— Савелий… — ответил он машинально. Его мозг, не выдержав напряжения последних событий, отключился от внешней среды, чтобы немного отдохнуть и набраться сил. Все окружающее Савелий стал воспринимать как бы со стороны.

— Савелий? Савушка? Савва? — на разные лады тараторила девушка. — Какое славное имя! У вас что-то случилось? На вас просто лица нет!

— Сегодня я похоронил близких мне людей… — ответил он без всяких эмоций.

— Господи Как я сразу не сообразила? Думаю, откуда мне знакомо ваше лицо? Все точно, я же вас видела там, на похоронах… Как это ужасно. Послушайте, я знаю, что вам сейчас нужно. Пойдемте, — Она решительно подхватила его под руку и потянула за собой.

Савелий шел безропотно, совершенно ничего не, сознавая. Единственное, что отметил его мозг, — попутчица. Это была молодая женщина лет тридцати, вызывающе, но умело накрашенная, богато и со вкусом одетая. Стройные длинные ноги в сапогах едва ли не по бедра, на высоких каблуках. Каждая из ее вещей, даже сумочка, стоили многие сотни долларов.

Эта Наташа была «ночной бабочкой» и сегодняшний день был тем редким днем, когда она взяла себе «отгул». Выспавшись вволю, сделав массаж и густо наложив косметику, она вышла прогуляться под весенним солнышком и неожиданно, поддавшись стадному чувству, влилась в толпу у кладбища.

Три года назад Наташа потеряла маленькую дочку, которая погибла под колесами грузовика, управляемого пьяным подонком. Наташа очень сильно любила девочку, и потеря сломала ее, завертела в жизненной круговерти. Она пила беспробудно три месяца, пока были деньги, потом начала продавать вещи. Ее некогда уютная квартирка превратилась в настоящий притон. Все мужики в близлежащих кварталах знали о «двуспальной Татке» — такое она получила прозвище. Трудно сказать, чем бы все кончилось в ее жизни: смертью под забором или вечной больницей, но однажды ее приметил один сутенер, углядел в ней лакомый товар и решил попробовать: помыл, приодел, приукрасил, и первый же клиент принес за нее хороший навар. Правда, не обошлось без эксцессов: напившись, Наташа вдруг решила показать свой характер и стала требовать дополнительной оплаты «натурой», то есть пятью бутылками водки.

Получив физическое внушение сначала от клиента, потом от Паши-сутенера, просидев взаперти пару дней только на воде, она дала слово, что отработает его затраты. У нее оказался сильный характер, и вскоре она быстро стала подниматься по «социальной лестнице» проституции. Скоро она получила «свое место» на улице, потом «свое такси» (девушка сидит в такси, а сутенер ищет ей клиента), а позднее валютного клиента уже привозили к ней на квартиру, заранее предупреждая Наташу по телефону о всех деталях.

Сегодняшние похороны настолько живо напомнили ей о дочке, что ей вновь захотелось «оторваться». Тут она и наткнулась на Савелия, стоящего посреди тротуара. Что-то в этом парне было такое, что заставило ее остановиться. Чисто по-женски она почувствовала, что он нуждается в помощи, что у него случилось какоето горе. Когда же парень подтвердил, что только что похоронил близких, Наташа сразу же узнала его лицо: она видела Савелия у гроба погибшей девушки. С этого момента она уже не могла его оставить, сердцем понимая, что сейчас он может совершить какую-нибудь глупость, за которую будет расплачиваться всю оставшуюся жизнь. Все что угодно, только не оставаться одному! Это она запомнила навсегда на собственном горьком опыте. Появись тогда на ее пути кто-то, и все могло быть по-другому. Она же была классным дизайнером по прическам…

Наташа долго не размышляла, куда им пойти, и решила отвести нового знакомого в «Арлекино». Ей нравилось таскать туда своих клиентов, когда они желали не просто «поваляться в постели», но и показаться на людях. Кроме того, приводя туда солидных клиентов, лично она имела существенный процент с каждой проданной в заведении бутылки спиртного.

Впервые она не задумывалась, есть ли деньги у ее нового знакомого, не смотрела на часы, чтобы не пропустить свидание с другим клиентом. Для нее это было странное и довольно приятное ощущение свободы. К тому же в этой молодой женщине сохранилось невостребованное материнское чувство. Она даже сама себе не могла признаться в том, что ощущает нестерпимое желание о ком-то заботиться, кому-то отдать свою нежность и ласку.

