Сам я растянулся на шкуре у камина и провалился в сон.
Глава 24
Я клянусь, что это любовь была,
Посмотри, ведь это ее дела!
Б.Ш.Окуджава
Из сна меня извлекает сигнал Нуль-Т. Кто-то пришел ко мне без предварительного извещения. «Кто бы это мог быть?» — лениво думаю я в полусне. Слышу шаги по полу, потом кто-то садится в кресло рядом со мной. Мне лень открывать глаза, я еще не выспался и надеюсь, что посетитель поймет мое состояние и оставит меня в покое. Не тут-то было. После минутной паузы меня тихонько толкают в бок чем-то твердым.
Нехотя открываю глаза. В кресле сидит незнакомая молодая женщина и легонько толкает меня в бок острым носком белого сапожка. По-моему, я где-то ее видел? Определенно! Женщина вздыхает и смеется.
— Что, милый, не узнаешь?
— Простите, — бормочу я, — но как вы…
— Нет, не прощу! Вставай, лежебока! К нему приходит дама, а он валяется с похмелья. Сколько же вы вчера выпили? Водка… вино… фляжка… Великое Время! Хорошо еще закусить как следует догадались. Хороши, нечего сказать! Стоит их оставить одних, как они тут же начинают расслабляться. С кем это ты отрывался? Судя по вину и фляжке, с Магистром. Да и водка — явно его рук творение.
— Лена? — говорю я, не веря своим глазам.
Но это не Лена. Я вспомнил, кто это. Это Гелена Илек!
— Ну, а кто же еще? Прихожу домой, вижу, лежит почти полный гардероб Гелены. Ну, думаю, почему бы мне не стать ею на денек. Тем более что мы с ней — одна личность. Но я никак не думала, что ты после Праздника попадешься на эту удочку. Немного красителя на волосы, по капле эликсира в глаза, пять минут перед зеркалом, плюс вот этот гардероб, и готова Гелена Илек!
Я смеюсь. В самом деле, как я мог не узнать свою Ленку. А она бушует:
— Быстро наводи порядок в этом вертепе! Открой окно, проветри. Грязную посуду — в утилизатор! Бутылки и окурки — туда же! Рюмки помой и в бар. А это что?
Лена взвизгивает от радости и распаковывает пакетик с ее любимыми красными палочками. Восемь таких пакетов лежат на панели синтезатора.
— Когда ты научился их делать?
— Это не я, это Магистр. Я вчера попросил его об этом, и он сделал их, видимо, когда утром уходил от меня. Вчера их здесь не было.
— Молодец все-таки у нас Магистр! Скряга, зануда, бурбон, а все равно — молодец! Кстати, спасибо за кофе и цветы! Кофе — превосходный! Я такого никогда не пила.
Быстро прибираюсь в комнате, придаю ей обычный вид. Сидя в кресле, я смотрю на Лену и боюсь ее спросить о чем-либо. А она быстро передвигается по комнате, постукивая каблучками-шпильками.
— Так, чем ты здесь занимался? Ого! Я вижу, ты был на задании. Где это?
— В Лотарингии. Мы работали в паре с Андреем.
— Как интересно! Расскажешь?
— Долгая история. Легче посмотреть запись, а я расскажу о том, чего не было видно на экране.
— Даже и такое было? Тогда пойдем, погуляем. Там и расскажешь, я сгораю от любопытства.
Я с сомнением смотрю на ее наряд: коротенькая кожаная юбочка, замшевая жилетка и символическая накидка-пелерина «от мух».
— На улице довольно прохладно.
— Не беда.
Лена подходит к синтезатору и через минуту извлекает из камеры блестящий перламутром голубой плащ на длинной молнии с капюшоном. Посмотрев на меня, она творит завтрак.
— Подкрепись, — командует она, поставив передо мной тарелку жареной рыбы с макаронами под соусом, — а мне сотвори свой фирменный кофе.
— Не получится, Леночка. Я уже пробовал. Такой кофе можно сотворить только на твоем новом синтезаторе, он повышенной чувствительности.
Лена вздыхает и творит две чашки кофе. Позавтракав, мы одеваемся и идем, не спеша, к озеру. Я начинаю повествование о своем «хождении по фазам». Лена слушает затаив дыхание, не перебивая и не задавая вопросов. Пока я рассказываю, мы от озера уходим по тропинке в лес, оттуда через поляны на дорожку. Когда я заканчиваю, Лена останавливается и внимательно смотрит на меня.
