"Док"

— Он позвонил! — я повернулась с воодушевленной улыбкой на губах к сестре, а она как-то нервно передернула плечами, остановив меня.

— Подожди… Понимаешь, Итан очнулся, но он не пришёл в себя… Он… Он многое не помнит…

— Многое? — во рту резко пересохло.

— … и мы все еще не знаем, что за собой может повлечь этот эксперимент…

— Многое?!

— Последние события…

— Меня? Он не помнит меня… Да?

Вика задумчиво кивнула и отобрала у меня дочь, кивнув на телефон.

— Поговори с ним. Мы с Кирой будем в гостиной.

Малышка не сопротивлялась, даже довольно хихикнула, когда Вика взяла её на руки и, перевернув на животик, показала ей " вжжж-жжжж- самолетик летит, летит…".

А я так и смотрела на экран телефона, не понимая, что я чувствую.

Для мужчины эти два месяца выдались тяжелыми. Он заново учился ходить, говорить и даже читать. Все его органы постоянно сбоили: строки расплывались перед глазами без видимых на то причин; одолевающая слабость и головокружение не давали возможным пройти и километра; а разговоры и вовсе ему казались лишними, так как его речь пестрила шипящими и свистящими звуками, что мало кто понимал смысл им сказанного.

Но это в прошлом. Сейчас Итан сидел в собственной гостиной и поглощал свой ужин, одетый с иголочки и в приподнятом настроении. Он смог выжить. Не просто выжить, он смог начать жизнь заново. С нуля, оставив позади враждующих оборотней за главенство в стае, разборки с чистильщиками, которые едва не стоили ему жизни, и её…

Когда выяснилось, что силы Альфы у Итана больше нет, всплыли и новые проблемы. Обезумевшие оборотни едва не перебили друг друга в жарких спорах о том, что Альфа должен быть Альфой! Вести за собой стаю, разделять силу и разум со всеми её членами, а Итан не мог. Больше нет. Связи между ними просто больше не было, словно не было и никогда… К его удивлению это не стало для него огромной утратой. Нет, поначалу он, безусловно, переживал и считал себя ущербным, особенно в первое полнолуние с его пробуждения. Но после он осознал и даже порадовался, ведь Луна больше не имела над ним власти. Даже то, что он не смог обратиться в Волка, его не очень огорчило. Он был по-прежнему силён даже без Звериного обличья. С него разом свалились все условности, ответственность, обязательства и все то, что чертовски мешало ему пожить для себя. Он не слышал чужого Зова, не ощущал связь с истинной, не подчинялся фазам Луны и не выходил на охоту…

Кому-то может показаться, что он стал одиночкой, покинутый всеми оборотень без возможности к полноценному обороту, отшельником. Итан же, видел в этом только свободу. Он успел за это время наладить связь с несколькими вполне себе человеческими фирмами, заключил выгодный контракт на будущее строительство виллы на Лазурном берегу, разгреб многие залежавшиеся бумаги и нанял наконец-то нового секретаря. Мужчину двадцати пяти лет. Тоже человека. Уж он точно свои филейные части не станет выставлять на показ, да и зарекомендовал он себя, как сообразительный малый за этот короткий срок работы.

По вечерам он отправлялся в спортзал, где усиленно тренировал свое тело, чтобы лишний раз убедиться, что сила оборотня никуда не исчезла, не испарилась. И каждый вечер он брал безумный вес, изматывал себя сумасшедшей скоростью беговой дорожки, устраивал всячески встряску для своего организма, проверяя его на прочность. Нет-нет да проскальзывали опасения, что силы его могут покинуть, отправившись вслед за его Волком. Ведь он его почти не ощущал после пробуждения, не говоря уже об отсутствии физической оболочки.

В целом, он был доволен. Ведь все могло быть гораздо хуже. Он мог остаться и вовсе без любых особенностей оборотней, без особенного метаболизма, регенерации, скорости и силы. А мог и вовсе умереть, так и не очнувшись.

Все складывалось, как складывалось. Горевать и убиваться он не собирался. Он просто учился заново жить с новым собой.

