Мы ехали в машине. Рут с Анной возбужденно обсуждали свои планы на этот год и то, как им жаль, что они не в одном классе. На тот момент Анна только пошла во второй класс, в то время, как Рут в третий.
Стив, продолжая вести машину, мельком взглянул на меня в зеркало заднего вида и спокойным голосом сказал:
– Веди себя прилично и не смей позорить нашу семью.
Он говорил это так, словно без его наставлений я вела бы себя, как пещерный неандерталец.
Ничего не отвечая, я молча наслаждалась дорогой, стараясь не обращать внимание на неприятного мне Стива и обиду на Лоррейн, которая молча позволяет своему мужу так со мной обращаться.
Никогда не забуду тот трепет и волнение, когда я впервые преступила порог школы. На двери висело напоминание о том, что ученики должны собраться в актовом зале, куда я и направилась. В зале стоял гул. Ученики, столпившись в кучки, активно обсуждали проведённое лето. Я не знала, куда мне подойти. Увидев компапию девочек, моих ровестниц, я направилась к ним.
– Привет, – робея произнесла я.
– Привет, – немного сомневаясь ответили девочки, и после неловкого молчания, немного сдвинулись в сторону.
Мне было неприятно и после этого больше я не предпринимала попыток с кем-либо познакомиться.
Так и простояв в углу, выслушив приветственное обращение от директора, я направилась в свой класс и села за первую попавшуюся парту. После опыта со знакомством в холле, мне совсем не хотелось предпринимать попыток самой с кем-либо заговорить, поэтому я молча села за парту. Я доставала из своего милого розового рюкзака тетрадь и ручку, как вдруг заметила на себе изучающий взгляд, исходящий из последней парты. Повернув голову, я увидела улыбающуюся, глядя на меня, девочку с короткими, слегка завивающимися, волосами рыжего цвета. Её веселые голубые глаза и слегка усыпанное веснушками лицо, напоминало мне что-то светлое.
– Ты новенькая, да? – Спросила меня девочка.
– Угу, – ответила я.
– Я тоже. Меня зовут Моника, – сказала она и протянула мне руку.
– Я Клои, – протянув руку в ответ, сказала я.
***
Голос Рут вернул меня в реальность.
– Клои, ты в порядке?
– Д-да, – заикаясь ответила я, так и не поняв, сколько времени я была в своих мыслях.
– Гости скоро придут, – замявшись начала она и, посмотрев на меня, добавила, – может, отдохнёшь немного? Мы с Анной справимся вдвоём.
– Всё в порядке, – улыбнувшись ответила я.
Втроём мы украсили квартиру и накрыли на стол. Вот уже пришли первые гости. Аниматор, которого наняла Лоррейн, встречал каждого гостя и провожал в холл. Фокусник показывал фокусы, клоун веселил детей, аниматор устраивал дружеские соревнования.
Пришла пора выносить торт. Взяв его в руки, я смогла хорошенько его разглядеть. Это был большой, двухъярусный торт, обёрнутый нежно-розового цвета мастикой, на верхнем ярусе которого красовалась фигурка милой принцессы, 13 свечей и надпись: «С днём рождения, милая Рут». Я улыбнулась. Я очень рада, что у моих сестёр счастливое детство, они этого достойны.
– Ага! Решила сама съесть весь торт и не делиться, – нарушая тишину произнёс голос за моей спиной.
От неожиданности я даже подпрыгнула.
– Честер? – Ошеломлённо произнесла я.
– Ну привет, сестрёнка, – с язвительной усмешкой произнёс он.
Я ожидала кого угодно увидеть, но не его.
–Я думала, ты должен находиться в колледже, – скептически произнесла я.
–Как же я могу пропустить день рождения моей любимой сестрёнки?
Наверно, в моих глазах читалось удивление, поэтому он язвительно улыбнулся и добавил:
– Так где она?
– В холле, – раздражённо ответила я.
– Пойду поздравлю, – уходя, произнёс Честер.
Обиженная, но стараясь не подавать виду, я понесла торт к столу, по пути рассуждая, зачем же он приехал. Сёстры его мало интересуют, но пропустить возможность кольнуть меня как можно сильнее он не мог.
Подходя к столу, чтобы поставить торт, я заметила Честера, уже стоявшего с двумя семиклассниками – одноклассниками Рут, и о чём-то разговоривая. Завидев меня, Честер даже не стал понижать голос, а продолжал говорить так же, чтобы я могла услышать.
