Жуткие вещи.

Олег предположил, что принтер располагался на несколько кабинетов — так тянущийся шнур уходил куда-то в дырку в стене. Может, и факс тоже. Из-за них в кабинете пахло не только толстенными папками документов и делами в архивных коробах, от которых ломились шкафы и которыми были завалены рабочие столы, но и запахом чернил — та ещё мерзость, вызвавшая приступ зуда в носу. Олег держался и украдкой наблюдал за обстановкой.

Последнее, чем отличался кабинет, это картой Санкт-Петербурга с кусочком Ленинградской области. Она возвышалась на всю стену рядом с выходом, где пока также пустовало третье рабочее место и чуть в стороне сиротливо высилась вешалка для вещей.

Олег задержал на карте взгляд, скользнул по берегу финки до предположительного места их пригородного района и покосился на часы. Время плавно приближалось к половине девятого.

«Негусто»

В том, что менты их не отпустят в город, Олег был уверен, только сомневался: оставят их в кутузке до утра и там вызовут сотрудников детдома или опеки, или же спровадят как-то иначе до детдома. И тот, и другой вариант имел свои последствия и шансы по очередному побегу, потому Волков не стал сильно зацикливаться и решил действовать по ситуации.

Отвернувшись от карты, Олег припомнил кое-что из разговора с Игроком, конкретнее то, что допрашивают несовершеннолетних только в присутствии родителей или опекунов. Потому первым планом выскочило предложение напомнить за порядок процедуры допроса милиционерам, однако делать этого Волков не стал: не резон сейчас злить их, тем более когда их отдел мог помочь уведённому к психологу Сергею. «Не резон», — повторил Олег и злить не стал. Он опустил взгляд на сложенные на груди руки и продолжил думать, пока сидящий по другую сторону стола по погонам — старший лейтенант, а по табличке — Гром Константин Игоревич заполнял документы. Быстрого взгляда хватило, чтобы узнать в бланке шаблон протокола по нахождению людей, объявленных в розыск. «И по которым заявы ещё не поступало», — предположил Волков, усомнившись, что Ольга Петровна уже отнесла заявление с приложенными файлами — на каждого по двадцать листов описания в чём, как и прочее — их участковому на районе.

Тогда выходило интересно: беспризорники есть, заявления на розыск — нет.

Хотя, по правде, интересного мало. Как только старший лейтенант закончит заполнение документов, придётся отвечать на вопросы и как именно отвечать — вопрос с тройным подвохом и дном. На мгновение Олег вспомнил Емельяновых и дёрнул уголком губ: нет, сюда их приплетать не надо, тогда как именно представить весеннюю ситуацию?

«Сказать правду?» — отозвалось что-то уж больно наивное, на что Волков мысленно ядовито фыркнул: пра-а-а-авда.

Редко кого она когда в принципе спасала, особенно когда у сидящего рядом мента личные счёты и обиды.

«Не пойдёт», — Олег слегка вытянул ноги и стал пялиться в побитые ботинки, продолжая перебирать мыслями и вспоминать. Спустя примерно ещё десять минут открылась дверь в кабинет, на которую он тут же обернулся, и с живой речью появился товарищ Константина Игоревича — Прокопенко:

— Всё, оставил у Ирин Михалны, — он, повесив на вешалку фуфайку и поверх фуражку, прошёл к рабочему месту — тому самому с техникой и принтером — и уже там стал старшим лейтенантом по погонам, какие Олег смог осмотреть, — у парнишки сильный стресс, откачивает. Другая отходить отказалась…

Стул был отодвинут с мерзопакостным скрипом, Волков не поморщился, продолжив цепко следить за офицером и подмечать факты.

— … Говорит, что приведёт в чувства. — Старший лейтенант присел, посмотрел на товарища и перекинул взгляд на беспризорника. — А там откормят.

У Олега на сердце отлегло. Состояние, в котором он нашёл Сергея на крыше, до сих пор стояло перед глазами: бледный, испуганный, лепечущий что-то под нос, а ещё глаза — невозможно тёмные и испуганные. Друг, несмотря на боязнь всяких тварей и грызунов, развившуюся как последний год, забился в самый пыльный и далёкий угол чердака и даже не обращал внимания, что на его макушке и руке бегали точно две многолапой твари. Силу, с какой Разумовский вцепился в него, когда узнал, Волков не припоминал за ним ни во время уроков физкультуры, ни когда он обучал Вместе самообороне. Олег списал это на аффект, хотя разве можно им оправдать то, что Сергей как-то не заблудился на улицах и прибежал от самой станции, более того оторвал замок чердачного люка?..

