— Я ж не сумасшедший на автоматы кидаться! — хмыкнул Савелий. — Да вы хотя бы куртку накиньте на наручники — перед соседями неудобно. — Это можно.

У подъезда они распрощались с участковым и сели в «рафик» темно-зеленого цвета, который быстро домчал их до Курского вокзала. Поезд вот-вот должен был отправиться в путь. «Столыпинский» вагон был самым последним, и «рафик» остановился прямо у его входа.

Капитан вышел из машины и решительно постучал. Долго ждать не пришлось — вскоре в дверях появился конвоир.

— Чего вам? — угрюмо спросил рослый сержант.

— Позови-ка начальника конвоя! — Он сейчас занят!

— Ты что, не слышал! — бросил капитан с раздражением. — Начальника конвоя сюда, быстро!

Через несколько минут вышел майор, застегивающий ворот гинастерки.

— В чем дело, капитан? — Он был изрядно навеселе.

— Пополнение к вам! — Капитан не стал ничего объяснять и протянул документы Савелия майору.

— Могли бы и пораньше! — поморщился тот. — Так получилось, майор.

— миролюбиво сказал ОМОНовец, потом крикнул: — Любимов, осужденного сюда!

— Ладно, давай! — Майор махнул рукой. — Шмонать его надо, а все помещения уже заняты.

— Мы его уже шмонали, да и парень он неплохой… — многозначительно проговорил капитан.

— Ага, неплохой! Со сто восьмой-то? — Всякое бывает…

— Вот именно! Говорков! — громко вызвал майор. — Савелий Кузьмич, сто восьмая, четыре года строгого режима! — угрюмо отрапортовал Савелий.

— Ну и рожа! — ухмыльнулся майор. — Кто это тебя так разукрасил? — спросил он, указывая пальцем на шрам.

— Пусть не лезут! — с улыбкой ответил Савелий.

— Ну-ну… — Майор взглянул на тощую наволочку и подумал, что в ней вряд ли есть что-то запрещенное, если парень прошел через ОМОН. Он вдруг почувствовал к этому угрюмовеселому парню нечто вроде симпатии и решил посадить его в первое купе, где находилось всего пятеро осужденных. Это было особое купе — коммерческое. В нем ехали «авторитеты», которые сумели сунуть конвою сотню баксов за то, чтобы ехать более-менее комфортабельно. В других было набито по десять-двенадцать человек.

— Слушай, майор, мы же вроде договорились! — попытался возразить один из тех, кто сидел в первом купе, но майор тут же оборвал его:

— Он тоже договорился! — Для осужденных это могло означать только одно: новичок тоже заплатил, и потому к нему не может быть никаких претензий.

Савелий ничего не понял из этого короткого обмена репликами. Он был очень удивлен, что внутри купе оказалось всего пять человек, и мысленно поблагодарил майора.

— Привет, братва! — уверенно бросил Савелий, ступив за решетчатую дверь.

— Привет, коли не шутишь! — отозвался за всех пожилой мужичок с золотыми фиксами. Судя по тому, что на нижней полке рядом с ним никто не сидел, он был крупным «авторитетом». Не спрашивая разрешения, Савелий уселся рядом, открыл наволочку и достал оттуда пачку «Мальборо»:

— Угощайся, земляк! — предложил он спокойно, без подобострастия. Тот внимательно посмотрел на Савелия и тихо спросил: — Москвич? На воле с кем кентовался? — Сначала с Лешей-Шкафом, а когда его кокнули вместе с его Лолитой, мне Мабуту предложил взять их участок.

— Ты работал на Мабуту? — В голосе фиксатого было то ли удивление, то ли сомнение. — Кого еще знаешь у него?

— Проверяешь, что ли? Близко знаю Хитрована, еще называть?

— Достаточно! — Фиксатый улыбнулся и протянул ему руку. — Фомич. — Бешеный.

— Бешеный? — Фомич наморщил лоб. — Что-то я о тебе слышал, землячок.

— Немудрено — в одних водах плаваем! — Савелий с трудом скрыл волнение. Проколоться прямо здесь совсем не входило в его планы. — Это точно! А теперь можно и закурить! Только сейчас, после того как Фомич взял сигарету из его пачки, Савелий понял, что пока он обеспечил себе кратковременную передышку.

— В какой хате парился? — спросил вдруг Фомич.

