– Привет, – бегло глянув в ее сторону, вяло поздоровался Андрей и, не дожидаясь ответа, поплелся к кулеру. Слегка наклонившись, он доверху наполнил стакан водой и жадно выпил ее большими судорожными глотками.

– Привет! – не отводя от него глаз, отозвалась Ирина. Тяжело вздохнув, она озадаченно приподняла правую бровь и кисло усмехнулась. Поведение Гриневского ее насторожило и даже обидело. Хотя в последнее время его невнимание стало нормой.

В этот момент послышался тихий щелчок тостера, из которого, выпрыгнув, показался румяный краешек хлеба. Оторвав взгляд от мужа, Ирина величественной походкой подошла к столу и, подхватив щипцы, аккуратно достала из раскаленного слота тонкие, покрытые коричневой корочкой тосты. Переложив их на тарелку, она с высоко поднятой головой подошла к обеденному столу и деланно изящно, закинув ногу на ногу, опустилась на стул. Плечи ее расправились, изящная спина выгнулась в гордой, царственной осанке. Плавно скользнув по ноге, шелковистая ткань халата упала вниз, бесстыже оголив ее очаровательные округлые коленки. Создавая видимость безразличия, Ирина элегантно подтянула к себе маленькую хрустальную розетку и медленно, с вдохновением юного художника, начала наносить на тосты тонкую золотисто-медовую гладь абрикосового повидла.

– Надо заказать несколько бутылей воды. Синоптики говорят, что через пару дней температура воздуха поднимется до тридцати, – равнодушно заметил Андрей и с грохотом опустил стакан на поднос. Глядя в окно, он продолжил свои размышления: – Как для конца мая это, согласись, очень жарко. Природа словно сдурела! Всего за несколько дней зима перешла в лето. Весны в этом году практически не было.

– Андрюша, тебе кто звонил? – перервав его философские рассуждения, спросила Ирина.

– Когда? – удивленно расширив глаза, уточнил Гриневский и, удостоив, наконец, ее взглядом, растерянно посмотрел на жену.

– Да только что! – не отступала она. – Я слышала, как ты только что с кем-то разговаривал по телефону. Что-то случилось?

– А, это сейчас?! – отчего-то радостно воскликнул Андрей и, артистически подняв голову вверх, хлопнул себя ладошкой по лбу: – Да так, ерунда!

– Гриневский, из-за ерунды в шесть утра не звонят. Кто это был? Из клиники или родители?! – сдавленным голосом поинтересовалась она и сжалась: – Ты от меня что-то скрываешь?

Неожиданно Ирина заметила, что из-за пояса его трусов выглядывает уголок айфона. Она словно окаменела. Так трепетно к своему телефону Андрей раньше никогда не относился. В ее голове пронеслись самые невероятные предположения. Те, которые ее мучили уже давно: «А может, он действительно мне изменяет, может, он говорил с любовницей?» Поведение мужа и его отношение к ней, особенно в последнее время, говорили именно об этом.

Набрав полную грудь воздуха, Ирина резко отодвинула тарелку в сторону и решительно встала из-за стола.

– Слушай, Гриневский, что происходит? – требовательно, чеканя каждое слово, спросила она и подошла к нему. Она изо всех сил старалась сохранять хотя бы видимое спокойствие. – Ты постоянно рассказываешь мне о том, что у тебя болит сердце, что тебя мучает бессонница. Ты все чаще и чаще исчезаешь ночью из спальни. Да ты даже не вспомнишь, когда мы с тобой в последний раз занимались сексом! А сегодня, – запнувшись, Ирина инстинктивно сглотнула удушливый комок, подступивший к горлу, и укоризненно качнула головой, – проснувшись в начале шестого утра, я не обнаружила тебя ни в спальне, ни в кабинете. Веришь, я испугалась, как дура! Я начала искать тебя по всему дому. А ты, оказывается, в это время – бодрый, здоровый и даже довольно отдохнувший – вел светские, ничего не значащие для тебя беседы по телефону. И это стоя под душем с трубкой в руках! Ты за кого меня держишь, Андрюша?!

– Боже, Ириша! Я понял ход твоих мыслей! – наигранно невинно воскликнул Гриневский и весело засмеялся. В глазах его появился неестественно похотливый, лихорадочный блеск: – Да ты, крошка, меня ревнуешь!

