— Эй, Поттер, – Эйвери сел рядом с ней, – Что делаешь?

— Няня, - прямо ответила Эмма, указывая на танцующую Алекто.

— Хочешь заняться чем-нибудь более интересным?

— Продолжай, – сказала она.

Он встал и протянул руку. Она взяла её, так как из-за её высоких каблуков ноги начинали болеть, и они обошли дом. Она была пьянее, чем думала, мир начал вращаться, когда она встала. Она моргнула несколько раз и пожалела, что выпила.

— И так… – начала она, прежде чем его рука появилась на её щеке. Эмма стиснула зубы. Она всё ещё не могла выдержать физического контакта с кем-либо, кроме Джеймса.

— Ты не представляешь, как долго я хотел это сделать, - сказал он и поцеловал её, скользя другой рукой за спину, притягивая её к себе.

«Почему нет?» подумала она, хотя это изначально оттолкнуло её и углубила поцелуй вопреки желаниям её тела. Эйвери была воплощением всего, что её родители ненавидели. Он был стереотипом слизеринца, от которого она так старалась избавиться. Но какой в ​​этом смысл? Может также оправдать их ожидания. Не известно сколько бы они так простояли, пока не услышали чей-то кашель.

— У Рабастана есть шампанское, - сказал Регулус с холодным выражением лица, – Уже почти полночь.

— Хорошо, круто, – сказала Эмма, отрываясь от Эйвери, – Ой, Алекто! – позвала она подругу, – Тебе лучше?

— О да, спасибо, – улыбнулся Алекто.

В доме Рабастан и Рудольфус открывали шампанское. Они пробирались по комнате, наполняя всем кубки.

— Сонорус! - закричал Рудольфус, садясь на стол, – Давайте начнем обратный отсчет!

— 10… 9… 8… – Эмма оглянулась на Регулуса. Для них было традицией поздравлять друг друга с Новым годом первым, начиная с того первого года в палатке, когда Джеймс протянул две красные соломинки и две синие, говоря, что соответствующие соломинки должны целоваться. Обе пары братьев и сестер закончили тем, что потянули за одну и ту же соломинку, и все это дело было тихо забыто.

— 7… 6… 5… – она ​​заметила его, с Люсиндой Розье.

— 4… 3… 2… Неужели не с кем поцеловаться, Эмс? - спросил Рабастан, и так как она не могла заметить Эйвери, Эмма пожала плечами. Он сказал ей, что она была слишком хороша сегодня вечером. Она засмеялась, но позволила ему приблизиться, закрыв глаза.

— 1… – Внезапно Рабастан был оттеснен, – С Новым годом, - сказал Регулус, и не задумываясь Эмма обняла его и поцеловала.

— Ты пьяная Эмс, – тихо сказал Регулус.

— С Новым Годом! Я не пьяная. Ну, может быть, немного. И кроме того, ты так же пьян, как и я. Но не волнуйся, это был благодарственный поцелуй, - Она вдруг нахмурилась, думая о своём брате. «Что бы он подумал обо мне сейчас?» Мысль была отрезвляющей, и она вспомнила их разговор на кухне с той ночи, – Что ты хотел сказать мне раньше?

— О, ничего, – он отмахнулся от нее. Эмма открыла рот, чтобы настаивать, но рядом с ним появилась Люсинда.

— Регулус, - сказала она осмысленно.

— Убедись, что она ничего не сделает, о чём потом будет сожалеть, иначе Джеймс убьёт меня, - сказал Регулус Рабастану, который только что подошёл к ним.

Регулус последовал за Люсиндой вверх по лестнице. Эмма и Рабастан смотрели на них, пока они не исчезли из виду. Он никогда не был таким… наглым раньше.

— Хорошо, – сказал Рабастан, – Мне не нравится, когда меня динамят, поэтому я просто пойду и поговорю с Люси Вэйн. Она смотрит на меня так, понимаешь, о чём я? – Эмма засмеялась. Доверьтесь Рабастану и ничего хорошего из этого не выйдет.

— Ой, Эмс! – закричала Алекто. Она огляделась, рыжая сидела на диван, и Эмма плюхнулась рядом с ней, отбрасывая мысли о мальчиках из головы, – Какая ночь, а? Хочешь начать пить и танцевать снова и снова? Во сколько ты должна вернуться?

— О, ты знаешь, - ответила Эмма, вынимая свой медальон, – Не скоро.

========== Глава 23. Окклюменция. ==========

— Эмма! Эмма!

— Что? - спросила она прикрывая глаза от света.

