Преодолевая боль и ужас, она плотно свела ноги и прикрылась выставленными коленями. Денис, стоящий на ее разметавшихся волосах, наклонился и сунул два пальца ей под подбородок, надавливая на горло. Валерия закашлялась и уронила ноги. Насильник тотчас опустился между ними, удерживая руками разведенные колени.

– Погоди, – сказал ему Денис. – Карен звонит.

– Потом возьмешь, – пропыхтел напарник. – Не ломай кайф.

– Погоди, тебе говорят… Да, Карен? Да, с нами. Чего? Конечно. Никто ее даже пальцем… За кого ты нас держишь? Мы что, без понятия совсем?

Не прерывая разговора, он подал знак товарищу, чтобы тот оставил Валерию в покое. Тот, вместо того чтобы подчиняться, заерзал, задергался, торопясь завершить начатое. Но к этому времени Валерия опомнилась и пришла в себя настолько, что сумела оказать сопротивление. Насильнику так и не удалось добиться своего, когда Денис взял его под руку, вынуждая подняться.

– Блин, – выругался тот, – нашел время! Я почти вогнал. Начал уже!

– Потом кончишь! – Денис заржал. – Никуда коза не денется. Пока козел четверть лимона насшибает, мы ее сколько надо, столько и поимеем.

– На хор поставим! – процедил напарник. – Не прощаемся, подруга. Будь в форме, скоро увидимся. Не забывай.

– Жди меня, и я вернусь, – заблажил Денис. – Только очень жди. Классный фильмец, кстати. Видала?

Валерия промолчала, испепеляя его ненавидящим взглядом.

Ее хватило лишь до тех пор, пока громилы не покинули дом. После этого она разрыдалась, разрыдалась уже по-настоящему, со всхлипами, соплями и подвываниями. Было жаль порванной одежды, жаль себя, немного жаль мужа и очень, ну очень страшно. Не за себя. За Вику в первую очередь. А что, если бандиты возьмутся и за нее тоже?

Валерия заперла дверь на засов и поплелась доплакивать в ванную.

– Тебе было хорошо?

Совершенно идиотский вопрос. Валерий Русанов терпеть не мог, когда женщины спрашивали, хорошо ли ему было. Интересно, какого ответа они ждали? Что он скажет: плохо, милая? Затейницы, блин. Мнят о себе неизвестно что!

Но Жасмин пока что не успела надоесть Валерию, поэтому он сдержался. Спрыгнул со стола, на котором сидел, застегнул «молнию» и перешел на рабочее место.

– Да, – сказал он.

Было ли это правдой? Или ложью? И то, и другое. Особого блаженства Валерий не испытал. Да и с чего бы? Жасмин проделала все то, что проделывала на протяжении последних двух или трех недель. Дело житейское. У нее увеличилась зарплата, у него спало напряжение.

Жасмин прополоскала рот минералкой и села у окна подкрашивать губы. Днем у них все происходило быстро и без затей. Работа.

– Ты супер, – сказала она.

Ее лесть была шита белыми нитками. Можно подумать, она получала хоть какое-то удовольствие от этих упражнений в кабинете шефа! Или Валерий приятно удивил ее чем-то. Он поймал себя на мысли, что уже не предвкушает вечерних забав с Жасмин, как прежде. Сегодня, например, ему хотелось, чтобы она ушла поскорее и оставила его в покое.

В дверь постучали.

Валерий окинул взглядом сначала себя, потом любовницу. Подождал, пока она спрячет помаду, и крикнул:

– Войдите!

Это был Володя Голобородько, отвечавший за безопасность Русанова и его клуба. В подчинении Голобородько находилось всего три человека, но все они были опытные, умелые, бесстрашные бойцы. Валерий не раз видел своих телохранителей в деле и знал, что на них можно положиться.

– Вы заняты, шеф? – спросил Голобородько, скользнув взглядом по Жасмин.

Валерий показал ей взглядом на дверь.

– Нет, – сказал он, когда они остались одни.

Голобородько в свои неполные сорок лет обзавелся внушительной лысиной на половину черепа, но не брил голову, как следовало бы в его положении, а носил волосы длиной в полпальца и даже пытался сооружать что-то вроде прически, маскируя плешь. К тому же он зачем-то носил длинные усы, подражая каким-то рок-музыкантам, которых постоянно слушал в свободное время. Неудачный выбор. Усы делали Голобородько похожим не на рокера, а на какого-то кобзаря с большой дороги.

