Варг вновь ударила стену, вызвав по ней паутину трещин, потеревшись беспокойной головой о холодный каменный бездушный предмет. Отдать ей ребёнка? Это сокровище, что породит её собственное тело? Эта мысль ужасала, как не ужасало ничто, но всё же Лана содрогнулась и не от жгущих слёз, что навернулись на глаза, а от собственного удивления. Варг. Она же варг! Все варги обязаны расти в Цитадели по достижению одного возраста. Если же их родители умирают прежде, то тогда их забирают раньше пяти лет. От этой мысли хотелось смеяться и плакать одновременно. Впрочем, даже уголок губы не дёрнулся, будто окаменев.
— Зачем тебе это Даргово отродье? Если вдруг так исполнит судьба, то этот ребёнок будет варгом, таким же, как и я, — прохрипела с трудом Лана, не в силах заставить себя обернуться. А Ирен в насмешливом тоне ответила:
— Ты слишком жадная, Лана. На все твои условия я лишь одного попросила… или же ты думала, что я молча соглашусь на всё, что ты скажешь и не попрошу ничего взамен? Ты слишком хорошо обо мне думала, — более мрачно закончила та и вздохнула, — потому что. Разве ты не покупала или делала что-то потому, что тебе просто так захотелось? Не бойся. Ты ведь сама сказала, что бастардом он не будет, так что я буду заботиться, как о родном. Да и тем более… разве, если хочешь что-то спрятать, не лучше ли это сделать на самом видном месте? Не думаю, что с воспитанием будут проблемы. В случае чего Алиссия ведь рядом, — Ирен пожала плечами и улыбнулась. — Так согласна или нет?
Лана обернулась. На сей раз глаза зверюги точно светились, как у дикого зверя. Ещё чуть-чуть, и вместо ответа вампиршу возьмут да цапнут. Но вместо ещё одной вспышки гнева варг подняла голову, вдохнув воздух, уточнив несколько осторожно.
— Я смогу с ней видеться тогда, когда пожелаю? — последний вопрос, но больно спокойный для всех вспышек эмоций, а значит, у Ланы уже был план и на этот счёт, даже, возможно, более опасный, чем казалось, если уж не говорить о том, что зверюга уже поняла, что вместе с ребёнком вампирша собирается отобрать и родную сестру супруги. На губах будущей главы службы возникла горькая усмешка, слишком нервная, чтобы придать ей очарования, слишком чёткая и вызывающая, чтобы не заметить. Непокорная…
— Конечно же, ты сможешь с ней видеться, когда того пожелаешь, но с условием, что ребёнок не будет покидать моего дома без моего личного сопровождения… Не хочу, чтобы случались непредвиденные обстоятельства, — Ирен спокойно смотрела прямо в глаза зверюги, понимая желание той растерзать её. Но страха какого-либо это не навевало, лишь смешило немного. — Ребёнок не будет нуждаться в чём-либо, включая материнскую любовь. Возможно, я дам ей даже больше. — уклончиво проговорила вампирша. У неё явно было что-то на уме, но кто тут догадается?
— Ах да и пассия твоя… у меня хорошее настроение. Так что можешь и её с собой брать, чтобы с ребёнком повидаться, но ты ведь понимаешь, что матерью он будет считать меня, а не её? — на бумаге стали появляться условия их сделки, уже согласованные.
— Конечно. Пока Имперские законы не призовут баронессу к исполнению её долга, — на удивление ровно выговорила варг, видно, в конец овладев собой. Дышать всё ещё было больно, и Лана с трудом осознавала то, что происходило.
«Ты настолько её любишь? Ты готова пожертвовать этим ради того, чтобы быть с ней?» — спрашивала у себя Лана, ощущая, как жжёт глаза, с открытием понимая, что от этого больше не пытаются идти слёзы. Только жгло, как и внутри груди. Казалось, что иначе быть не может, но всё же хотелось верить, что это просто дурной сон. В один миг варг всё же приблизилась, коснувшись плеча Ирен, сжимая руку с силой варга, прекрасно осознавая насколько больно при этом делает.
— И вот ещё что… Если хоть раз с момента заключения договора ты коснёшься меня хоть пальцем, я убью тебя так, как убил бы любой мой предок. В том числе, если в будущем хотя бы слабо навредят ребёнку, если таковому будет суждено родиться с моей стороны, конечно. В твоём случае я не буду так буйствовать и отбирать твою плоть и кровь, — равнодушно закончила варг, отдалив руку, когда под давлением её послышался хруст, который, казалось, зверюга даже не расслышала.
