А.Н.Вертинский (1889–1957) Я сегодня смеюсь над собой… Мне так хочется счастья и ласки, Мне так хочется глупенькой сказки Детской сказки наивной, смешной. Я устал от белил и румян И от вечной трагической маски, Я хочу хоть немножечко ласки, Чтоб забыть этот глупый обман. Когда человеку совсем плохо, он может ощущать себя заблудившимся в лабиринте жизни и желать любви как путеводной нити: Федор Сологуб 1879–1907 (1863–1927) Где ты, моя Ариадна? Где твой волшебный клубок? Я в лабиринте блуждаю, Я без тебя изнемог. /…/ Много дорог здесь, но света Нет, и не видно пути. Страшно и трудно в пустыне Мраку навстречу идти. /…/ Где ж ты, моя Ариадна? Где путеводная нить? Только она мне поможет Дверь Лабиринта открыть. С другой стороны, известно, что слишком хорошо – тоже плохо, ибо скучно. Скука – ужасная, иногда просто непереносимая вещь: Иоганн Вольфганг Гете (1749–1832) Германия (пер. Б.Л.Пастернака) Таков вам положен предел, Его ж никто не преступает. Вся тварь разумная скучает: Иной от лени, тот от дел; Кто верит, кто утратил веру; Тот насладиться не успел, Тот насладился через меру, И всяк зевает да живет — И всех нас гроб, зевая, ждет. Шарль Пьер Бодлер (1821–1867) Франция (пер. В.В.Левика) Но меж тварей наземных, речных и морских, Тигров, коршунов, змей, затаившихся в чащах, Средь визжащих, ревущих, свистящих, рычащих В это мерзком зверинце пороков людских Есть один – безобразнее всех, что кругом, Самый лютый, хоть шума не любящий, скрытный. Он охотно и землю столкнул бы с орбиты, Проглотил бы весь мир исполинским зевком. Д.С.Мережковский (1865–1941) Все мимолетно – радости и мука, Но вечное проклятие богов — Не смерть, не старость, не болезнь, а скука, Немая скука долгих вечеров. Скучать с приличным видом есть наука Важнейшая для умных и глупцов: Подруги наши – страсть, любовь иль злоба, А скука – вечная жена до гроба. Поэтому ничуть не реже встречается противоположная ситуация, когда человек, наоборот, желает любви как альтернативы спокойной, размеренной и поэтому скучной «положительной» жизни. Н.П.Огарев 1842 (1813–1877) Просило сердце впечатлений, И теплых слез просило вновь, И новых ласк, и вдохновений, Просило новую любовь. Поль Валери (1871–1945) Франция (пер. М.Д.Яснова) Воспоминания… О, ветра золотого Порыв, скорей в лицо мне пламенем повей И возроди меня из пепла прежних дней! И ты проснись, о кровь, дабы окрасить бледность, Которой облекла мой облик повседневность, Облагородь лазурь, зажги огонь зари И дар бесцветности в душе моей сотри! Пусть с неприязнью я признаю, вспоминая: Дитя пугливое… Обманчивость лесная… Тишь – соучастница младенческих невзгод… Пускай в моей груди холодной оживет Азартный зов любви – и брызнет громкой трелью… Охотница, ищи волшебное ущелье. Г.В.Адамович (1892–1972) Поэзия эмиграции Жизнь! Что мне надо от тебя, – не знаю. Остыла грусть, младенчества удел. Но так скучать, как я теперь скучаю, Бог милосердный людям не велел. И если где-нибудь живет и дышит, Тот, кто навек назначен мне судьбой, Что ж не приходит он ко мне, не слышит, Еще не ослабевший голос мой? Ю.В.Воробьев 1965–1970 (1936–1995) Я не хочу держать себя в руках. Уздечка рвется, и слабеют путы. Шальные молотки стучат в висках, Отсчитывая звонкие минуты. Сдана в архив привычная хандра, Пришло опять знакомое волненье. Пора, пора, уже давно пора Найти рукам другое примененье. Осточертел размеренный покой, Кислейший вкус намеренья благого, И я хочу опять своей рукой Держать в руках кого-нибудь другого. Из тех же источников (литература, кино, музыка, сама жизнь) человек обычно знает, что любовь не сахар или, во всяком случае, не только сахар. Однако это не может отпугнуть его, ибо он предпочитает ощущения и впечатления (любые!) их отсутствию: О.Н.Григорьева (р. 1957) За – ранее, до – встречи, до – тебя, Я так люблю, что даже сохнут губы. Так – раненый, больницу невзлюбя, В мучениях, свое спасенье любит. Средь глупых сказок выбираю жизнь. Страдания предпочитаю раю. Увидь! Заговори! Остановись! Но кто ты? Даже имени не знаю… И.М.Губерман (р. 1936) Вот человек, он всем доволен, и вдруг берет его в тиски потребность в горечи и боли и жажда грусти и тоски. Поэтому он может страстно желать любви несмотря ни на что, даже если она предположительно будет не просто мучительной, но и губительной для него: Георг Гейм 1911 (1887–1912) Германия (пер. А.П.Прокопьева) Никого. Мечта лишь. Сон. При свете Счастья – нам дано прожить лишь миг. Гаснет все, круги темнеют эти, Где, как птица, ночь испустит крик. Рано, осень, к нам. Белесый посох Подняла зима, кружась вдали, Там, где прядей золотоволосых Пятна в зыбь молчащую легли Видишь, тень, как парус, побежала. Приходи, мы ждать не будем зим. Поцелуев красные кинжалы Смертью медленной в сердца вонзим. |
