— Значит, у тебя ничего не было с Сириусом, никакой интрижки? - нерешительно спросил Регулус, не желая расслабляться.

— Конечно, нет, придурок, - ответила Эмма настолько возмущенно, насколько могла, хотя эффект был потерян из-за того, что её голос дрожал.

В обычное время она бы прокляла его. Даже сейчас её палочка была крепко сжата в руке, скользкой от пота и дождя. Но Регулус уже выглядел так, будто осознал свою ошибку. Он сдулся, выглядел менее внушительно и больше походил на семнадцатилетнего подростка, который больше не был уверен в себе.

— Так в ту ночь… у тебя всё это было впервые… - его голос затих на ветру.

— Да, всё верно? Тебе от этого легче? Регулусу Арктурусу Блэку разрешено разбивать сердца здесь и там, как ему заблагорассудится, но Мерлин запрещает девушке быть чем-то другим, кроме как одурманенным им.

Эмма отвернулась, стыдясь того состояния, в котором она оказалась. Все должно было быть не так. Регулус был тем, кто никогда не должен был причинять ей боль, всегда был внимательным и добрым. Вместо этого она чувствовала себя так, как будто она оказалась одной из фанаток Сириуса, оплакивая кого-то, кто видел в этом только интрижку. Это было жалко.

— Подожди, - сказал Регулус прерывистым голосом. — Подожди, - повторил он более настойчиво, когда она не отреагировала.

Глаза Эммы снова метнулись к нему. Сквозь дождь она могла разглядеть его серые глаза, отражающие свет в воде. В последний раз они так светились, когда были они на озере, когда солнце отражалось в воде. Она машинально взглянула вверх, но света не было. Единственное, что могло произойти, если бы… Почему он тоже плакал? Она отбросила эту мысль. Регулус Блэк не плакал, особенно из-за девушки.

— Эмма, - сказал он странно обнадёживающим голосом.

Он подошёл ближе, достаточно близко, чтобы пересчитать отдельные капли на его ресницах. Его руки были тёплыми, несмотря на промокшую квиддичную мантию, притягивая её ближе к себе.

«Как он вообще подобрался так близко?»

Но Эмма не отступила, её дыхание было предательски слабым. Разве она не пообещала себе, что Регулус не сможет запутать её? Но предупреждающая мысль прошла, когда остальной её разум взял верх.

Было глупо надеяться, как будто она попала в романтическую балладу, где волшебник, никогда не знавший любви, изменил свой образ жизни ради своего лучшего друга, того, кто был с ним до конца. Если бы реальность следовала за песнями, это был бы момент, когда Регулус признался бы в своей бессмертной любви, и они бы целовались и улетели на гиппогрифах в закат.

«Возьми себя в руки, Эмма», - сказала она себе. «Ты встречалась с оборотнем. Просто скажи ему…»

Когда Эмма встретилась взглядом с Регулусом, его глаза метнулись в сторону, затем снова посмотрели на неё, потом снова прочь, как будто не зная, куда смотреть. Мысли Эммы превратились в бессвязный лепет. Когда серые наконец встретились с голубыми, глаза Регулуса были лишены зеркала окклюменции, в которое он обычно закрывался. Теперь он выглядел более уязвимым, чем Эмма когда-либо видела его. Против её воли её сердцебиение ускорилось, безумно колотясь в груди, поскольку казалось, что её библиотечные фантазии сбудутся.

Она закрыла глаза, когда его губы коснулись её, но они не были похожи на прошлые времена. Поцелуй был сладким, неуверенным, и Эмма поклялась бы, что его губы дрожали, если бы не была так уверена, что это были её собственные.

Внезапно она отступила на шаг, выйдя из транса.

— Я больше не буду этого делать, - твёрдо сказала она. Если она не скажет ему сейчас, то он подумает, что ей хорошо быть ещё одной девушкой которая на него вешается, — Я… Это была ошибка в первый раз.

В то же самое время Регулус придумал собственную мысль.

— Я люблю тебя, - сказал он, и слова вылетели из его рта.

Серые глаза расширились от ужаса, когда он понял, что сказал, в сочетании с предыдущими словами Эммы. Он сглотнул, оглядываясь по сторонам, пока искал выход. Что касается Эммы, она замерла, ошеломленная этими тремя словами. Когда до Регулуса дошло, что она не убегает, он ухватился за возможность снова поцеловать её.

