Борке замолчал. Молчал и Кордак, удрученный то ли несчастной судьбой профессора, то ли тем, что такое прекрасное заведение прекратило своё существование.

– Итак, граф, – подвёл итог своему историческому отступлению Борке, – тот жёлтый дом, который отцы города выстроили для тех, кто по воле Создателя покинул границы человеческого разума, и стал первопроклятьем этого места. А вы говорите о недовольстве замыслом Творца какой-то кучки скопцов.

Борке отпил коньяку.

– Но вернёмся, граф, к нашим временам.

– Вернёмся, – согласился Кордак.

– Сегодня, если я не ошибаюсь, состоится официальное представление нашего героя?

– Вы правы, господин Борке. Моя интуиция подсказывает, что сегодняшний день станет определяющим. Этот день покажет, заинтересуется ли наш герой загадкой скопцов сам или ему нужно помочь.

– Мне кажется, граф, в своём выборе вы не ошиблись. Уверен, ваша помощь господину Миленькому не понадобится.

Борке иронично усмехнулся и приложился к бокалу с коньяком.

– Ваш протеже, граф, попал в такой замечательный коллектив, что карьера по вертикали ему просто обеспечена. Пока же дадим ему возможность насладиться уютом номера люкс и спокойно досмотреть свои утренние сны.

Иронию господина Борке в эту минуту мог бы оценить только сам Александр Фёдорович Миленький. В этот ранний час он действительно спал в спальной комнате основательно прокуренного третьего номера люкс на огромной двуспальной кровати. Однако назвать его сон безмятежным было бы сильным преувеличением.

Всю эту ночь Саша спасался бегством от Оя. За это время он использовал почти все способы передвижения. Он убегал от Оя по зарослям шиповника. Он пересекал вплавь потоки серной кислоты, ощущая физически, как растворяется в ней по пояс. Он прыгал по деревьям как Тарзан, обнаруживая себя в последний момент над пропастью без спасительного дерева. Он мчался от Оя на большом чёрном внедорожнике, который оказывался без тормозов. Каждый раз после этого он просыпался с бешеным ритмом сердца и онемевшими руками и ногами. Каждый раз он в испуге вскрикивал, обнаружив наяву на стене силуэт профиля Оя. И каждый раз, на самом деле, силуэт оказывался лишь тенью деревьев, спроецированных лучами лунного света на занавески окон.

Очередной сон погрузил Сашу в какие-то катакомбы. Он не сразу разобрался в том, что бредёт по мрачным закоулкам дома с куполом. В руках у Саши было помповое ружьё. Но опасение, что его единственное оружие откажет в самый острый момент, холодком бежало по спине. Коридоры перед ним причудливо извивались и время от времени закачивались тупиками. Но все тупики обязательно имели две двери, направо и налево. Каждый раз Саша останавливался перед выбором, куда повернуть. Сам не зная почему, каждый раз Саша открывал левую дверь и оказывался перед деревянной лестницей, ведущей вниз.

Спускаясь, Саша старался идти по боковому краю ступенек, чтобы не быть услышанным. Но это было бесполезно. Ступени скрипели, издавали какой-то металлический звон. Звон был настолько противный и пронзительный, что, казалось, он мог бы поднять мёртвого из-под земли. В том, что он спускается в преисподнюю, у него сомнений не было.

– Александр Фёдорович, бисова душа, а кудой-то ты направился? – неожиданно раздалось у него над самым ухом.

Саша вздрогнул и стал бестолково водить стволом ружья, направляя его во тьму. Только спустя несколько мгновений, он сообразил, что голос принадлежит дяде Гере. Однако самого дяди Геры, как он не силился, обнаружить так и не смог. Напряжённо вглядываясь в темноту и храня молчание, Саша прижимался спиной к стене.

– А-а, понимаю, – внезапно раздалось у него за спиной почти над самым ухом. – Наследие шукаешь? Тока даром всё это. Ларец давно уже у рехверента. Она на ём на работу летает. На Крайнюю пустошь. Туда и ступай.

Голос растаял в темноте. Вместе с голосом растворились и стены коридора. Саша оглянулся. Коридор испарился. За спиной у него оказался тонкий и невероятно высокий ствол сосны. Только теперь он смог рассмотреть, что и впереди, и по сторонам от него возвышались строгие сосны. Не развеялась только мгла, скрывающая их вершины. В просветах между стволами тёмной змеёй обозначилась тропа. Стараясь не ступать на темноту дорожки, Саша пошёл рядом. Тропа спускалась вниз и привела его в какую-то ложбину, наполненную сизым туманом. Здесь Саша полностью потерял ориентацию.

