Кирилл возбужденно прошептал:
– Что это было?! Кто эта девушка?
– Это призрак.
– Как? Разве у них есть призраки?
– Выходит, что есть.
Глава четвертая
Только Кузьмич со всем управился и сел передохнуть на край коллекторной трубы, как налетела стайка воробьев с полей. Птицы сразу зашумели, расчирикались, начали хозяйничать по двору каждый на свой лад. Несколько лет тому назад точно также к «Пикнику на обочине» пришли цыгане с табором. Мира нет, а им хоть бы что, вот ведь вообще не унывающая нация! Веселятся, галдят, гуляют. Но как начнут петь о чем-нибудь грустном у костра, то слез уже не остановить, прямо всю душу наизнанку вывернут. Понравилась тогда Кузьмичу одна девушка. Это только на вид Кузьмич старый, на самом же деле ему и шестидесяти тогда не было. Так вот, запала ему в сердце симпатичная цыганочка: молоденькая, красивая, всё танцевала под луной да цветы нюхала, когда думала, что никто за ней не наблюдает. От того, видно, она так чудачила, что парня у нее отродясь не было, а вот жизнь была, да еще какая. Била ключом за край, жаждала красок, безудержных чувств и страстной любви. Табор в «Пикнике» месяц стоял, пока дальше в путь не пустился. И не случалось ни единой ночи, чтобы Кузьмич не думал об этой девушке. Грезилось ему несерьезное, озорное. И так до самого утра. Мучался, маялся, но к девушке за все время так и не подошел, даже взгляда не выказал: не за чем, пустое. А она взяла и поцеловала его на прощание, когда уходить стали. Последний поцелуй в его жизни – Кузьмич точно знал и вспоминал этот момент всякий раз, когда на душе не хватало солнца, или наоборот, когда хотелось усилить радость от чего-нибудь доброго, столь редкого на закате эпохи, типа стайки беспечных воробьев.
Сейчас Кузьмич тоже думал об этой девушке. Глаза вспоминал: большие, карие, как говорили раньше «с бесенятами». Потом в памяти пришел ее запах, такой еле уловимый, но незабываемо приятный запах молодого женского тела, пышущего гормонами. Кузьмич зажмурился от удовольствия, и так просидел какое-то время. Вдруг воробьи, все, как один, исчезли. Раздалось лишь суетливое хлопанье их крыльев и удаляющийся гомон. Да, уж, такая планида владельцев мотелей: мгновенья шумной, но чужой бурлящей жизни, а потом вечность в тишине и ожидании. Кузьмич открыл глаза и охнул. Прямо перед ним стоял незнакомый молодой человек.
– Вы так незаметно подошли, что аж напугали меня, – хохотнул хозяин «Пикника».
Незнакомец улыбнулся в ответ:
– Могу себе представить! Вот меня нет, а вот я есть!
Кузьмич присмотрелся к новому гостю: мускулистый парень лет тридцати-пяти, не старше; сосредоточенный взгляд, как у профессионального психолога. Хоть пришлый и дурачился по-шутовски, а все равно в нем угадывалась сила.
– Вы, наверное, приятель Максима? – догадался Кузьмич, – Так он ушел, совсем недавно!
Незнакомец пригладил ладонью и без того идеально уложенные черные волосы, а затем странным образом втянул ноздрями воздух и ответил:
– Да, да, я знаю.
Кузьмичу стало как-то не по себе, он заволновался:
– А вы, собственно, кто такой, молодой человек?
– Молодой? – удивился тот, а затем еще больше интонировал замешательство, – Человек?? – и, рассмеявшись, продолжил, – Нет, старик, ты ошибаешься! Никакой я не молодой, и уж точно не человек.
Кузьмич обреченно покосился в сторону одного из автобусов, там был спрятан старенький дробовик, но увидел какие-то невнятные мельтешащие тени по сторонам, и отказался от идеи о дробовике. А затем «шут гороховый» заполнил все его поле зрения.
