, как отреагирует Снейп, если он сейчас начнет подпрыгивать и кружиться? Проверить, что ли?..

– Прекрасные голоса? – своим фирменным жестом вскинул бровь Снейп. – Лиман ни разу не взяла верхний ля-бемоль. У Фроста совершенно зажат верхний регистр, да и последний нижний фа он снял раньше времени. Может, вам и работа дирижера понравилась? Он задал такой медленный темп, что практически убил весь спектакль.

– Да? Не заметил. Мне все очень понравилось.

– И вы еще будете утверждать, что любите оперу?

– Люблю! Я, может, и не разбираюсь во всяких там си или фа-бемолях, для меня опера – это прежде всего эмоции и красота голоса. А голоса, что бы вы ни говорили, были замечательные, – Гарри остановился посреди дорожки, по которой они шли, и яростно посмотрел на Мастера Зелий. «Ну что за человек?! Все-то ему всегда не так!»