Я очень волновалась перед выходом. Для меня это огромное событие, я не хочу подвести тетю и Танюшку, и вообще всех, кто мне помогал. И я не подвела. Я спела так, как делала это на репетиции. Я прошла так, как меня учили: с лучезарной улыбкой, которая должна дойти до каждого сидящего в зале.

Таня, тетя Оля и Руслан были рады за меня, поздравляли весь вечер. Это, разумеется, безумно приятно. Я и сама себя поздравляла! Надеюсь, что это только удачный старт.

– М-м-м! Как вкусно! Таня, как ты за пару часов приготовила это все? Теперь моя ближайшая цель в жизни – освоить хотя б несколько твоих рецептов, – восклицала Оля поедая борщ, котлетки по-киевски и овощное рагу.

– Так мне ж Мери помогала и Викуська тоже! И ты присоединяйся в следующий раз.

Да, я и правда помогала Тане на кухне частенько, а все потому, что английский учить с Мери на кухне гораздо приятнее, чем с репетитором в классе. Может быть потому, что она не спрашивает страдательный залог?!

***

Я не могла спокойно спать. Ночь сегодня душная, воздух на улице спертый, как будто кислорода осталось очень мало. Еще эти дурацкие скрипы, шаги. Я немного побаиваюсь темноты, и в моей комнате все время горит ночник. А ходит по ночам Танюшка. Она жаловалась на прошлой неделе, что плохо спит.

Я опять очнулась от дремоты. Свет фар проезжающего авто промелькнул в окне. От моего беспокойного сна простынь уже скаталась в трубочку, а подушка была слишком горячей. Как мне надоело переворачиваться с боку на бок.

Я резко встала, отчего закружилась голова и сдавило виски. На кухне оказалась охлажденная минералка. Наверное, Таня только что была здесь и забыла убрать бутылку в холодильник. Несколько глотков освежили голову. Чем бы заняться? Хочется дочитать роман, так интересно, чем он закончится. В небольшом шкафу гостиной я быстро нашла на полке книгу, которую брала накануне. Было приятно лечь около мягкого торшера с интересной книгой. Я не помню точно, на какой странице остановилась. Книга открылась где-то посередине и из нее выпал конверт. Что это еще? Вчера его точно не было. Запечатан. На нем написано мое имя.

Аккуратно разорвав, я вынула его содержимое: небольшой листок, где торопливой рукой тетя написала: «Девочка моя, мы умерли для всех. И даже для тебя. Так надо. Поняла? Прости нас. Записку сожги сразу после прочтения. Дом твой. Все вопросы поможет решить Иван Сергеевич – наш хороший друг». Далее был указан телефон и адрес. И больше ничего. Ни слова.

Вот и все. Меня опять кинули. Меня бросила тетя. Как она могла? Мое тело стало ватным, и как будто покрывалось застывающим цементом. В голове у меня роились мысли. Что все это значит? Неужели это правда? Я помчалась в спальню Оли и Руслана – пусто… В гараже машины не было. Паниковать нельзя. Но что значит: «мы умерли для всех»? Это все из-за Руслана! Сколько раз Оля говорила, что от его дел одни неприятности и беды. «Для всех». Для всех, значит, и для Мери с Таней. Неужели придется изображать трагедию по поводу их исчезновения? Я пока не могу себе это представить. «Так надо». Для кого надо? Точно, они скрываются, они в бегах… Это значит, никакой связи, никогда. Снова потеря. Ну, почему? Господи, почему из моей жизни уходят мои любимые люди? Зачем мне этот дом, если здесь нет тети? Как я буду жить и решать свои дела? Можно ли мне будет оставаться в Америке вместе с Танюшкой? Мне всего пятнадцать. Я не готова быть самостоятельной. Не хочу.

Переписала в свой блокнот телефон какого-то мистического Ивана Сергеевича. А записку тети положила в глубокую стеклянную чашу и подожгла.

Еще острее и больней,

Все невозможней и сложнее,

Когда растущий месяц скверно

Глядит, мигая, до полдня.

Еще острее и больней,

Все невозможней и сложнее,

Когда недели, тускло рдея,

Бегут стремительно, давя.

