— Чемпионы! — Произнес знакомый голос, и Дамблдор широкими шагами вошел в палатку, Бэгмен и Крауч были по обе стороны от него. — Соберитесь вокруг, пожалуйста. — Все четверо стояли полукругом перед Дамблдором, Каркаров стоял позади Крама, положив худые руки на плечи мальчика. Мадам Максим заглянула в палатку, и Бэгмен показал Гарри большой палец.

— Сегодня вам предстоит пройти первое испытание Турнира Трёх Волшебников. У создания, с которым вы встретитесь, есть яйцо, которое оно охраняет, и ваша задача состоит в том, чтобы забрать у него это яйцо. Прошу вас опустить руку в этот мешок и вытянуть номер, — сказал Дамблдор, когда Крауч достал средних размеров холщовый мешок. Из открытого перед ними мешка поднимался тонкий дымок и Флёр была первой, кто должен был вытягивать номер.

Она вытащила маленького миниатюрного дракона с номером 1 на шее. — Валлийский Зеленый, — сообщил ей Крауч. Она посмотрела на Мадам Максим, но та не удивилась, как и Крам, когда он вытащил Китайский Огненный Шар с цифрой 2 на шее. Затем Мерлин сунул руку в сумку и уколол палец о маленький миниатюрный шип, а затем, естественно, схватил крошечного дракона рядом с ним, с номером 4 вокруг его шеи.

— Шведская Тупорылая, — сообщил ему Крауч, прежде чем передать сумку Гарри. Он выбрал единственного оставшегося, Венгерскую Хвосторогу с номером 3, самого свирепого и смертоносного из всех драконов. Мерлин подумал, что это довольно несправедливо, но он был уверен, что Гарри достаточно компетентен, чтобы что-то понять. Мальчик был умен и, по-видимому, уже дважды лично победил Волдеморта. Он был умным и умелым в защите, он был гриффиндорцем, и с ним все будет в порядке. Мерлин одарил его, как он надеялся, ободряющей улыбкой.

Раздался выстрел из пушки, и Флер, взяв в руки волшебную палочку, вышла из шатра и очутилась на арене, окруженной кричащей толпой. Мерлин внимательно прислушивался к их реакции, и примерно через десять минут раздались радостные возгласы, такие громкие, что это могло означать только одно: она получила яйцо. Мерлин был счастлив за нее, но он также не мог не реагировать на крики и вопли драконов. Он был уверен, что был единственным во всём мире, кто понимал этих существ: они страдали. Им дали предмет, чтобы защищать, что-то похожее на детёныша, а потом украли это у них. Было совершенно нечестным, ведь люди забыли, что драконы — это волшебные существа. И что теперь они больше не разумны и не мудры, как прежде, — теперь их разводят глупыми, живущими только на инстинктах и примитивных потребностях.

— Ты в порядке, Морган? — Спросил Гарри, и это были его первые слова с тех пор, как он вошел в палатку.

— Я … да, нормально, — солгал Мерлин не так гладко, как ему бы хотелось. Однако Гарри неверно истолковал его горе из-за страха и все равно кивнул. Несколько мгновений они сидели бок о бок, но Гарри начал нервничать и расхаживать взад-вперед, а Крам торжественно стоял в углу. Прозвучала канонада, объявили его имя, и международный квиддичный игрок направился к своему дракону. Из толпы донеслось несколько звуков, которые намекали на то, что он, должно быть, пострадал не в одном месте, но через несколько минут раздались громкие возгласы, когда он получил свое яйцо. Мерлин не удержался и обнял Гарри за плечи, успокаивая его.

— Не волнуйся, у тебя все получится. Сохраняй спокойствие, не теряй голову и следуй своему плану. Ты фантастический волшебник, и я знаю, что ты пройдешь через это, — успокаивающе сказал Мерлин. Гарри ухитрился одарить его легкой, искренней улыбкой, затем выпрямился и направился к выходу, когда его окликнули по имени. Через пять минут со стадиона донеслось самое громкое приветствие, и Мерлин не смог сдержать улыбку. Парень был талантлив, из него получился бы отличный Аврор.

Мерлин собрался с духом, когда прозвучала последняя пушка и прозвучало его имя, и он вышел на арену, крепко сжимая руки и с колотящимся сердцем. Шведская Тупорылая была большим серебристо-голубым драконом, присевшим над своими настоящими яйцами и сияющим золотым яйцом прямо посередине. Мерлин сделал мысленную заметку, чтобы убедиться, что дракон не раздавил ни одно из своих настоящих яиц, в любом случае, недостаточно из них вылупилось из полного помета, и он не хотел снижать шансы дракона на воспитание детей.

