Какое в этом было удовольствие?

***

Джеймс снова был в ярости. Нет, он не буйствовал. Он не разбрасывал вещи и не кричал во весь голос. Он был рад, что Сириус в порядке, но оставил его в больничном крыле с Питером. Его товарищ-гриффиндорец испортил ему шанс добиться признания от Регулуса, и он мог быть уверен, что последний не будет в настроении для эмоционального шантажа.

Он не питал иллюзий, что Регулус напал на Сириуса просто из-за того, что был влюблён. В основе этого было что-то, что Джеймс инстинктивно знал, что он не захочет в это ввязываться. Увидев, как далеко зайдёт Сириус, чтобы заставить Джеймса разыграть, он не хотел ничего знать о его отношениях с оставшимися членами семьи. Джеймс выполнил свой долг, помогая ему выбраться. Сам Сириус столкнется с последствиями своих действий позже.

В любом случае, Джеймс не особо беспокоился о Регулусе. Хотя он показал себя способным к опасным намерениям, Джеймс сомневался, что он может быть причиной такого поведения Эммы. Вместо этого Джеймс нашёл себе новую цель.

— Лестрейндж, — ухмыльнулся Джеймс, хлопнув слизеринца по спине с чуть большей силой, и теперь это не совсем походило на дружеский жест.

— Поттер, — выдавил Лестрейндж слабую улыбку в ответ.

«Интересно», — подумал Джеймс. Лестрейндж был высоким, с мускулами и навыками Загонщика, поддерживающими его. Более того, он неплохо владел палочкой в ​​целом, быстро овладел бесшумными заклинаниями. Что так его испугало?

— Давай поговорим, — сказал он вслух, выводя Лестрейнджа во двор.

— Но идёт снег, — заметил слизеринец.

Джеймс очистил скамейку согревающим заклинанием.

— Как новенькая, — провозгласил он, садясь. Он ждал, когда к нему присоединится Лестрейндж. — А теперь перейдём к делу. Каковы твои намерения по отношению к моей младшей сестре?

— Я думал, вы близнецы, — беспомощно ответил Лестрейндж.

— Ответь на вопрос.

— Если ты не забыл, я слизеринец, — ухмыльнулся Лестрейндж, смахивая снег со своего плаща. — А теперь, если вы меня извините…

— Сядь, — приказал Джеймс. К его удивлению, Лестрейндж сделал то, что ему сказали. Почему слизеринцы были такими покладистыми и в то же время вызывающими ярость? — Я знаю, что ты что-то задумал.

— Да, — сказал Лестрейндж, ухмылка теперь прочно застыла на его лице.

Джеймс ждал, но ухмылка стала только шире и чуть скривилась.

— Я полагаю, ты считаешь себя очаровательным, — сказал Джеймс.

Слизеринец пожал плечами. — Я не был бы настолько самонадеян, чтобы сказать это сам.

Он подмигнул.

Джеймсу было достаточно.

— Что именно вы делаете, из-за чего Эмма забыла даже о квиддиче?

— Знаешь, это довольно забавно, — сказал Лестрейндж, игнорируя вопрос. — Ты здесь, расспрашиваешь меня о здоровье твоей сестры, когда она сама просила меня подойти к тебе поближе, чтобы проверить то же самое. Ха, — он коротко рассмеялся. — У вас в голове одни и те же мысли.

— Что? — Джеймс был сбит с толку. С тех пор, как он «отправился в мир Слизерина», казалось, что он просто встречал удивление за удивлением. — Но я в порядке.

— Она тоже, — ответил Лестрейндж, вынимая палочку и покручивая её.

— Она не очень хорошо выглядит, — с сомнением сказал Джеймс.

— И ты тоже, — заметил Лестрейндж. — Джеймс, могу я называть тебя Джеймсом? Вы осиротели, потеряли обоих родителей за год. Я бы сказал, этого достаточно, чтобы кто-то выглядел плохо. Добавьте это к тому факту, что Эмма немного расслабилась из-за своих взглядов на маглорожденных…

Рабастан позволил своему голосу затихнуть, позволяя Джеймсу закончить плести паутину.

— Почему? Что? — ум Джеймса работал как часы. — Погоди, ты ненавидишь маглорожденных. Разве ты не пытал «грязнокровок» только в прошлом году?

Рабастан томно зевнул, по-кошачьи.

— Допустим, я исправился, — сказал он, — Для разговорных целей. Скажем… Я держу свое мнение в тайне, так как сострадание к Грязно… Магглорожденным — это смерть в Слизерине. Допустим… Мальсибер и Снейп следили за Эммой, чтобы убедиться, что она на правильном пути.

