Телефонный звонок прервал плавное течение песни. Дина приглушила звук и взяла трубку. Бывшая одноклассница торопливо рассказывала очередные сплетни, среди которых особняком стояла главная новость: всеобщий любимец девчонок, кареглазый красавец, по которому когда-то тайно вздыхала и Дина, расстался с любимой девушкой и очень переживал по этому поводу. Одноклассница что-то верещала в трубку, откровенно не понимая, почему такой парень так сильно переживает вместо того, чтобы найти себе другую, благо, ему-то это труда не составило бы. Дина ответила парой дежурных фраз и прекратила разговор.
От прежних нежных чувств к красавцу-однокласснику уже ничего не осталось. Но Дина неожиданно ощутила острый приступ сочувствия к его переживаниям. Она вряд ли могла полностью понять, что он сейчас чувствовал, но для нее было совершенно очевидно, что это не тот случай, когда одну подружку можно просто так поменять на другую. Она сделала звук громче. Герой грустно и нежно обращался к далекой королевне. Сердце Дины захлестнула грусть, ей тут же захотелось выплеснуть ее так, чтобы никто об этом не знал. Она понимала, что даже если встретится с бывшим предметом своих грез, она ничего не должна ему говорить. Придется делать вид, что она ничего не знает. Хотя ей так хотелось сказать ему, что расстаться с драгоценным для тебя человеком не так страшно, как страшно потерять себя в разрушающих душу отношениях…
На тетрадном листке замелькали строчки. Дина знала, что никогда не отдаст ему эти стихи, но для нее было важно их написать. И она знала, под чьим влиянием они были написаны именно так, и почему главным героем был король…
Возвращение в королевство
Капризной королевой ты слыла,
Окружена толпою слуг послушных.
Твоим желаньям не было числа,
Приказы отдавала ты бездушно.
Поддавшись странной власти чар твоих,
Из короля в пажа я превратился,
Забыв о всех достоинствах своих,
Я с королевством, верным мне, простился.
И королевство опустело вмиг, —
Все без руки правителя пустеет.
И птицы жизнь на крыльях унесли,
Ища приюта там, где души греют…
Но день настал: от сна очнулся я —
Увидев трон пустым, я понял с грустью —
Ты больше королева не моя,
Потухли все пылающие чувства.
Король с опустошенною душой
В пустое королевство возвратился,
И задышало снова все со мной,
И мир мой словно заново родился.
Упавшее гнездо подняв с земли,
Я вверх поднял глаза: в небесной сини
На крыльях птицы жизнь домой несли,
Душе моей летать хотелось с ними…
Малыш какой-то попросил меня:
«Мне сказку расскажи!» – я улыбнулся
И рассказал ему про короля,
Который к самому себе вернулся.
Летчик с Планеты людей
«Человек – это тот, кто творит…»
А. де Сент-Экзюпери
Бешеный ритм песни заставлял сердце безудержно биться и накалял все изнутри. Энергичный голос певца рассказывал о борьбе своего героя, выводил его из пекла трудностей, отправляя его в свободный полет…
Дина слышала интервью певца и знала, что авторы песни вкладывали в нее двойной смысл, и мнение о том, что это была песня о летчике, было неверным.
Но само сочетание «свободный полет» и понятие борьбы в восприятии Дины были связаны именно с летчиком… Антуаном де Сент-Экзюпери…
Когда в институте она начала читать «Планету людей» на французском, ее поразило то, что человек, видевший множество смертей и серьезных опасностей, сам не раз смотревший в лицо смерти, писал о пройденном так, что ощущения безысходности не возникало. Возникало желание увидеть суть жизни, искать в ней свой смысл, находить то, что дано именно ей.
Простота и ясность, без пафоса и трагизма, взгляд, проникающий во внутреннюю суть вещей и понятий, невозможная реалистичность, точность до мелочей – все это восхищало Дину.
Она устала от постоянных трагедий в литературе, не особо афишируя свою усталость и не желая навлечь на себя праведный гнев преподавателей. А Сент-Экзюпери даже о смерти говорил так, что желание жить не пропадало. Это был не легковесный оптимизм человека, который, закрывая глаза на трудности и предпочитая реальности розовые очки, твердит: «Все будет отлично!».
Дело было в другом. Описывая свой взгляд на мир, он как будто показывал истину, призывая следовать ей, но, не обещая при этом безоблачное будущее. Поэтому даже самые большие трудности казались разрешаемыми, стоило только прикоснуться к его миру.
Он дарил такую энергию, которая была нужна Дине, как читательнице. И она чувствовала, что ценит его еще больше не только как писателя, но и как человека, способного быть очень гуманным и глубоким.
Дина заметила, что, если о Сент-Экзюпери пишут, то чаще всего вспоминают о двух его высказываниях: о нашей ответственности за тех, кого мы приручили и о том, что любящие люди смотрят не друг на друга, а в одну сторону.
Но для Дины он был гораздо более многогранным, и на нее произвели очень сильное впечатление совсем другие его высказывания, которые не стали так широко известны.
В одном из своих писем Сент-Экзюпери писал: «Ищите меня в том, что я пишу». И она продолжала искать, следуя за ним в каждой странице, в каждой строчке…
Ей хотелось понять, как мог воспринимать Землю летчик, видевший ее с высоты полета и приобщившийся к тайнам неба, но все-таки вернувшийся назад. Какой она была для него? Что он понял о жизни тех, кто населял эту самую планету – о жизни людей? Каким он видел человека, его сущность и предназначение?
Побывав в объятиях неба, он уже никогда не сможет смотреть на нее по-прежнему. И теперь все будничные заботы, если они не разбавляются чем-то иным, вроде мыслей о Земле и своем предназначении, кажутся ему внутренней тюрьмой, в которую человек заточает себя сам и, не успев вовремя сбежать, превращается в затвердевший кусок глины, не способный к главному предназначению человека – созданию.
Зная по опыту, что такое война, Сент-Экзюпери писал о том, что войны – это ложная попытка объединить людей. Объединяет только общее дело…
Когда Дина прочитала эти строчки, написанные Сент-Экзюпери, у нее было такое ощущение, какое испытываешь в серьезном разговоре с важным для тебя человеком в тот момент, когда он с тобой соглашается, одобряет твои мысли…
Она прекрасно понимала, что из происходящего вокруг удручает ее больше всего – разрушение. Разрушение в войнах, терактах, природных катаклизмах, и самое главное – какая-то непонятная тяга к разрушению. Она не понимала зачем? Ведь человек рожден для того, чтобы создавать, а не разрушать. Она полностью соглашалась с высказыванием Сент-Экзюпери о том, что человеком может называться только тот, кто творит…
Однажды, почувствовав, что она перестает вникать в прочитанное, Дина отложила книгу и включила диск… Экипаж, теряя силы и чувствуя дыхание смерти, боролся с накрывающим его зенитным шквалом, штурман требовал нужной высоты, а яростный накал гитарных виражей не давал поверить в то, что все может закончиться и голос штурмана когда-нибудь умолкнет…
