– Тогда к чему такое вступление? – резко спросила я, скрещивая руки на груди. – Просто скажите в чём дело и как я могу это исправить.
– Ну-у, конкретно это уже ничем не исправишь, – она огорчённо покачала головой. – Учителя просмотрели твою конкурсную сказку, Ада. Они в ужасе. Понимаешь ли ты почему?
– Обычная сказка, – неуверенно пробормотала я. – Про господина Рыбу, Зайчика, Ёжика и… и прочих.
– Значит, не понимаешь, – с грустью констатировала Наталья Филипповна. – Ладно, тогда я зачитаю его вслух, и мы вместе разберёмся, что же в нём не так. Идёт?
Я напряжённо кивнула и уставилась в пол, не зная куда себя деть.
«Я же… Они сами предложили мне поучаствовать в конкурсе!», лихорадочно думала я, бессознательно поднося большой палец ко рту. «Я не… я не напрашивалась! И я старалась, честно старалась!»
– Ада, вынь палец изо рта, – мягкие слова Натальи Филипповны заставили меня стыдливо спрятать руку за спину. – Помни, ты – взрослая. А теперь – к твоему сочинению.
Я нервно сглотнула и покосилась на двойной листочек, на котором значилось:
«Сказка ученицы восьмого «в» класса, Шишигиной Аделаиды Юрьевны «Похороны господина Рыбы»
ГЛАВА 3. Похороны господина Рыбы
«Однажды Зайчик отправился в гости к своему лучшему другу Ёжику. День был жарким, поэтому Зайчик взял с собой покрывало, корзинку для пикника и бутылку с водой.
«Вот Ёжик обрадуется!», думал Зайчик, идя по лесным тропинкам. «Солнышко, лето, пикник… Что ещё нужно для счастья?»
И тут же сам себе ответил:
«Море! Конечно же, море! Рядом с нашим лесом как раз есть такое! Скажу Ёжику, пусть возьмёт с собой круг и ведёрко с лопаточкой! В море поплаваем, куличиков понаделаем!»
Наталья Филипповна прервала чтение и, поправив сползшие очки, уставилась на меня немигающим взглядом. Он был мне хорошо знаком.
«Ты где-то допустила ошибку, Ада. Подумай над тем, где и когда, чтобы мы вместе смогли всё исправить».
– Вы… вы считаете, что море не может быть рядом с лесом? – охрипшим голосом произнесла я, облизывая пересохшие губы. – А куличики – для детей, да? Или что Ёжик слишком взрослый для спасательного круга? Так он… он плавать не умел!
– Нет, дело не в том, умел или не умел, – Наталья Филипповна медленно покачала головой и коснулась маятника, стоявшего на столе. – Подумай ещё, Ада. Кстати, знаешь, как называется эта милая штучка?
– «Колыбель Ньютона», – мгновенно отозвалась я, продолжая лихорадочно думать над тем, что не так со мной и моей сказкой. – Или «Маятник Ньютона».
– Правильно, – лицо Натальи Филипповны отчего-то сделалось недовольным. – А знаешь ли ты принцип его работы, Ада?
– Знаю… – ноготь большого пальца всё-таки оказался во рту, и я принялась задумчиво его грызть. – Одна энергия становится другой… Кинетическая и потенциальная?
– Вот в этом и заключается твоя проблема, Ада, – Наталья Филипповна раздражённо вздохнула. – Умная, светлая головушка при полнейшей инфантильности. Убрала палец ото рта. Живо.
Вздрогнув, я вытерла палец об джинсы и подняла умоляющий взгляд на Наталью Филипповну. Но та уже на меня и не смотрела, поглощённая моей конкурсной сказкой.
«А вдруг море холодное?», спросил сам себя Зайчик. «Вдруг в нём плавать холодно? Надо сходить, проверить, лапкой водичку потрогать, а уж потом Ёжику предлагать купаться. Схожу-ка я сам!»
Решил так Зайчик, корзинку покрепче ухватил и поскакал к морю. Недолго скакал, с полчасика всего. Прискакал к морю, не синему, а какому-то тёмно-зелёному, поставил корзинку на песочек – и в воду. Лапкой трогать.
Зашёл по щиколотку – ничего не понять. Вроде бы тепло, а вроде бы и нет. Чуть дальше подался, по коленку – и опять распознать не может. Решил тогда по самые ушки, что на макушке нырнуть, чтоб попонятнее было.