Размышляя о нескольких безопасных вариантах, позволяющих подойти к яйцам, Мерлин отправил парочку заклинаний, чтобы отвлечь дракониху, но его первая идея трансфигурирования камня в маленькую собачку провалилась и лишь раззадорила существо. Он не хотел ослеплять дракониху — так она могла раздавить яйца, поэтому он попытался отвлечь её, наколдовав больших птиц, чтобы те летали над драконьей головой, пряча при этом свои светящиеся глаза. Дракониха просто поджарила их — и тогда Мерлин наконец решил выложиться на полную. Он пустился в бег на своей максимальной скорости, виляя по арене между валунами и уклоняясь от языков пламени, и приближался к рептилии. Он пригнулся, чтобы уклониться от драконьего крыла, но забыл о шипастом хвосте, который прилетел ему прямо в спину и отбросил на острые камни.

Толпа ахнула, и все стихло, когда Мерлин поднялся на ноги. В те дни, когда он жил в Камелоте, его так часто швыряло, что почти ожидалось, что он упадет на стену или на что-нибудь еще столь же твердое. В мгновение ока он снова оказался на ногах, быстрее, чем ожидал дракон, и вскарабкался на валун, чтобы отчетливо разглядеть оскаленную морду дракона. “Черт побери”, — подумал он, собирая в кулак старую магию, которой не пользовался уже много веков, но слова все равно ясно доходили до него.

— Oh dracon, calma tú féin agus a thabhairt suas do óir! — Закричал он, и в его глазах вспыхнуло волшебство. Толпа тут же затихла, как будто на нее было наложено заклинание, и дракон на мгновение уставился на него, прежде чем послушно отступить назад, показывая золотое яйцо. Мерлин спрыгнул с валуна и направился к нему, не сводя глаз с дракона; он наклонился, поднял золотое яйцо и высоко поднял его в воздух. Толпа кричала и топала ногами, Мерлин бросил быстрый взгляд на учителей и увидел потрясенные выражение на всех лицах, включая всегда бесстрастного Снейпа.

Мерлин посмотрел на судей, чувствуя себя немного смущенным и надеясь, что они не снимут с него никаких очков за его неудачные попытки или за использование силы, которую он не должен был иметь. Он понятия не имел, как это объяснить, но это не имело значения, потому что три девятки и десятка выстрелили в воздух, и толпа закричала. Мерлин заметил улыбающееся лицо Артура и неуверенно посмотрел в сторону секции Хаффлпаффа – все его друзья или улыбались, или были шокированы, или испытывали благоговейный трепет, но ни один из них не выглядел разочарованным и преданным. Мерлин жестом пригласил их присоединиться к нему и направился к медицинской палатке, чувствуя, как горячая кровь начинает стекать по его спине.

— О боже, ты выглядишь ужасно! Драконы, честно говоря, я не знаю, о чем они думали! — Фыркнула мадам Помфри, усаживая Мерлина на кровать рядом с Гарри, у которого на плече красовалась какая-то мазь. — Ты сегодня получил самые тяжелые ранения, и я удивлена, что ты еще не истек кровью.

— Я крепче, чем кажусь, мэм, — сказал Мерлин с гримасой, когда женщина сняла с него одежду. Гарри ахнул, и Мерлин, опустив глаза, увидел, что большая часть его груди поцарапана и кровоточит, а Помфри фыркнула, увидев его спину. Судя по потоку горячей липкой крови, у него было по меньшей мере три глубоких пореза на спине.

— Итак, Гарри, как справился? — Спросил Мерлин, пытаясь отвлечься от жгучей дымящейся мази, которая растекалась по его спине, чтобы прижечь края ран и остановить кровотечение.

— Думаю, быстрее всего, — ответил Гарри, поморщившись, когда из его раны вырвалось особенно большое количество дыма. — Вызвал свою молнию и заставил дракона улететь, чтобы я мог схватить яйцо, — сказал он. Он явно хотел сказать что-то еще, но слишком устал, а дымящаяся рана отнимала у него слишком много сил. Именно в этот момент в палатку вбежали Гермиона и Рон, раскрасневшиеся и с дикими глазами.