– Согласен, – неожиданно отреагировал Борке. – Возможно, именно поэтому умники во всём сомневаются.

– И ничего не делают, – ехидно добавил Кордак.

– И ничего не делают, – согласно покачал головой Борке, – что многими воспринимается как признак лени. Но вернёмся к нашему герою. Располагайте мною по своему усмотрению. Могу я вам чем-то помочь?

– Благодарю вас, дорогой коллега, – засуетился Кордак, – но сейчас, я думаю, мы обойдёмся подручными средствами. Скажем…

Он осмотрелся по сторонам и обнаружил газету, лежащую на скамейке, оставленную кем-то за ненадобностью.

– Что здесь у нас? – поднял газету Кордак. – Гороскоп? Прелестно! Пусть будет гороскоп.

Словно иллюзионист, Кордак схватил газету двумя пальцами за угол, потряс её, будто проверяя, нет ли там чего-нибудь внутри. Затем, продолжая держать газету навесу, он провёл по первой странице второй рукой, повернул её и повторил то же движение на последней странице. В бледном свете фонаря буквы на страницах запрыгали как на табло железнодорожного вокзала. Через секунду Кордак с удовлетворением положил газету на край скамейки, расплываясь в лукавой улыбке:

– Так, пожалуй, интереснее будет.

– Хм, – скептически оценил его действия Борке. – И как вы собираетесь всучить это нашему герою?

– А он сам это заберёт, – широко улыбаясь, заметил Кордак, – когда придёт сюда искать свой пропуск.

– Хм, – повторил Борке, на этот раз удивлённо. – Откуда у вас пропуск?

– Взял на время, – с заметной долей иронии ответил Кордак.

– Вы удивляете меня, граф. Никогда не знал вас с этой стороны. Ко всем вашим талантам стоит ещё добавить талант карманных дел мастера.

– Да, – не без гордости ответил Кордак. – Приходилось заниматься и этим. Но сейчас дело обстоит иначе. Этот пропуск на склад наш герой потерял совершенно случайно. Я лишь подобрал его.

– Случайно? – скептически заметил Борке.

– Вы, вероятно, не знаете, – не обращая внимания на скепсис, продолжал Кордак, – но парой минут ранее наш герой сидел на этой скамейке. Он вытряхивал камушек, который случайно попал ему в обувь.

– Случайно? – настаивал на своём Борке.

– Уверяю вас, совершенно случайно, – расплылся в улыбке Кордак. – Ну, ровно в той степени, в которой случайность возможна в этом мире.

– В таком случае, дорогой граф, позвольте полюбопытствовать, с кем мы имеем дело.

– Извольте взглянуть.

В белых перчатках Борке сверкнул пластиковой поверхностью небольшой прямоугольник.

– Александр Фёдорович Миленький, – расставляя паузы между словами, прочитал он. – Что же, очень миленько!

– Я предлагаю отставить пропуск здесь в свете фонаря, – предложил Кордак.

– Почему именно здесь?

– Во-первых, здесь его легче найти. Во-вторых, розыски Александр Фёдорович начнёт с того места, где он присаживался…

Кордак замолчал и хитро прищурился.

– А в-третьих? – поторопил его Борке.

– А в-третьих, это место хорошо видно из того тёмного уголка, где мы с вами присядем и подождём нашего героя.

– Согласен, при условии, что пока мы его ждём, вы расскажите мне об этой истории с наследием скопцов.

– Извольте, господин Борке, – ответил Кордак, опускаясь на скамейку.

Кусты неслышно шевельнули своими ветвями.

– Историю этого, – граф немного помялся, – движения вы наверно знаете хорошо.

– В общих чертах, – уклончиво ответил Борке.

– Всё началось с Кондратия Селиванова. Этот беглый крепостной сначала примкнул к секте хлыстов. И, надо сказать, набрался у них многому. Но с хлыстами он расстался. Я так думаю, он не сошёлся характерами с Акулиной Ивановной.

– С Акулиной Ивановной? – поднял в удивлении левую бровь Борке.

– Ну да, с местной предводительницей хлыстов, которая именовала себя не иначе, как «богородицей». Итак, бывший крепостной Кондратий Селиванов покинул секту хлыстов и, в знак свободы от Акулины Ивановны, отрезал себе всё лишнее.

