Затем мамина подруга проводила меня по леснице на второй этаж и отвела в комнату. Как только она открыла дверь я охнула. Настолько это красивая и стильная комната.

– Тебе нравится? – Спросила женщина.

– Очень! – Воскликнула я.

– Клои, ты можешь звать меня Лоррейн. Я оставлю тебя ненадолго, привыкай к своей новой комнате,– сказала она и направилась к выходу, но вдруг, что-то вспомнив, добавила, – Ах да, я понимаю что все твои вещи и учебники сгорели в пожаре, но ты не переживай, учебники купим, а насчет одежды…, – она улыбнулась и затем добавила, – загляни в шкаф.

Заглянув в шкаф, я не поверила своим глазам. Все полочки были усыпаны одеждой. Брюки, юбки, джинсы, кофты – тёплые и лёгкие, футболки. Всё так и пестрило разными яркими красками. А на плечиках красовалось несколько блестящих, красивых платьев.

– Ну же, смелее, это всё твоё,– сказала Лоррейн.

– Спасибо! – Только и сумела сказать я, словно потерявшая дар речи от восторга.

– Ты пока обустраивайся, – сказала Лоррейн, – через пол часа спускайся на ужин, – сказав это, она указала пальцем на настенные часы в виде панды.

– Хорошо, спасибо,– ответила я.

Я улеглась на кровать, разглядывая потолок. Меня мгновенно накрыло волной стыда и скорби. Мне было больно от того, что я больше не увижу свою маму. Никогда не почувствую запах её любимых духов. Никогда не принесу ей букет сорванных полевых цветов. Больше никогда не украсим ёлку на рождество и не будем пить горячий какао с маршмеллоу под просмотром рождественского кино. Больше никогда… я заплакала. Мамочка… За что? Почему именно с ней, ангельски чистым человеком, такое случилось? Кто были эти люди и почему они захотели забрать именно её жизнь? Она никогда никому ничего плохого не делала. Боже… А что если… А если мама жива? Может, тот мужчина с женщиной похитили её? Зачем было поджигать дом? Ну, ладно, допустим, это понятно, если эта жидкость- яд, тогда они подожгли дом, чтобы избавиться от улик. Кажется, я видела что-то подобное в одном кино. А если это снотворное? Может они хотели просто похитить мою маму? Точно! Есть шанс что она жива! Нужно рассказать о своих догадках Лоррейн.

Я пулей помчалась вниз по лестнице.

– Ты как раз вовремя. Я уже хотела послать Рут за тобой. Садись за стол, дорогая.

– Лоррейн, – начала было я.

– Нет, нет, нет, милая леди, где ваши манеры? – Воскликнул темноволосый мужчина.

Я уставилась на него вопросительным взглядом.

– Прежде, чем садиться за стол, воспитанные люди сначала моют руки.

Я ушла мыть руки. Мысли в моей голове рождались так быстро, что мне нетерпелось рассказать о них всему свету. Я очень быстро намылила руки, ополоснула их, вытерла о полотенце и побежала, сломя голову, на кухню. Торопясь, я подскользнулась и чуть было не упала, затем быстро шлёпнулась на первое попавшееся место.

– Мда, – протянул темноволосый мужчина. – Нас ждёт огромная работа над её воспитанием и манерами, – глядя на меня, но обращаясь явно к жене, произнёс мужчина.

– Я должна вам кое-что рассказать…

– Не спеши, – мягко перебила меня Лоррейн. – Позволь мне, для начала, представить тебе мою семью. Это Стив, мой муж, – легко дотронувшись до плеча темноволосого мужчины, сказала она, – это мои дочери, Рут и Анна, – поочерёдно, указывая лёгким движением руки сначала на светловолосую девочку, затем на темноволосую, произнесла она, – ну а это мой сын Честер, – указала она на светловолосого мальчика примерно моего возраста. Честер выглядил ненамного старше своих сестёр.

– Очень приятно познакомиться, меня зовут Клои, – быстро протороторила я, сгорая от нетерпения выложить все мысли, крутящиеся у меня в голове. – Я хотела сказать, – начала я.

– Очень приятно, Клои, – невежливо перебил меня Стив.

– Пожалуйста, выслушайте меня, – умоляюще произнесла я.

– Приятного всем аппетита, – сказала, словно не слыша мою просьбу, Лоррейн.