Итан тихо ухмыльнулся, вспоминая прыгающего до потолка Виктора, ученого, которого приютил Серый в своей стае. Ему показалось странным, что уже две недели Док не надоедал ему своими звонками, просьбами переслать те или иные результаты обследования, заставляя до этого своим грозным голосом их пройти, не интересовался изменениями, самочувствием. А потом он вспомнил, что девушки из стаи Вики вот-вот должны были разродиться. Ведь именно по этой причине недовольный и расстроенный Виктор покидал его дом. Должно быть, их уже можно поздравить с пополнением… Но он не станет… Сильно велик соблазн спросить о ней или услышать ее голос…

Мужчине даже первое время не хватало компании Дока. Их игр в шахматы, во время которых под его чутким взглядом они могли позволить себе выпить виски и помолчать, под конец тяжелого дня. Но больше всего Дока не хватало Алевтине. Итан чувствовал её тоску и разочарование. Похоже, один престарелый учёный глубоко запал в душу его домоправительнице. Женщина при нем расцвела просто, помолодев разом лет на десять. Глаза постоянно сияли озорным девичьим огоньком, румянец на щечках, и смех… Он и не знал, что Алевтина умеет так смеяться, легко, как перезвон колокольчиков. Итан и раньше не замечал за женщиной признаков старения, ведь она всегда отменно справлялась не только со своей работой, но и помогала остальным при необходимости, никогда не жалуясь. Но при Викторе… Она порхала, как бабочка… Да и сам виновник женского омоложения откровенно зависал и тупил при появлении Алевтины, провожая её потом грустным взглядом.

Чего, спрашивается, бояться? У мужчины в голове происходил определенный диссонанс, ведь он искренне полагал, что к этому возрасту нерешительность и неуверенность не может стоять между двумя людьми симпатизирующими друг другу. Оказалось, может…

Грустно… Помочь им как-то бы… Ведь весь эффект влюбленности спал с Алевтины на вторые сутки после отъезда Виктора…

— Кофе?

Алевтина, словно почувствовав его мысли, появилась рядом с кофейником в руках.

— Да, спасибо. — мужчина кивнул.

— Там есть чай… — нерешительно начала она. — С мелиссой… — второе она уже произнесла серьезным тоном, выделив голосом.

— Кофе будет достаточно. — злобно прошипел Итан. Он никак не мог взять в толк, зачем Алевтина постоянно его мучает напоминаниями о Клариссе. То она "случайно" оставит в его комнате вместе с его чистым бельем её одежду, якобы "растяпа, даже не заметила, как в белье затерялось", то, как сейчас, всяческими напоминаниями о ней в словесной форме.

— Как хотите! — фыркнув, женщина налила полную чашку кофе своему работодателю и подвинула к нему рафинад. — Клэри не говорила, что делать с её вещами?

Итан вспылил, резко отодвинул от себя кофе и поднялся с дивана, нависнув над женщиной и угрожающе засопев:

— Нет! Не говорила, Алевтина! И тебе это прекрасно известно, ведь мы не поддерживаем связь! Ты многое себе позволяешь…

Женщина не дрогнула. Расправив складки на строгом платье, она решительно взглянула в глаза оборотню и залепетала:

— Ой, так, если бы у меня был её номер телефона, я бы сама поинтересовалась. Жалко ведь, вещи хорошие, большая часть не ношены даже. Может ей их как-то переслать можно? Чего добру пропадать?

— Алевтина! — Итан хоть и рявкнул, что стекла в окнах задрожали, но восхитился выдержкой и невозмутимостью своей домоправительницы. — Никаких Клэри! Никаких номеров! Никаких звонков! Ты многое себе позволяешь в последнее время!

— Я хотела, как лучше. Ладно. Не буду вам мешать. Занимаетесь дальше… — она обвела взглядом пустую гостиную и грустно вздохнула, — Чем вы тут занимались… Не буду вам мешать…

"Врёт же!" — думал оборотень, глядя вслед удаляющейся женщине. Этот взгляд её, жалостливый, ему не понравился больше всего.

— Костя!!! — Алевтина решительно приперла к стене поваренка, который заметался в её железной хватке, не понимая где успел накосячить. — Давай сюда свой интЫрнет!