- Я с вами совершенно согласен... это ясно... фактически Интернационал оказался орудием ... расширения территории... для власти, сидящей в Москве... До границ ... до границ, где начинается действительное сопротивление других государственных организмов, в достаточной степени крепких. Это и будут естественные границы будущей ... Российской державы.

- Ну, конечно... Социализм смоется, но границы останутся... Будут ли границы 1914 года или несколько иные, - это другой вопрос. Во всяком случае, нельзя не видеть, что русский язык во славу Интернационала опять занял шестую часть суши. Сила событий сильнее самой сильной воли ... Ленин предполагает, а объективные условия, созданные богом, как территория и душевный уклад народа, "располагают"... И теперь очевидно стало, что, то сидит в Москве, безразлично, кто это, будет ли это Ульянов или Романов (простите что гнусное сопоставление), принужден, "мусит", как говорят хохлы, делать дело Иоанна Калиты. "Мусит" собирать воедино русские земли. "Против воли моей, против воли твоей...". И это два... А третье, что они у нас взяли,-это принцип единоличной власти. Они твердили о диктатуре пролетариата на Большом Московском Совещании в августе 1917 года. А мы говорили: "Вздор... Управление выборным коллективом в условиях войны и революции - "вздор...". И вышло по-нашему... Обе половинки России - Северная и Южная - отвергли коллектив, и перешли - Южная - к единоличной диктаторе генералов... а Северная - к "двуличной" диктаторе двух дворян: одного симбирского, а другого иерусалимского ... Чтобы не надоедать вам, я кончаю...

Резюме. "Против воли моей, против воли твоей" - большевики:

1) восстанавливают военное могущество России;

2) восстанавливают границы Российской державы до се естественных пределов;

3) подготовляют пришествие самодержца всероссийского.

- Разве вы не конституционный монархист? ..

-Если хотите, - да... Десять лет Государственной Думы - меня испортили... Пожалуй, мне хотелось бы, чтобы была конституционная монархия. Но надо различать ... желание от возможного... Мне кажется, что желанное невозможно ... После всего, что произошло, конституционная монархия вряд ли мыслима... По крайней мере, в течение ряда лет, и, главным образом, вследствие причин экономических... Чтобы выйти из положения, придется каждые полчаса подписывать героические решения... А, ведь вы знаете, что русский парламент героических ... ответственных ... безумно смелых ... решений принимать не может ... Вы знаете... Где соберутся три немца, - там они поют квартет... Но где соберутся четыре русских, там они основывают пять политических партий... Поэтому и в русской действительности героические решения может принимать только один человек ...

- Это будет Ленин?... или Троцкий?...

- Нет... ибо он не будет ни психопатом, ни мошенником, ни социалистом... На этих господах висят несбрасываемые гири ... их багаж, их вериги ... социализм ... они не могут отказаться от социализма ... они ведь при помощи социализма перевернули старое и схватили власть Они должны нести этот мешок на спине до конца ... и он их раздавит ... Тогда придет Некто, кто возьмет от них их "декретность" ... Их решимость - принимать на свою ответственность, принимать невероятные решения. Их жестокость - проведения однажды решенною. Это нужно - значит это возможно" - девиз Троцкого... Но он не возьмет от них их мешка. Он будет истинно красным по волевой силе и истинно белым по задачам, им преследуемым. Он будет большевик по энергии и националист по убеждениям. У него нижняя челюсть одинокого вепря... И "человеческие глаза". И лоб мыслителя... Комбинация трудная - я знаю... Я помню, Маклаков часто рассказывал про Ключевского, как он говорил:

"Конечно, абсолютная монархия есть самая совершенная форма правления... если бы... если бы не случайности рождения...". Да, это так ... и все, что сейчас происходит, весь этот ужас, который сейчас навис над Россией, - это только страшные, трудные,, ужасно мучительные ...

- Что? ..