— Нам пора, – медленно ответил Регулус, - Я сказал маме, что вернусь к обеду… Давай не будем испытывать судьбу, хорошо?

— О, Мерлин, моя голова, - простонала Эмма, садясь.

Сказать, что в комнате был беспорядок, было бы преуменьшением. Бутылки и бакалы валялись, разлитый алкоголь был повсюду и Эмма могла поклясться, что на стене была рвота. Несколько человек спали на полу, Алекто все еще лежала на диване, небрежно обняв Эмму. Она осторожно оттолкнула её, пробираясь к коридору. Между тем, Регулус выглядел таким же презентабельным, как всегда, одетый небрежно, но элегантно в рубашку и джинсы. Она попыталась изобразить его с растрёпанными волосами в простой, уютной домашней одежде и потерпела неудачу, слегка хихикая, думая о Сириусе в рождественское утро, а затем чувствуя вину за это. Затем она посмотрела в зеркало.

— Мерлин, я ужасно выгляжу, – она подняла глаза к потолку, увидев черные пятна на её глазах и щеках.

К счастью, она не наносила помады, но её волосы были больше похожи на волосы Джеймса, ну или на птичье гнездо. Она быстро проверила наличие серёжек и медальона: всё на месте. Её глаза были красными и опухшими, вероятно, от её грубого пробуждения, и её платье было слегка искривленным. Когда она поправила его, она поняла, что её ноги были босыми, она, должно быть, сбросила туфли во время танца, но они были немного грязными, и у неё не было никакого объяснения этому.

— Я думаю, ты все ещё выглядишь прекрасно, – Регулус улыбнулся Эмме, вытаскивая лист из её волос.

— Это то, что хочет услышать девушка с похмелья, – начала дразнить она, и он ухмыльнулся, – Если твои родители увидят меня в таком виде, то это будет катастрофа.

— Рабастан, вероятно, не возражал бы, если бы ты одолжила полотенце, - предложил он, – И где-то должен быть Антипохмелин. Я налью чай, а зелье ты можешь выпить по пути домой, - сказал он, – Мы едем на поезде. Мои родители отключили Камин на случай, если Сириус попытается вернуться и что-нибудь украсть, – Он недоверчиво покачал головой.

***

После душа Эмма почувствовала себя намного лучше. Она смыла размазанную косметику и нашла ленту, чтобы завязать волосы, хотя чью она не могла сказать. Проблемой было то, что она не могла достать сундук с вещами из кошелька и увеличить его, её голова болела и из-за этого колдовать было проблематично.

— Хм, Регулус? – она попыталась тихо спуститься вниз по лестнице, обмотав себя полотенцем. Неудивительно, что не было никакого ответа.

Она действительно не хотела возвращаться на кухню, но ванная была на втором этаже, и она не думала, что он услышит. Она вздохнула и начала тихо спускаться по лестнице, поблагодарив Мерлина за то, что никто не встанет в 9 утра.

— Ну, привет, мисс Поттер, - ухмыльнулся Эвери, открывая входную дверь. Она проклинала тот факт, что лестница Лестрейнджа была в коридоре, – Не каждый день тебя встречает девушка в полотенце.

— Привет, – сказала она уверенно, хотя её сердце колотилось с огромной скоростью, – Что ты здесь делаешь? Я думала, ты ушел рано…

— У меня есть дела с Рудольфусом, – сказал он, ухмыляясь, подойдя ближе, ступая на ступеньку рядом с ней, – Ты знаешь, я тут подумал, кажется, я заслуживаю чего-то, чтобы помолчать о твоей… ситуации с семьей. В старости, кто знает, что произойдет, если они окажутся не на той стороне, когда война закончится?

— Ты блефуешь, – сказала она более уверенно, чем чувствовала, когда он сделал еще один шаг ближе. “Почему я оставила палочку в ванной? Что я за ведьма?”

— Эмма? - спросил бестелесный голос Регулуса. Её взгляд мелькнул на открывшуюся дверь кухни, и он пошёл к лестнице. - Ты хочешь молока или… какого черта на тебе надето? – спросил он, голос исчез и глаза опустились вниз.

Руки Эммы легли на грудь, хотя полотенце лучше справлялось с ее прикрытием. Она бы посмеялась над своей способностью шокировать друга, если бы Эйвери не стоял перед ней на расстоянии менее одного фута. Регулус, казалось, впервые заметил его. Достаточно одного взгляда на лицо девушки, чтобы его школьная маска - как её окрестила Эмма - появилась на его лице.