— Андрей, — шепчет она, — ты понимаешь, что ты мог не вернуться оттуда?
— Я понял это еще там. Не дай Время еще раз пережить такие минуты! Это просто чудо, что я оттуда вышел.
Лена хватает меня за плечи и энергично встряхивает.
— А я! Что стало бы тогда со мной?
Она уткнулась в мое плечо и разревелась. Сквозь рыдания я с трудом разбираю слова, которые Лена выговаривает в мою куртку:
— Где бы я тебя искала? И как? Ведь ты знаешь, что без тебя я не смогу оставаться здесь. Меня никто бы не остановил. Я бы сама внедрилась в любую женщину там, в Лотарингии…
Осторожно отнимаю голову Лены от своего плеча и пытаюсь поцелуями высушить ее слезы. Но, увы, добиваюсь обратного эффекта. Слезы начинают литься ручьем. Здесь все: и боязнь потерять меня, и возможность страшного пути в потерянных мирах, и только что пережитый нервный срыв.
Слова утешения бесполезны. Я тихонько увлекаю Лену к пеньку, сажусь на него сам и усаживаю Лену к себе на колени. Лена роняет голову мне на плечо и дает себе волю. Очень скоро воротник моей рубашки промокает весьма основательно. Она всхлипывает и дрожит в плаче, как маленькая девочка. Ее обтянутые голубыми перчатками пальчики вцепились в меня мертвой хваткой, словно она боится, что я могу исчезнуть в любую минуту.
Не обращая внимания на поток слез, уже затекающий под рубашку, осторожно снимаю бархатный берет и начинаю гладить Лену по головке, как маленькую.
При этом я потихоньку целую ее туда, куда только могу дотянуться.
Как ни странно, такой простой метод помогает. Плечи Лены вздрагивают все реже. Рыдания постепенно прекращаются, и она только прерывисто и протяжно вздыхает. Неожиданно она встает и идет по дорожке в глубь леса.
С минуту я смотрю ей вслед, любуясь, как солнце затейливыми узорами высвечивает перламутровые блики на ее плаще. Потом встаю и иду за ней. Услышав мои шаги, Лена останавливается. Я подхожу ближе и кладу руки ей на плечи. Лена оборачивается, притягивает меня за виски и принимается покрывать мое лицо поцелуями. При этом она порывается что-то сказать, но мешает сама себе, и я слышу только бессвязный лепет.
Я снимаю со своих щек ее ладони и припадаю к ним губами. Сквозь тонкую кожу перчаток отчетливо чувствуется тепло ее рук. Лена смотрит на меня с печальной улыбкой.
— Андрюша, родной мой, я никогда тебя не оставлю. Я найду тебя везде, последую за тобой всюду, — тихо говорит она. — Как в песне: «Среди чужих пространств и веков!» Никто меня здесь не удержит. Хоть сто Магистров и десять Советов Магов будут против этого. Но я никогда, никогда не оставлю тебя. Потому что… потому что я просто не смогу здесь жить без тебя. Нет! Не говори ничего и не возражай! Хватит возражений! Ты не представ…
Я не даю ей договорить.
Мы отдыхаем в объятиях друг друга, глядя в лазурное небо.
— Слушай, — шепчет Лена, — а ведь сейчас не лето, чтобы валяться на травке в таком экзотическом виде, словно мы на Звездном острове.
— Пойдем домой, — предлагаю я.
Мы помогаем друг другу подняться и наскоро привести в порядок свой гардероб. Я обнимаю Лену за плечи, и мы идем к коттеджу.
— Ты видел мои похождения в Лабиринте?
— Не все. Я же был на задании.
— Кстати, а что ты делал в Лотарингии, кроме того, что по фазам путешествовал?
Начинаю рассказывать, но Лена сразу задает столько вопросов, что я останавливаюсь.
— Проще все это посмотреть на компьютере. А по ходу я поясню.
В этот момент мы уже входим в мой дом. Лена смеется и сбрасывает плащ, а затем и сапожки.
Я тоже скидываю куртку.
— Но сначала затопи-ка ты камин, — предлагает Лена, — а то я что-то озябла, и есть хочется.
Дрова и растопка лежат рядом с камином со вчерашнего дня. Быстро развожу огонь.
Мне приходит в голову идея угостить Лену пельменями. Направляюсь к синтезатору.
— Вызови по линии доставки пиво, майонез и красный перец, — говорю я.