— Ты вряд ли бывал там. — Усмехнулся Савелий. — Я в Лефортовской загорал. — Ты что, работал на «маде ин не наших»? — На загранку, что ли? Ну, ты и сказанул! — Савелий весело рассмеялся. — Я по сто восьмой залетел!

— Так что ж тебя туда сунули? — удивился Фомич. — Да… — Савелий махнул рукой, оттягивая ответ, но вдруг решил, что он мог вполне «цепануться» с каким-нибудь иностранцем. — Клиент попался борзый, дипломат, как ты сказал, «маде ин оттуда». Да прожил недолго, паскуда! Очень хлипкий оказался… И задел-то я его только раз! — Савелий брезгливо поморщился. — Видно, хорошо задел! — хмыкнул Фомич. — Ага, полотенцем… — серьезно заметил парень с верхней полки хрипло-прокуренным голосом. — А в нем утюг был! Все рассмеялись.

— Повеселились, и будя! — буркнул Фомич, и все мгновенно притихли.

— С человеком не дадут побазарить! Куда тащат, знаешь?

— В райский уголок! — Савелий, повторив слова, сказанные Королем, даже не предполагал, что попал в самое яблочко.

— А ты действительно хорошо башляешь. — Фомич кивнул головой и выразительно потер двумя пальцами.

— Пока не сам: ребятишки за меня подсуетились.

— Какая разница, сам башлял или за тебя — важен результат… Может, закусить хочешь, после ханки? А то разит от тебя… — добродушно усмехнулся Фомич.

У Савелия стало легче на душе — Фомич окончательно признал за своего.

Расставшись с Савелием, Богомолов связался с офицером, которому поручил проверку версии Майкла.

— Минутку, товарищ генерал! — услышал Богомолов, едва успел назвать себя. — Я как раз принимаю факс из штаба ПВО… Докладываю: засекли небольшой самолет, направляющийся в сторону границы. Хотели сделать запрос, но он внезапно исчез с экранов и попытки снова поймать его успехом не увенчались. Офицер доложил начальству, но те решили, что он просто упустил самолет. Об этом самолете вспомнили только после вашего запроса, товарищ генерал!

— Передайте, пожалуйста, от моего имени благодарность этому офицеру, а его начальству… Впрочем, я сам позвоню командующему. В каком месте это произошло? И в какое время? — спросил Богомолов, и услышал:

— Самолет был замечен на афганской территории в два часа тридцать две минуты ночи. — Когда? — раздраженно спросил генерал. — Вчера, товарищ генерал… — Спасибо, капитан! Если что, звоните в любое время.

Богомолов размышлял над тем, что только что услышал. Совпадало не только место, но и время, а значит, полковник Джеймс не напрасно предположил, что самолет с похищенными детьми вполне мог оказаться на територии нашей страны. Зазвонил телефон, и Богомолов взял трубку. — Слушаю!

— Товарищ генерал, извините, вас снова беспокоит капитан Синицын.

— Говорите!

— Пришло еще одно сообщение. Другой офицер, узнав про ваш запрос, вспомнил, что в одиннадцать часов утра, то есть через восемь с половиной часов после первого обнаружения, был замечен подобный самолет, но на этот раз он летел в глубь Афганистана, и офицер не стал о нем докладывать. Мне показалось, что эта информация может оказаться важной для вас, товарищ генерал.

— Да, спасибо! — задумчиво ответил Богомолов и положил трубку. Скорее всего, это один и тот же самолет. Теперь отпали всякие сомнения: в первый раз он летел в Россию, во второй раз — из нее. Черт бы побрал ПВО! Как могло такое произойти? Спали они, что ли? Здесь что-то не так! Самолет пропустили дважды и в разные дежурства… Выходит, дело не в дежурных, а в этом злополучном самолете? Тогда как объяснить, что и в первый, и во второй раз его все же засекли, правда не над территорией нашей страны? Богомолов набрал номер технического отдела.

— Кто это? — нетерпеливо спросил он. — Здесь генерал Богомолов!

— Константин Иванович! Здравствуйте! — услышал он приветливый голос, но от волнения не смог сразу узнать его. — Это Сокольский.

Полковник Сокольский был одним из ведущих специалистов по созданию специальной техники. Некоторыми его изобретениями пользовалась команда Савелия во время афганского похода.

— Извини, не узнал. Богатым будешь! — не скрывая своей озабоченности, проговорил Богомолов. — Я по делу!