– Это важ…, – начала я, но Стив меня перебил:

– Когда я ем, я глух и нем, Клои, – затем добавил, – как твоя мать тебя воспитала…, – с укором протянул он.

Лоррейн слегка толкнула его логтём.

Я молча начала кушать, но еда совсем не лезла в меня. Я не сдержалась:

– Я хочу поговорить о маме. Это важно. Я видела, что там произошло. Там были мужчина и женщина, они похитили её, потом подожгли дом,– быстро протараторила я.

– Что? – Чуть не поперхнувшись, переспросила Лоррейн. – О чём ты говоришь, Клои?

Я рассказала обо всём, что видела в ту ночь и затем добавила:

– Я думаю, что они могли её похитить. В шприце было снотворное, и они решили похитить мою маму, а пожар устроили для того, чтобы никто не узнал.

– Зачем кому-то похищать твою мать? – Усмехнулся Стив. – За её душой ни гроша. Да и кому она нужна? Не у кого даже выкуп потребовать. Хотя, даже если бы и было…, – тут Лоррейн его перебила:

– Клои, мне очень жаль…

– Она может быть жива! – Воскликнула я и стукнула вилкой по тарелке так, что содержимое разбрызгалось по скатерти.

– Так, всё, вышла из-за стола! – Крикнул Стив.

– Но…, – хотела было возразить я.

– Пошла! – Воскликнул Стив.

К моим глазам подступили слёзы.

Я побежала в свою новую комнату, плюхулась на кровать и зарылась лицом в подушку. Я плакала, мне было так больно. Почему никто не хочет слушать меня?

Пару минут спустя послышался стук в дверь.

– Войдите, – дрожащим голосом произнесла я.

– Клои,– извиняющимся тоном произнесла Лоррейн, входящая в комнату,– мне очень жаль за то, что произошло во время ужина.

Взглянув на неё, я заметила коробку у неё в руках и вопросительно посмотрела на неё.

– Мы хотели сделать это после ужина,– начала Лоррейн, увидев мой интерес. – Знаю, тебе сейчас нелегко, но нельзя застревать в прошлом. Нужно продолжать жить, Клои.

– Но моя мама…

– Мне очень жаль, – начала Лоррейн, но я её перебила:

– Да почему вы меня не слышите? Она может быть жива! Жива! – Кричала я.

– Клои, – успокаивающим голосом произнесла она,-мне очень, очень жаль. Ты не должна была это переживать, но пойми, это случилось. Она умерла, – последнее слово она произнесла очень тихо. На глазах у Лоррейн блеснули слёзы.

– А если нет? – Умоляющим голосом спросила я. – А что, если она ещё жива?

– Милая, нашли тело… Твоя мама мертва.

В моих глазах, так же, как и в глазах маминой подруги, брызнули слёзы. Лоррейн обняла меня, я ответила тем же, и мы сидели какое-то время в объятьях друг друга, плача друг другу в жилетку.

В какой-то момент Лоррейн решила нарушить тишину.

– Точно, у меня ведь кое-что для тебя есть, – вытирая слёзы с глаз, произнесла она и протянула мне небольшую розовую коробочку, украшенную золотой лентой. – С днём рождения.

Я уже и забыла, какой сегодня день. Прошло почти 3 недели после той катастрофы. Всё это время мне пришлось провести в приюте, пока мои новые опекуны собирали недостающие документы и готовились принять нового человека в их семью.

Я открыла коробку. В ней лежал небольшой кулон в виде сердца.

– Открой его, – подсказала Лоррейн.

Я открыла. От увиденного у меня брызнули слёзы. В кулоне была фотография красивой девушки в изумрудном облегающем платье. У неё были светлые волнистые волосы и, несмотря на почти отсутствующий макияж, она выглядела словно девушка с обложки самого модного журнала.

– Мама, – с нежностью в голосе произнесла я.

– Она была так прекрасна в тот день, – сказала Лоррейн, но тут же добавила, – она всегда была прекрасна. И не только внешне. Она очень красива душой.

– Была… – произнесла я, ощущая, как к горлу подкатывает ком и на глазах выступают слёзы.

– Знаешь, любимые никогда не умирают, они живут в наших сердцах. Просто знай, что когда ты счастлива, и когда тебе плохо, она всегда с тобой. Когда ты скорбишь… и даже сейчас, когда мы с тобой разговариваем, я уверена, она рядом.

Я молчала.

– Не думаю, что твоей маме хотелось бы видеть, как ты страдаешь, – добавила Лоррейн.