Еще острее и больней,

Все невозможней и сложнее,

Когда со всех сторон, глупея,

Они бегут, спешат, глядят.

***

К вечеру следующего дня в местных новостях стали появляться сообщения об исчезновении семейной пары. Мои тетя с дядей, видимо, здорово замаскировались!

В газете, которую принесли нам соседи, я увидела маленькое фото сгоревшего форда, на котором уезжали Оля и Руслан ночью. В душе я была рада, что им удалось все это так представить. Так, что даже самые близкие люди поверили. Мери и Таня искренне горевали. Ну, не могу я сказать правду. Просто ухожу в свою комнату, чтобы не видеть их слез.

– Танечка, хватит горевать, отвлекись, – все советовала я.

Мне хочется видеть няню молодой и красивой. Записала ее к парикмахеру, на фитнес и к диетологу, конечно. Она женщина симпатичная, высокая, но не ухаживает за собой, располнела. А как еще устроить ей личную жизнь? Я думаю, ей не хватает внешнего лоска. Она классная. Надеюсь, все у нее будет. Я постараюсь.

Мои занятия вокалом продолжались. На подиум меня уже не приглашают. Видимо, тетя играла не последнюю роль в том, чтобы меня приглашали на показы.

Через неделю мои карманные деньги закончились, а Таня сокрушалась, что нужно платить очередной налог за дом. Пойду-ка я к Ивану Сергеевичу.

– Hello! – высокий мужской голос ответил после нескольких гудков ожидания.

– Hello. I`m Victoria Pekurovskaya from Olga, – я не знала как можно еще сказать о себе, ведь лично с ним мы не знакомы.

– Здравствуйте! – было слышно, как Иван Сергеевич расплылся в улыбке. – Вам нужна моя помощь?

– Да.

– Подъезжайте в мою адвокатскую контору. Пишите адрес.

Я все записала, и мы договорились встретиться завтра до полудня.

Так, благодаря стараниям этого замечательного человека я осталась жить в Америке, с Танюшей и Мери в нашем доме. Иван Сергеевич помогал мне во всех вопросах, он стал нам опорой.

– Спасибо, Татьяна! – благодарил Иван. – Торт у вас получился чудесный, домашний тортик я ел последний раз 16 лет назад, когда из дома уезжал. Надо же, как на ностальгию потянуло.

Иван отправил себе в рот очередную ложечку торта, испачкав кремом усы, от чего Таня, сидящая рядышком, начала кокетливо хихикать. Она подает мужчине бумажную салфетку, а я просто смотрю на них и улыбаюсь.

– Иван Сергеевич, вы говорили насчет модельного агентства. Я очень хотела бы заниматься и дальше в школе моделей. Ну, и выступать на показах, конечно, – мне так неловко просить у него еще и это, ведь я и так продолжаю заниматься вокалом, благодаря его связям.

– Вика, я звонил своим знакомым, но пока в обоих агентствах все места заняты. Попробую узнать еще.

– Спасибо Вам, – я действительно надеялась на него.

– Так, девушки, мне пора ехать домой. Сегодня был трудный день.

– Я провожу, провожу! – засуетилась Танюшка. Она взрослая женщина, но все-таки смешная и наивная! Она нелепо смотрится сегодня: крупная, кажется, что ей мешают слишком длинные руки и полноватые ноги, она весь вечер искренне пыталась угодить дорогому гостю. А сейчас в прихожей они прощаются, Таня приглашает его зайти в гости снова, а Иван Сергеевич, если меня не подводит слух, зовет ее прогуляться завтра в парке у пруда.

***

Уже поздно. Я собираюсь спать. Завтра мне предстоит забрать удостоверение об окончании школы. Это довольно неплохая школа для русскоговорящих детей живущих в Америке. Но на выпускной я не пойду: не нашла друзей среди этих чужих мне людей. С моим вокалом все отлично. Я много занимаюсь музыкой. В модельные агентства за эти годы, мне так и не удалось прорваться. Наверное, я тут лишняя. Мери сильно постарела, много болеет в последнее время. Танюшка общается с Иваном Сергеевичем, но дальше дружбы у них, судя по всему, не идет.