– Разрешите представиться, – начал тот, сделав паузу, после которой по всему следовало услышать по меньшей мере пять каких-нибудь титулов и еще столько же дополнительных имен-отчеств, но незнакомец сам себя оборвал, прыснув от смеха, – Глеб, – словно камнем в воду бросил.
Явное издевательство над пожилым бедолагой не сулило последнему ничего хорошего: тот, кто не чтит седины, не несет с собой добра. Кузьмич попятился в трубу и тихо зашептал:
– Ненавижу вас, будьте вы прокляты… ненавижу… ненавижу…
Глеб перестал ёрничать и сказал отрешенно, будто внезапно накатившая тоска залила его черное сердце:
– Когда-нибудь он остановится и захочет вернуться. Ты только представь, он думает, ему есть к кому возвращаться! Но я открою тебе секрет. Все, кого он знал, и кто был ему дорог, уже мертвы, – и, как бы очнувшись, продолжил более бодрым голосом, – Что ты там бормочешь себе под нос?! Умри, как мужчина!
– Вы… вы вампир?
Глеб поморщился, будто вопросом задели ушибленный мизинец на ноге, и раздражено ответил:
– Нет, я не вампир. Как можно вообще меня спутать с этими слащавыми педиками?
Глеб решительно вскарабкался в трубу вслед за Кузьмичом. Оттуда почти сразу раздался глубокий короткий рык, издаваемый внеземным охотником, и мелкие панические всхлипы обречённого человека.
По придорожному мотелю зарыскали странные худые фигуры в черных лохмотьях. Кто-то из них завыл собакой, кто-то засмеялся африканской гиеной. Вся их стая пришла в некое возбуждение.
Глава пятая
Часовой по прозвищу Шуст держал на мушке только одного из пришедших, потому что двоих сразу на прицел не возьмешь, да и знал он второго, виделись еще утром. Кирюху, шахтерского сына, тот, что везде пролезет, в общине считали немного блаженным, но не обижали подростка, потому что год тому стал сиротой. К примеру, Шуст среди своих называл его «хорьком» за чрезмерное любопытство, но опять же, за глаза, что б без обид. Другие тоже подсмеивались втихую. Кира об этом, конечно, догадывался, но не обижался, потому что не придавал мнению других никакого значения.
– Стойте там. И стволы на землю, – скомандовал часовой, не грозно, скорее для формальности.
Появившиеся у ворот общины послушно встали. Собака, пришедшая с ними, тоже остановилась безо всякой на то команды, уселась у ног лысого детины с «Винторезом» и высунула наружу розовый язык. Двое осторожно положили оружие в придорожную пыль.
Кирилл сказал Максу извиняющимся тоном:
– Тебя должны опознать. Послали за хромой Бертой. Она тут единственная, кто тебя в лицо знает.
– Берта? Она не погибла?
– Так живая, вроде.
Макс просветлел лицом. Когда-то они вместе с этой женщиной и всем ее большим семейством жили под одной крышей. Тогда, много лет назад, ее еще никто не называл «хромой».
Ворота распахнулись. На пороге появились несколько человек с винтовками. Впереди всех вышла седовласая женщина с костылем в одной руке и «Маузером» в другой. Это и была Берта. Она выглядела, как залатанный кусок приманки для акул: вся в тяжелых рубцах, без ноги.
– Макс, это и вправду ты! – обрадовалась она, – Но ты один. А где Изольда?
– Нет больше Изольды.
– Мне жаль, – помолчали. Берта продолжила через некоторое время, – Мы ждали тебя, Макс…
Завод по производству аммиака еще в мирное время был закрытой территорией с высокими заборами и колючей проволокой. А сейчас и подавно превратился в настоящую крепость. В сплетениях трубопровода, опутавшего все вокруг, Макс разглядел снайперские гнезда, когда проходили к главному зданию. По дороге Хромая Берта рассказывала, как тут все устроено.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