Подойдя ближе, он с силой схватил Ирину за плечи и, шаловливо наклонив голову вниз, попробовал поцеловать. Но сейчас Ирине этого хотелось меньше всего. Увернувшись, она недовольно оттолкнула Гриневского от себя и отскочила в сторону.

– Я тебя умоляю! Не обольщайся! – гордо произнесла она. – Ревность не мой конек! – И, тяжело вздохнув, многозначительно добавила: – Да и вообще…

Саркастически ухмыльнувшись, Андрей испытующе посмотрел на Ирину. В его красивых шоколадных глазах мелькнуло легкое, едва заметное волнение. Постепенно беспечная улыбка, повисшая на его лице, сменилась выражением задумчивости, затем тревоги. Темные брови вопросительно приподнялись и нарисовали на его высоком мраморном лбу маленький хмурый домик.

– Ир, ну прости! – наигранно жалостливо протянул Гриневский и виновато прижал руку к груди. Затем, сделав несколько мягких, театрально боязливых шагов, подошел ближе и, обхватив ее тонкие, немного влажные от волнения ладони, успокаивающе сжал. – Согласен, я был не прав. Сморозил полную ерунду. Но правда, Ир, я совершенно не хотел тебя обидеть! Да, в последнее время мы отдалились. И это плохо. Так быть не должно. Ведь мы прожили вместе целых шестнадцать лет! Но я не могу объяснить, почему это происходит. Все происходит не так, совершенно не так, как хочется! Наверное, просто время сейчас тяжелое. Война, кризис в стране. Бизнес еле держится на плаву. Я постоянно думаю о том, как сохранить клинику. Я мониторю рынок наших услуг, изучаю предложения конкурентов, высылаю предложения иностранцам. Я не упускаю ни одной мировой новинки. Я закупил для нас лучшее оборудование и препараты. А пациентов все меньше и меньше. Клиника работает почти впустую! Понимаешь, прибыли почти никакой нет. А от последнего финотчета я вообще одурел! Еще немного – и мы уйдем в минус! И если бы не мои связи, не моя гибкая система скидок, которая перехватывает пациентов, мы бы давно уже закрылись. Да, я безумно устал, я совершенно не сплю. И как, скажи, как мне после этого не поменяться?!

– Хватит, Андрюша! Не плачься! – с раздражением выкрикнула Ирина и отошла в сторону. – Плохо сейчас всем! Одни в нашей стране думают, где раздобыть кусок хлеба, другие – куда бы его подальше спрятать! Но это никому не дает повода разрушать самое дорогое, что у каждого из них есть, – семью. Тебя послушать, так наш бизнес лишь на тебе держится. А я тут типа вообще ни при чем! Подумаешь, какой-то главный врач, который, между прочим, делает все основные хирургические операции! А про моих родителей, которые подарили нам готовый и, заметь, довольно успешный бизнес, несмотря на твои обратные заверения, ты, кажется, вообще забыл? Это они сделали тебя генеральным директором столичной клиники пластической хирургии и эстетической медицины с гордо звучащим названием «Клеопатра»! Теперь ты там босс! Везде и во всем ты видишь только себя. Такое ощущение, что мы лишь винтики, причем проржавевшие винтики испорченного механизма! Да, мне дорога наша клиника. Очень дорога! Но я всегда была воспитана так, что превыше всего для меня была, есть и будет семья. И то, что сейчас происходит в нашей стране, соответственно в нашем бизнесе, всегда заставляло нормальные семьи сплотиться, совместно решать проблемы, а не разбегаться по разным углам, словно мы живем в опостылевшей нам коммунальной квартире. Ведь согласись, если бы не наши вечерние разговоры с Машкой, мы бы с тобой могли на протяжении дня вообще не видеться! И это, по-твоему, нормально?! Как и та «ерунда», из-за которой тебя потревожили в шесть утра. Такая «ерунда», что ты даже боишься мне о ней сказать.

Андрей встрепенулся. Изобразив на лице сократовскую задумчивость, он артистически манерно охватил свой подбородок ладонью, затем тяжело вздохнул и, поменявшись в лице, перевел взгляд, полный раскаяния, на Ирину.

– Ир, ну дался тебе этот звонок, – с укором выдавил он и на одном дыхании выпалил: – Это Славский звонил!

– В шесть утра? – широко распахнув глаза, саркастически спросила Ирина. – Для чего?! Обсудить поставки медпрепаратов?