Идти вперёд было опасно, но останавливаться на месте – ещё опаснее. Выставив ствол ружья вперёд и готовый в любой момент надавить на спусковой крючок, Саша пробирался сквозь туман. Неожиданно в сизой пелене его ствол ружья натолкнулся на что-то тёмное и твёрдое. Едва преодолевая испуг, Саша отскочил назад и понял, что перед ним стена дома. Он оглянулся и обнаружил себя стоящим в директорском кабинете.

– Вы у нас впервые? – раздался за спиной хорошо знакомый голос Оя.

Похожая на песочные часы, референт стояла вполоборота к нему у книжного шкафа. Змея, вцепившаяся ей в ухо, противно извивалась. На втором ухе змеи не было. Саша с ужасом стал шарить взглядом по сторонам, пытаясь установить, где ползает вторая гадина. Ощущение того, что эта мерзость сейчас вцепится ему в ногу, мурашками пробежало по спине.

– Нечего в кабинете скучать, – неожиданно прозвучал голос Оя.

Ещё более неожиданно она повернулась к нему лицом. Саша вдруг обнаружил, что песочные часы разорвались в самом узком месте. Каждая часть Оя стала жить своей жизнью.

– Отправляйся на Крайнюю пустошь. Там намного интереснее, – произнесла верхняя половина Оя.

В то же мгновение Саша почувствовал как теряет вес. Сквозняк подхватил его, увлекая в форточку, и понёс над крышами домов и вершинами деревьев. Достаточно скоро он стал снижаться над каким-то пустырём. Он понял, что это и есть Крайняя пустошь. В центре пустоши стояло огромное дерево с большим круглым дуплом в толстом стволе. Именно в это дупло и несло Сашу потоками воздуха. Все усилия изменить направление полёта были тщетны. Чёрная пасть дупла надвигалась на него с неотвратимостью рока.

– Нет, дорогой, – раздался неведомо откуда голос Оя. – Сюда входят только вперёд ногами.

Следуя её словам, неведомая сила развернула его вперёд ногами и понесла к дуплу. Напрягая последние силы, он расставил ноги и упёрся в край дупла. В то же мгновение он направил в чёрную дыру ствол ружья, и его указательный палец скользнул по спусковому крючку. Выстрела Саша не услышал, скорее почувствовал по отдаче в плечо. Но результат выстрела оказался ещё более ужасающим. Из дупла чёрной тучей хлынули муравьи. Сначала Саша услышал неприятное шуршание, затем почувствовал как насекомые забираются к нему в штанины и ползут по голому телу. Не имея сил держаться на дереве, он упал на землю.

– Вот, где ты, – услышал он голос Оя. – Ну-ка, давай вставай.

Саша открыл глаза. Солнечный свет резанул его зрение. По затёкшим ногам ползли противные мурашки. С тяжёлым вздохом он повернулся в постели и увидел перед собой… сидящую на стуле Оя.

– Вставай, – повторил знакомый голос.

Ошарашенный Саша подскочил и уселся на постель, прикрывая голые ноги простынёй.

– До… доброе утро, – едва сумел вымолвить он.

– Утро?

Оя удивлённо подняла брови.

– Двенадцатый час. Все тебя давно ждут. Думали, что-то случилось. Пришлось брать у вахтёра второй ключ.

– У меня… это… будильник не сработал, – попытался оправдаться Саша.

Оя не пожелала слушать оправдания.

– Даю тебе на сборы не больше пятнадцати минут.

Она встала и подошла к окну, чтобы раздёрнуть шторы. Саша тоже сделал попытку подняться, но тут же замер в оцепенении. Сейчас Оя стояла точно в таком же положении, как некоторое время назад во сне у книжного шкафа! И точно так же в ухо ей вцепилась только одна змея! Мочку второго уха украшала лишь лёгкая царапина.

«Вещий сон», – пронеслось в голове у Саши. Оя уловила его взгляд.

– Уползла гадина, – сообщила она, хватаясь за мочку уха пальцами. – Ну, что же, значит судьба у неё такая, – добавила она, поспешно снимая вторую серьгу.