- Роды ...

- Роды?!

- Да, роды ... Роды самодержца ... Легко ли родить истинного самодержца и еще всероссийского!..

Я уснул у трубы. У трубы тепло, неудобно немножко, но, ведь, там всюду не у трубы - так холодно. Ведь, сегодня 31 декабря. Ночь на палубе не так приятна в это время года... даже на Босфоре...

Мы давно уж тут стоим, на якоре, в сплошном тумане. От времени до времени мы запускаем сирену и звоним во все склянки. Туман иногда проясняется... иногда нет. Крутом нас, невидимые и потому таинственные, воют и звонят другие суда.

Я давно уж тут сижу у трубы. То засыпаю, то снова просыпаюсь для того только, чтобы убедиться, что туман стал еще непроницаемей. Через него с трудом пробираются огни, образуя расплывчатые пятна.

В полудремоте вспоминается эта, последняя неделя... мало радости она принесла мне ...

Вот я еду в Галлиполи. За бортом "Soglassie" мягко-мягко слышна струя ... лежу, зарывшись в прессованное сено... Мерзну, но не до отчаяния. Надо мною небо, то звездное, то туманное... когда туман и ночь становится серо-мутной, делается как-то смутно на душе - плохое предчувствие ...

Еду в Галлиполи. Буду искать там сына - Лялю.

Найду ли? Неужели: может быть так, что я никогда больше не увижу... не услышу, как он вдруг... Это называлось plus quam perfeсtum ... Неужели я видел его в последний раз тогда, 1 августа, в Севастополе, когда он уходил своей характерной, развинченной походкой, тянущей ноги? ..

Неужели конец? ..

Приехал... Долго возились... Наконец, на каком-то парусном баркасе пошли на берег.

Разбитый город ... Грязь ... Среди грязи толчется и топчется толпа рыжих английских шинелей, от одного вида которых щемит. Это наша армия ...

Пробиваюсь сквозь нее. Одни бездельничают, другие таскают дрова. Сквозь толпу движется рота сингалезцев: губы - "полфунта", странные волосы, которые вьются "отвратно" ... Черны соответственно.

Странно, вздеть их, этих черных, среди русской массы. Но чувствую ясно, кто здесь возьмет психический верх. Не устоят - черные. Огромный сингалез, на голову выше остальных, командует по-своему, со зверским выражением. Происходит смена караула. Исполняют, как следует. Видно, сильно боятся этого огромного, высокого.

Русская масса смотрит на них без злобы. Раздражение, которое чувствуется, направлено против кого-то другого.

По грязи добираюсь к русскому коменданту. Охраняют юнкера. На них, как всегда, приятно взглянуть. И здесь они твердая опора, как были во всю революцию.

Удивительно, почему та же самая русская молодежь, попадая в университеты, превращала, их в революционные кабаки, а, воспитанная в военных училищах, дала высшие образцы дисциплины и патриотизма ...

Узнаю у коменданта дорогу в лагерь через горы.

Иду по шоссе, потом по тропинке ... Путь указывают люди в английских шинелях, месящие глину тропинки. Их много, они беспрерывно идут туда и обратно. Иногда несут ветки можжевельника, очевидно, вместо елочек ... Ведь сегодня сочельник ...

Горы, пустые, глинистые. Грязно... Серо ... Скучно... Тоскливо...

Шел несколько верст, шесть или семь... Наконец, - там, в долине... Белые домики с белыми крышами... Нет, это не домики - это такие палатки.

- Где они? ..

- Вот... тут, направо, корниловцы ... налево - марковцы ... там дальше дроздовцы и алексеевцы...

Вот, значит... Сейчас решится - господи, помоги.

- Нет, в списке наличных такого нет ...

И готов я был к этой минуте... Давно с ним простился мысленно... И все же...

Но надежда еще теплится... надо расспрашивать, - может-быть, где-нибудь в госпитале.