Он сделал паузу, совершенно не чувствуя вины за то, что бросил Мальсибера на милость гриффиндорца. В конце концов, его время, проведенное в роли Хаффлпаффской Гестии, было довольно болезненным. Кроме того, ему не особенно нравился Снейп — в основном потому, что он не нравился Снейпу. Любил ли Снейп хоть кого-нибудь?

Джеймс ловил каждое его слово. Рабастан понял, что слишком долго размышлял о симпатиях и антипатиях Снейпа. Он драматично вздохнул, разворачивая ноги из-под скамейки.

— Если бы только был способ быть уверенным, что Тёмный Лорд не найдет её и не выследит после окончания учёбы.

Упоминание имени Тёмного Лорда было авантюрой. Любые шпионы во внутреннем дворе теперь знали, что Мальсибер и Снейп были Пожирателями смерти, или, по крайней мере, собирались присоединиться к ним. Не говоря уже о том, что только Пожиратели смерти, похоже, называли Волдеморта по его титулу. Кроме того, Джеймс никогда не присоединился бы к Тёмному Лорду, если бы думал, что его сестра в опасности, хотя Рабастан считал, что можно с уверенностью держать пари, что как гриффиндорец он всё равно не присоединится.

Ещё до того, как слизеринец достиг внутреннего коридора, Джеймс окликнул его.

— Подожди!

Рабастан позволил себе победную ухмылку. Он повернулся к гриффиндорцу, отметив, что Джеймс превратился из потенциально опасного в испуганного за время разговора.

— Что, если бы был способ?

«Молодец, Рабастан», — мысленно похлопал он себя по спине. «Спасибо, Рабастан», — промурлыкал другой голос в его голове.

Он только что заполучил одного будущего-потенциального члена Ордена Феникса.

***

— Итак, позволь мне уточнить это, — сказала Люсинда, указывая вилкой в ​​сторону Рабастана. — Регулус напал на своего брата и пытался отравить его на уроке зелий.

— Да, — сказал Рабастан, — Конечно, мне пришлось пропустить самое интересное.

— Молодец, Рег! — Алекто протянула руку их молчаливому другу.

Он скривился, нерешительно отвечая на просьбу. — Это была ошибка.

— Да, грубая ошибка, — усмехнулась Алекто.

— Даже я должен признать, я не думал, что это в тебе есть, Блэк, — сказал Мальсибер через стол, его ухмылка стала более хитрой.

Гримаса Регулуса стала шире. Очевидно, его способности холоднокровного лица ещё не вернулись. Однако Мальсибер, похоже, не обиделся, вместо этого имитируя удушье Сириуса. Эмме это не показалось смешным, хотя она находила некоторое удовлетворение, видя, что сам Сириус до сих пор был слишком бледным.

— Эмма, не возражаешь, если я поговорю с тобой после обеда? — удивил их всех Рабастан. — Наедине.

Со стороны Барти Крауча послышался тихий свист, и Кассандра Гринграсс глубоко вздохнула. С чувством вины Эмма поняла, что почти не обратила внимания на квиддичную тренировку в пятницу. Гриффиндор их сотрет в порошок.

— Гм… конечно, — ответила она, гадая, чего он хочет.

Взгляд на Люсинду укрепил её подозрения, что блондинка не знала о привязанностях Рабастана. Она с удовольствием ела свою рыбу, ругая Регулуса за опасность отравления людей на публике. Глаза Регулуса встретились с глазами Эммы, хотя, когда она одарила его заговорщической улыбкой, он не подмигнул, как обычно во время лекции. Вместо этого он выглядел таким же серьёзным, как и их разговор в тот день.

Улыбка спустилась с её лица, Эмма поняла, что у неё почти не осталось аппетита. Рабастан съел огромное количество еды в обычном темпе, поэтому она предложила уйти пораньше.

Она не заметила пары серых глаз, которые следили за ними до выхода.

— Хорошо, Баст, что случилось? — спросила Эмма.

— Ты когда-нибудь задумывалась, что у меня два прозвища, а у Алекто — ни одного? — задумчиво спросил Рабастан. — Полагаю, «Али» ей не подходит, не так ли?

— Не совсем, — ответила Эмма. — «Псих», с другой стороны звучит очень даже…

— Она пристрастилась к пыткам, не так ли? — задумался Рабастан. — А вы двое были так близки… Что изменилось?