Кордак закряхтел в смехе, однако Борке оставался невозмутимым.

– Но самое смешное началось позже. Кондратий Селиванов не только нашёл себе единомышленников в стремлении избавиться от всего лишнего, но начал насильственно вовлекать в это дело малолетних детей и даже женщин.

– Ах, так! Так вот что вы не можете ему простить, – иронично улыбнулся одним только уголком рта Борке. – Неужели женщин тоже оскопляли?

– Представьте себе, – воскликнул Кордак с некоторым негодованием. – Им отрезали всё, что напоминало им об их женской сущности.

Борке задумчиво покачал головой.

– Да уж, готов с вами согласиться. Большего недовольства замыслом Создателя трудно себе представить.

– Надо заметить, что Екатерина Вторая, с её отношением к жизни, старания скопцов не оценила, – расплылся в улыбке Кордак. – То ли в семьсот семьдесят первом, то ли в семьдесят втором году она отправила в Сибирь на каторгу целую общину, больше двухсот человек.

– Да, да. Что-то припоминаю, – покачал головой Борке.

– А вот коронованный внук её, Александр Первый, к этим делам относился, я бы сказал, не столь трепетно.

Кордак закряхтел в ироничном смехе.

– Это позволило скопцам зачислить его в свою компанию.

– Неужели?

Лёгкий поворот головы Борке свидетельствовал о крайней степени его удивления.

– Нет, байки скопцов о своём императоре не подтвердились, – лукаво улыбнулся Кордак. – Но осадок-то, как говорится, остался. Свою лепту в борьбе со скопцами, как вы справедливо изволили заметить, внесли и большевики. Их можно понять. Стране нужны были солдаты. И без своих «причиндалов» народонаселение России советской власти было совершенно не интересно.

В темноте аллеи раздался крякающий смех Кордака.

– Итак, – подвёл итог Борке, – большевики поставили в этом вопросе точку. Что же заставило опять к нему вернуться?

– Одна из общин скопцов, если вы знаете, обреталась именно в этих местах. Причём не так давно. Лет, эдак, сто пятьдесят назад, не больше. Чем уж они занимались во время своих радений, сказать не могу. Однако молва приписывала им большую магическую силу.

– Ах, вот как, – понимающе покачал головой Борке.

– И слухи об этом дошли до нынешнего времени.

Увлечённый рассказом, Кордак откинулся на спинку скамейки.

– И вот недавно поползли новые слухи, что недалеко отсюда в ближайшем пригороде, на месте, где строится новый торговый комплекс, было найдено какое-то наследие скопцов. Признаюсь вам честно, меня обуяло любопытство. Что это за наследие и с чем его, как бы это точнее выразиться, употребляют, я сказать не могу. Вмешиваться в это дело напрямую нам с вами, согласитесь, несподручно.

Борке согласно покачал головой.

– Вот я и подумал, – вновь занял вертикальное положение Кордак, – а не отправить ли нам туда своего «человечка».

– Теперь я понимаю ваш выбор, – согласился Борке. – «Человечек» недалёкий, суеверный и энергичный – что ещё нужно, чтобы копаться в тёмных закоулках прошлого?

– И ещё, – лукаво улыбнулся Кордак, – убеждённый карьерист.

– Но вы не боитесь, граф, что наш герой может попасть под влияние наследия скопцов?

– Всё возможно, всё возможно, – с удовлетворением закряхтел Кордак. – Не будем торопить события. Дадим ему возможность разобраться самому. Тем более, мне кажется, он уже обнаружил пропажу пропуска.

– Случайно? – усмехнулся Борке.

– Совершенно случайно!

Кордак был прав. Где-то вдали, в синеве просвета деревьев, появилась тёмная фигура. Это был Александр Фёдорович Миленький. Тревожно озираясь по сторонам, он торопился назад по уже тёмным аллеям парка. Его друг и одноклассник, доказавший, что он мужик, отправился продолжать воскресный вечер. Но для Саши Миленького конец выходного дня, помимо общения с тёщей, обещал новые проблемы. Неизвестно что заставило его проверить содержимое заднего кармана брюк уже почти перед самым входом в троллейбус. Какое-то смутное ощущение пронзило его мозг по вертикали. И это ощущение его не обмануло. Карман оказался пуст.