Вполне возможно, встреть она не Савелия, а кого-то другого, было бы то же самое. Но сейчас ей казалось, что этот несчастный парень ниспослан ей самим Богом и она обязана помочь ему, согреть своим теплом, отвлечь от страданий.

До «Арлекино» было далеко, и она быстро вскинула руку, заметив белоснежный «мерседес». Увидев ее, водитель, совсем еще молодой парень, лихо затормозил.

— Куда отвезти тебя, красавица? — спросил он, плотоядно оглядывая девушку с ног до головы.

— Глаза не сломай, мальчик, — усмехнулась она. — До «Арлекино» добросишь? — Одну — бесплатно, с ним — пять баксов! — Садись, Савушка!

— улыбнулась она, открывая перед ним заднюю дверь.

Савелий как-то странно взглянул на девушку. В его голове промелькнула мысль: откуда она знает его имя? Он сел в машину.

— Поехали, юноша! — брезгливо бросила Наташа, швырнув ему пятерку.

— Могла бы и повежливее, — обиженно заявил он.

— С тобой? Когда заработаешь сам на такую тачку, тогда, возможно, и буду вежливее! — Почему ты решила, что это не моя тачка? — Во-первых, я тебе не позволяла говорить мне «ты», во-вторых, если бы это была твоя машина, то ты не стал бы сшибать на ней деньги, а просто бы девочек катал до потери визга.

— Знаешь, а ты мне нравишься! — хмыкнул парень.

— Вы! — упрямо напомнила она. — Тю-тю! Какие мы гордые! И где вас только выращивают?

— Послушай, получил свои баксы — и вези. Или мне еще и юбку задрать? — Лично я не против! Жаль, приехали. К машине подскочив огромный детина, стоявший у входа.

— Привет, Наталка, — сказал он, открывая перед ней дверь. — Одна?

— Нет, с другом. — Она улыбнулась и добавила: — Слушай, Серый, научи мальчика хорошим манерам! — кивнула она в сторону водителя. — Что, приставал? — Пытался. — Где подхватил вас? — На Пресне. — Сколько взял? — Пять баксов.

Парень смотрел то на девушку, то на амбала и не мог понять: шутят они или говорят всерьез. — Хорошо, Наталка, разберусь и доложу. — Пойдем, Савушка, — Девушка подхватила Савелия под руку и повела ко входу.

— Ваши права, сударь? — сказал амбал водителю.

— На каком основании? — фыркнул тот. — Вы остановились в неположенном месте. Ваши права. — Вы не имеете…

— Вот как? — Амбал вдруг вытащил красную книжечку и сунул ему под нос. — Ты еще и сопротивление оказываешь сотруднику милиции? Выйти из машины? — Только в этот момент парень понял, что сам накликал беду…

Посетителей в клубе было не очень много, но, если судить по их «прикиду», они вполне оправдывали рабочий день заведения. Тихо играла музыка, на небольшой сцене танцевала гибкая девушка лет двадцати. Она томно закатывала глаза, и казалось, сама получает кайф от своего то ли танца, то ли стриптиза. — Какие люди! — воскликнул полноватый метрдотель, сразу подскочив к Наташе. — Как всегда?

— Нет, сегодня я отдыхаю. С приятелем, — заявила Наташа.

— Очень рад! — нисколько не изменив тона, улыбнулся тот. — Вам как: ближе к эстраде или где поспокойнее?

— Что-нибудь посередине. Что за публика? — Средняя в зале и кое-кто в кабинетах… — Он хитро подмигнул.

— Ладно, Бог с ними! — хмыкнула она и остановилась у столика, на который показал метрдотель. — Ничего, мне нравится, а тебе, Савушка?

Ничего не сказав, Савелий неопределенно мотнул головой.

— Вот и хорошо! По полной программе, Мишань! И начнем с аперитива,

— сказала она и сразу добавила: — Только не парь нас долго.

— Понял! Через пару минут все будет. — Он устремился в сторону кухни.

Через несколько минут к ним уже спешила молоденькая симпатичная официантка с подносом, уставленным бутылками с дорогим коньяком и фруктами.