Задержал дыхание, нырнул, а тут его что-то – хвать – и не отпускает. Рванулся Зайчик вверх, к небу синему, солнышку тёплому, замолотил лапками по дну морскому. Нет, не пускает его по-прежнему.
Наталья Филипповна с усилием потёрла виски, как если бы моя сказка вызвала у неё головную боль. Затем устало посмотрела на меня. Я тоже посмотрела на неё, но с сочувствием. Наверное, нелегко быть школьным психологом и каждый раз объяснять глупым детям, что и как они сделали не так.
Я вот себя глупой не считала, но всё равно ей была. Потому что только глупые дети не учатся на ошибках и продолжают совершать новые, расстраивая пап, мам, одноклассников, учителей, директоров и школьных психологов.
– Зайчик – глупый, да? – с дрожью в голосе предположила я. – Ему не следовало купаться одному, без взрослых. Или хотя бы без друга Ёжика.
– Зайчик – странный, – поправила меня Наталья Филипповна. – Зачем он нырнул, Ада? Температуру воды можно понять с первого прикосновения. В крайнем случае, Зайчик мог немного постоять в воде по щико… тьфу, по лапку.
– Это же сказка, – беспомощно пролепетала я, глядя в стёкла очков, где отражалась точно такая же беспомощная, бледная девочка с курносым носом, тонкими тёмными волосами и рассыпанными по щекам веснушками. – Это просто сказка, Наталья Филипповна!
– Даже в сказке должна присутствовать логика, – ответила Наталья Филипповна. – Но перейдём к наиболее обеспокоившей меня части. Заключительной.
Покорно кивнув, я уставилась на сцепленные в замок руки. Спрашивать, что именно Наталье Филипповне там не понравилось, я не стала. Зачем? Всё и так было понятно – господин Рыба. Точнее, его смерть с похоронами.
«Помогите! Спасите! Тону!», хотелось выкрикнуть бедному Зайчику, но он не мог и словечка вымолвить. «Умираю! Утопаю! Буль-буль-буль!»
Вдруг Зайчика отпустило, и он поплыл подальше от опасного места, подрагивая всем маленьким, пушистым тельцем и сопя розовым носиком. Доплыв до берега, он без сил повалился на тёплый песочек кверху брюшком и прикрыл глазки.
«Чудом смерти избежал!», думал Зайчик. «Ещё б немножко – совсем потонул. И ничего б тогда не было: ни пикника, ни солнышка, ни неба, ни даже друга моего, Ёжика!»
И тут слышит он смех жуткий, где-то с морской стороны. Открыл глаза, поднял ушастую голову, а там – господин Рыба. Злой, мокрый, чешуйчатый. Смеётся на зайчиковой бедой, заливается, плавником потыкивает.
– Дурак ты, серый, – сказал господин Рыба. – На земле твоё место, никак не в воде. А всё туда же – плавать. Чтоб больше я тебя в владениях своих не видел, понял? Не то в следующий раз отправишься на корм мне, прямиком на дно морское.
«Злой какой, недобрый», подумал Зайчик, хмурясь. «Море – не его владения, нет. Оно для всех, кто плавать может и прохлады в зной летний желает. Как бы мне его проучить?»
Смотрит он на господина Рыбу, а тот смеётся всё себе, ни о чём не думая. Смешно ему, что Зайчик едва в воде морское не захлебнулся.
– Может, и не место мне в воде вашей, – сказал наконец Зайчик. – Но разве вы, господин Рыба, никогда не хотели пройтись по песочку тёплому или по травке зелёной?
– Никогда, – отвечал господин Рыба, жабры важно раздувая. – Делать мне нечего, по травкам зелёным хаживать.
– А вы бы попробовали… – сказал на то Зайчик вкрадчиво. – В воде морской вы бывали не раз, а вот по травке не ступали прежде.
– Хм, – задумался господин Рыба. – И то правда. Ладно, Зайчик, твоя взяла. Прогуляюсь я, пожалуй, по бережку, а то и по лесу. Только ты меня из бутылочки своей поливать не забывай, мало ли что…
Выскочил господин Рыба из моря и зашагал по песку. Губы – врастопырку, глаза – навыкате, жабры – раздуваются. Красавец!..
Зайчик следом поспешает, корзинку с покрывальцем прихватив. Скачет рядышком, ухмылку спрятав, а у самого одна мыслишка в голове вертится – скорее бы жарко стало господину Рыбе, скорее бы водички у него, Зайчика, попросил.