– Ты считаешь Клои хорошенькой? – С усмешкой посмотрев на меня, спросил он у одного из парней и затем добавил, – от неё совершенно никакой пользы. Она только и умеет, что жалеть себя и реветь о том, как несправедлив по её мнению мир. Как сейчас помню, прежде чем я переехал в Бостон, все домашние дела и ответственность за моих сестёр лежала на мне. С утра до вечера я мыл посуду за всей семьёй, убирался, делал уроки с Рут и Анной и водил их на танцы. А Клои… – он посмотрел на меня и добавил, – сидела целыми днями и только и делала, что смотрела телевизор. Даже сейчас, я более, чем уверен, она ничем не поможет. А мы её приютили с улицы. Вот она благодарность.
Да как он может такое говорить?
– Ты же сам знаешь, что это неправда, – ответила я, еле сдерживая свои эмоции.
Наконец, поставив торт на стол, я направилась в свою комнату. Запершись, я позволила себе выпустить эмоции. На глазах выступили слёзы. Боль сжигала меня изнутри. Да как он смеет так говорить? Как все они смеют так обо мне говорить? После всего, что я для них сделала? Я всегда всем во всём помогала. Честер говорит что он мыл посуду, убирался и помогал с сёстрами, когда они были маленькие. Серьёзно? Он ведь сам понимает, что лжёт. Обычная обида превратилась в боль и злость. Я не знала как совладать с ней. Я была зла на всех. Но кто виноват в том, какая у меня жизнь?
Подойдя к зеркалу, я поняла- виновата я. Только я одна. Я поняла, какую ошибку я совершила. Когда Лоррейн меня забрала, меня переполняла благодарность, и захотелось сделать что-то хорошее и для неё. Тогда я впервые помогла Лоррейн. Это был мой второй день пребывания у них в доме. После разговора, накануне вечером, о моей маме и в качестве благодарности за то, что она забрала меня с приюта, я приняла решение стать самой лучшей приёмной дочерью и заслужить её любовь и любовь её мужа.
Лоррейн была занята приготовлением завтрака для всей семьи, я предложила помощь. Мы готовили, разговоривая и шутя на разные темы. Затем накрыли стол и пригласили семью за завтрак. Когда тарелки опустели, все быстро разошлись по своим комнатам. Лоррейн осталась убирать со стола, и я предложила помощь. Затем, однажды, Лоррейн попросила меня помочь Рут и Анне с домашним заданием, что я и сделала. Так как я очень люблю учиться, мне даже понравилось делать домашние задания со своими смышлёнными сестрёнками, поэтому в дальнейшем на просьбы помочь с домашним заданием я отвечала положительно.
Однажды, Лоррейн попросила Честера помочь Анне с домашним заданием по математике, на что он ответил отказом. Тогда Лоррейн пообещала купить смартфон, который так хотел её сынок, на что Честер, конечно же, согласился. Анне очень плохо даётся математика, поэтому Честеру пришлось объяснять как решается заданный пример. Несколько раз объяснив и уже почти потеряв терпение, он предложил сестре попробовать решить пример самой. И он, чтобы проверить правильность решения примера, тоже попытался его решить. Когда Анна закончила и показала Честреру, он сверил со своими ответами.
– Неправильно, – сказал он. – Попробуй ещё раз.
Получив такой же ответ, Честер не выдержал и накричал на Анну, назвав её глупой.
Сделав ещё несколько неудачных попыток, Анна сдалась. Слёзы полились градом, Честер повторно накричал на неё. На крики прибежала Лоррейн, чтобы узнать, что случилось. Выслушав рыдания дочери и истерику сыну, она отправила Честера в свою комнату, а меня попросила помочь Анне.
Решив сама пример, я пришла к выводу, что Честер сам очень плох в математике, ведь ответ был не верным, что я и сказала Лоррейн, на что та ответила,что такое бывает со всеми. Телефон, кстати, она всё же купила. С тех пор с домашним заданием помогала только я. Похожая ситуация случилась и с танцами девочек. Однажды, Лоррейн попросила сына отвести дочерей на танцы, после чего забрать. Отвезя сестёр, Честер решил, вместо того, чтобы целый час сидеть и смотреть, как проходят нудные для него занятия, немного прогуляться. Он встетился с друзьями и совсем забыл про сестёр. В результате чего я забрала их сама. Бедным девочкам пришлось целых два часа стоять зимой на улице. После этого случая, ещё два года забирала их только я сама, пока Анна и Рут не решили, что больше заниматься танцами они не хотят.