Это уж было слишком, но сейчас Лана была сама не своя. Взгляд голубых глаз искал бесцельно что-то вокруг, так и не находя, а в их глубине была ровная мгла. Побелевшее лицо девушки выглядело столь равнодушно, что приходилось с трудом представлять в памяти происходящее пару мгновений назад, и только щепки и остатки стула помогали подтвердить то, что это было на яву. Ирен чувствовала, как хрустнула кость, но сейчас было далеко не время, чтобы слабость показывать и заскулить от нанесённого вреда. Трещина. Всего-лишь трещина, которая вскоре регенерируется.
— Я ведь сказала, что буду, как о своём, заботиться, разве могу навредить в таком случае или же позволить это сделать другому? — тонкие бровки чуть дёрнулись, когда Лана отошла, — а что тебя касается, обещаю, клянусь не прикасаться более к твоей персоне ровно до того момента, когда это потребуется. Всякое ведь может случиться. Так что и от тебя того же жду.
На листке появились все условия, а наказанием за нарушение была смерть. На то и ставили подпись собственной кровью, чтобы наказание точно нашло провинившегося. Белоснежные клычки Ирен увеличились в размере, и она надкусила своё запястье, позволяя крови стекать на бумагу, и прижала к той лужице перстень родовой, всё с тем же гербом. Лана недоверчиво бросила взгляд на Ирен смешанный: то ли гневный, то ли с состраданием. Варг поколебалась, в коем веке задумчиво уставившись на окровавленную раненную руку и странно печально засмеялась. Когда же этот скрипучий, пугающий и продирающий до костей смех затих, Лана взглянула отрешённо мягко на Ирен, сжав руку так, что кровь вновь пошла, а подойдя к той, варг обняла её за талию, смотря прямо в глаза выразительно с неподдельной нежностью и мягкостью.
— И ещё, если я умру прежде, чем она узнает имя своей другой родительницы, пообещай мне, что ты расскажешь ей правду, как и то, почему всё так произошло, — последние слова прозвучали приглушённо, последний поцелуй со странной до боли печальной улыбкой и горько сладким вкусом на губах. Ирен не ожидала, что та так поступит и удивлённо смотрела на происходящее. Но в ответ не обняла, на поцелуй не ответила, но отчетливо почувствовала горький привкус. Кровь стала капать с пальцев, и Лана отдалилась, коснувшись коготком указательного пальца бумаги, очертив свои инициалы и подпись. По завершению этого обряда варг прислонила руку к губам, стараясь успокоить боль, которая почему-то казалась сейчас чем-то невыносимым.
— Не говори глупостей. Сама расскажешь, — тихо ответила Ирен, а контракт раздвоился и упал на руки каждой. У вампирши он вскоре пропал также, как и появился, — Ну вот и всё на этом?
Она запнулась и посмотрела на свою обувь, а после подняла взгляд наполненных слезами янтарных глаз на варга и улыбнулась так, как ранее не улыбалась. С горечью, любовью и нежностью. Продолжила она слегка вздрагивающим голоском:
— Буду ждать вестей о скором прибавлении в потомстве, — звучало это как-то… больно? Конечно же. Она испытывала жгучую боль. Не физическую, потому что плечо уже скоро должно было окончательно регенерировать, а душевную. Словно её разбили на миллионы маленьких осколков. Ирен застегнула блузку и поправила пиджак, — что теперь?
Лана взяла лист контракта, пробежавшись по нему взглядом, в ответ на слова Ирен недовольно, отчасти зло, хмыкнув.
— Не смеши. У меня вся вечность впереди для этого! Может, через три сотни лет и будет, если к тому моменту не убьюсь в каком-нибудь интересном месте.
Варг вновь пробежала взглядом по листу, отложив его на стол, так и открыла ящичек, достав из него бинты. Девушка довольно ловко замотала руку, а после, закусив один край, потянула за другой, в конечном счёте закрепив повязку. Двинув рукой, зверюга обернулась с усталой улыбкой и тяжёлым давящим взглядом, а голос её звучал необычайно мелодично, но и кошмарно иронично.