Эмма всё ещё смотрела на него, когда он открыл глаза, не веря в происходящее.

«Раслышала ли она это правильно? Неужели он только что сказал слова, которые напугали её больше всего на свете?»

Он заговорил снова, когда она сама убедилась, что ослышалась.

— Я люблю тебя, - повторил он, убирая распущенные пряди волос с её лица.

«Может, я ошиблась в первый раз», - подумала она.

Она обняла лучшего друга, который был там с самого начала, встретившись с его губами собственным поцелуем.

***

В конце концов они отошли друг от друга. Это могли быть секунды, могли быть минуты. Когда Эмма снова пришла в себя, казалось, что прошли часы. Хотя она бы с радостью заморозила время, она поняла, что дрожит так сильно, что казалось, что её зубы дрожат.

— Нам, наверное, надо пойти внутрь, - сказала она.

— Ага, - улыбнулся Регулус, и одна из его искренних улыбок осветила его лицо. — Думаю, нам следует.

Дорога в гостиную Слизерина была мучительно неудобной. Что касается Эммы, она чувствовала себя застенчивой, как будто она не знала, что больше с собой делать. Одна рука была свободно перехвачена через руку Регулуса, но другая, казалось, бесцельно качалась рядом с ней. Что касается Регулуса, то он то и дело оглядывался, то поглядывал на их сцепленные пальцы, как будто чтобы убедить себя, что он этого не вообразил.

Каким-то чудом комната была пуста. Они остановились на минуту, чтобы высушить одежду у огня, и в итоге сели рядом на диване. Это было начало, хотя и не остановило холод, проникший в кости Эммы. Она прижалась к Регулусу, чтобы согреться, и тот почти инстинктивно поцеловал её в макушку. Она посмотрела на него, подавляя внезапное желание хихикнуть. Голос, упрекавший её за такое легкомысленное поведение, казалось, был в отпуске.

— Итак, - сказал Регулус, прочищая горло… — Что теперь?

— Не знаю, - ответила Эмма. Она отступила на шаг, но продолжала обнимать Регулуса за талию. — Эта вещь. Что бы это ни было. Я… я не хочу потерять тебя из-за этого. Что, если мы все испортим? Что, если кто-то другой все испортит? Что, если Джеймс…

— Эмма, - перебил Регулус. — Как наша жизнь может быть более испорченной, чем сейчас? Если… если ты не уверена, что это то, чего ты хочешь, тогда…

На этот раз была очередь Эммы прервать его.

— Это то, что я хочу, - быстро пояснила она. Эмма устало закрыла глаза, инстинктивно прижимаясь к его груди. Признание сорвалось с её губ из её безопасного положения. — Я просто хочу, чтобы что-то изменилось. Что-то надолго.

Он уставился на неё настолько серьёзно, насколько мог. Он понял невысказанные слова, которые лежали между ними.

«Люди, близкие мне, умирают», - подумала Эмма. Она не знала, справится ли она с этим, если Регулус присоединится к постоянно растущему списку.

— Это продлится долго, - сказал он, настолько уверенный в себе, что Эмма не могла не поверить ему. — Для меня это всегда будет продолжаться.

Какая-то осторожная часть Эммы предупредила её подождать до утра, чтобы увидеть, действительно ли он говорит правду, но в глубине души она знала, что это так. Казалось, что это только вопрос времени. Теперь она знала, о чём говорил Джеймс, когда говорил о Лили. Ох, как бы он теперь над ней посмеялся.

В тот момент, перед тёплым камином и в безопасности в объятиях человека, которому она доверяла больше всего на свете, она не думала, что даже поддразнивания Джеймса могут разрушить её счастье.

========== Глава 66. Перерыв. ==========

— Эй, голубки.

Эмма неуверенно открыла глаза и потёрла их, чтобы убрать пелену. Почему ей так хотелось пить? А что парень делал в её комнате?

Воспоминания Эммы о прошлой ночи оказались в фокусе одновременно с комнатой. Она поняла, что заснула на диване в гостиной, и камин, как обычно, горит. Ну, это объясняет обезвоживание.