«Странно», — обозначил Олег, решив подумать об этом позже и обсудить с Марго. Спрашивать Сергея, как показалось ему, будет бесполезным.

— Ирина Михална, — протянул Гром, отвлекая Волкова от размышлений, — на любых сеансах сразу чай, сладкое и обязательно воду.

— Стандарт такой, — хмыкнул Прокопенко, разгладил усы и, снова мазнув взглядом по Олегу, отвернулся к компьютеру. Там он щёлкнул по узкой клавише. Монитор не отозвался. — И бюджет на то. Ай да чтоб тебя… — Офицер вновь стукнул по несчастному «пробелу», монитор проявил полное безразличие, и тогда со звучным «а» он полез вниз.

Вскоре старая аппаратура начала также по-старчески оживать, кряхтя и добавляя шума к стоявшему в кабинете гулу. Прокопенко присел ближе, и пока техника прогревалась и загружалась, также зашуршал документами: вытащил чистые листы с форменными проштампованными бланками, нашёл спустя три или четыре пишущую ручку и как бы между прочим спросил:

— Говорил уже?

— Нет, пока и не спрашивал.

Сбоку послышался шум, на который Олег повернул голову. Гром поднял исписанный лист, встряхнул его, чтобы тот поскорее впитал чернила, после сложил паспорт Сергея к другим документам. Когда чернила перестали мазаться, старший лейтенант убрал всё в заготовленную папку, туда же до кучи положил удостоверяющие лица документы детдомовцев и, приподнявшись, протянул Прокопенко.

— Я заполнил, твоё осталось.

— Мгм, — хмуро отозвался другой старший лейтенант, клацая «тугой» мышкой. — Оставляй, сейчас вобью.

Гром со вдохом отошёл, чтобы положить документы, и вернулся обратно. Подросток же заинтересовался Прокопенко. Офицер, щурясь, сражался со старым компьютером, что вызвало иронию и толику веселья у воспитанника и напомнило о тётках из бухгалтерии их батора: те, как и сейчас мент, указательными пальчиками вбивали информацию, постоянно сверялись с монитором и тупили взгляды обратно на документы. Прокопенко поступил также, правда иногда отвлекался, чтобы сделать пометки в документах из папки и, судя по резким движениям, пометки носили больше цифирные обозначения. Скорее у служащих закона с этими только появляющимися «новшествами» возникла какая программа учёта, как у госпожи Емельяновой в бухгалтерии, или ещё чего… Вот только не все уже возрастные сотрудники были с ней на «ты».

«Не как Серый», — для сравнения Волков припомнил Разумовского: тот шпарил по клавиатуре только так, иногда даже не смотрел на неё. Шорохи сбоку повторились, и Олег вынужденно отвлёкся, тогда и веселье спало.

Гром вытащил из сейфа сбоку папку, какую раскрыл показательно перед воспитанником. И Олег всё понял по мелькнувшим фотографиям следствия — теперь настало время вопросов и ответов.

Записи раскрылись на документах, отбрасывающих к событиям весеннего матча между «Зенитом» и «Ростовом». На фотографиях Олег приметил разодранные окровавленные флаги, какие служили уликами дела и шли под определённым номерным знаком. Холод невольно сковал грудь, отчего Волков больше на уровне рефлекса передёрнул плечами и скривился от дрожи, какая прокатилась по рукам. Увы, это офицер тут же приметил.

— Узнал, вижу. Расскажешь, может? — пока попросил он.

Олег вдохнул и упрямо помолчал, продолжая смотреть в документы. Мыслями он оказался не здесь — а ступил в хронику того злополучного матча, какой помнил в слишком красочных для Питера подробностях: и подслушанный разговор, и замеченные действия, и спасение пахана… Вот только если с одной стороны это обернулось знакомством и добрыми отношениями с Емельяновыми, с другой добавило проблем, из которых как именно спасаться — Олег пока не придумал.