Против кобзарей Валерий ничего против не имел, но внешний вид руководителя службы безопасности ему не нравился. Со своей лысиной и усами Голобородько выглядел не то что не импозантно, но крайне непредставительно. Тем самым он бросал тень на своего шефа и «Night Life».

«Найт лайф» – в переводе с английского означало «ночная жизнь». Просто и без затей. А какая еще жизнь может быть в ночном клубе? Ночная, естественно. Вели ее преимущественно люди веселые, богатые, стильно одетые. На их фоне Голобородько смотрелся допотопным чучелом, но упорно отказывался сменить прическу или сбрить усы.

Впрочем, сегодня Валерию было не до нравоучений. Он указал на одно из кресел перед своим столом. Начальник службы безопасности остался стоять, сложив руки на причинном месте. Костяшки его кулаков походили на натруженные мозоли.

– Парни готовы? – спросил Валерий.

– Все на местах и знают, что кому делать, – ответил Голобородько. – Пронесем их по кочкам так, что опомниться не успеют.

– Никаких трупов.

– Я помню.

– Но чтобы эти твари сюда больше носа не смели сунуть.

– Не сунут, – уверенно произнес Голобородько. – Не они первые и не они последние. Сколько я таких повидал, Валерий Витальевич! Они борзые только до тех пор, пока им в рыло не насуешь.

– В рыло мало, – сказал Валерий. – Их нужно не только проучить и отвадить. Их нужно припугнуть как следует.

– Припугнем, Валерий Витальевич. Приползут к своему Карену в таком виде, что он сто раз подумает, прежде чем опять кого-то посылать.

– Мало! – повторил Валерий. – Он должен забыть о моем долге и вообще о моем существовании. Чтобы усвоил, с кем имеет дело.

– Усвоит.

Голобородько кивнул и переступил с ноги на ногу. Впервые усы придавали ему вид не провинциальный, а воинственный.

– Тогда я звоню, – сказал Валерий.

– Звоните, Валерий Витальевич. И пожестче с ним.

Валерий поднес мобильник к уху. Разговор он начал с того, что обвинил Карена в том, что его парни напали на беззащитную женщину.

– Это предъява? – спросил Карен.

– Оставь свой блатной жаргон, – сказал ему Валерий. – Ты повел себя так, что больше я тебе ничего не должен.

– Что ты там чирикаешь, птенчик?

– Я у тебя деньги не брал, Карен. Долг фиктивный. На самом деле ты ничего не потерял.

– То есть ты в отказе?

– Так это на твоем языке называется? – уточнил Валерий. – Тогда считай, что в отказе. Твое счастье, что я человек добрый. Не спрашиваю с тебя за твоих остолопов. Но, может, спрошу. Если хоть раз еще о себе напомнишь, Карен. Заруби себе на носу.

– Круто, – оценил Голобородько, когда разговор закончился. – Хорошо нажали, Валерий Витальевич.

– Думаешь, он проникся?

– Пока что не до конца. Но скоро проникнется. Разрешите идти, Валерий Витальевич.

– Иди… Стой! Моих привезли?

– Валерия Викторовна и Виктория в ВИП-зале, – ответил Голобородько. – Там их ни одна сволочь не достанет. Вы тоже из кабинета не выходите.

– Нет, я погляжу, – строптиво возразил Валерий. – Хочу собственными глазами увидеть, как вы с этими подонками расправитесь.

Зрелище и впрямь получилось впечатляющим. Карен прислал свою бригаду почти сразу, не дожидаясь ночи. Отморозков было семеро, то есть почти в два раза больше, чем бойцов Голобородько, включая его самого. Но численный перевес и даже наличие огнестрельного оружия не дали пришельцам никакого перевеса.

Все дело было в правильном распределении и применении силы. Семерка Карена была атакована неожиданно и жестко. Это произошло в приемной, куда их безропотно пропустил якобы перетрусивший охранник.

И началось!

Валерий наблюдал за сражением из своего кабинета посредством видеокамеры. Телохранители во главе с Голобородько выскочили из длинного стенного шкафа, где засели, как только получили сигнал. Охранник, сопровождавший семерых бандитов, перекрыл им путь к отступлению. Это была даже не драка – избиение.