— Хорошо, — он покачал головой, сбавляя с неё спесь хмурости. — Тебя-то как отпустили твои?

— Я сейчас смену открывать буду и работать на переустановке за другого, потому и можно раньше, — тут же выпалил Сергей, и Олег дёрнул уголком губ — всё просчитал, как и обычно.

Осмотрев друга внимательней, Волков покивал головой — в крайнем случае, что могло случиться на станции, где скорее будут на акции также менты дежурить? Слабое утешение, но вряд ли в столь ранний час скины устроят поножовщину в людном месте. С беспокойством на сердце Олег вновь кивнул и проговорил:

— Тогда перехвачу Марго после смены и к тебе.

— Идёт, — Сергей протянул руку. — Удачи и…

Олег вскинул брови, пожимая руку в ответ.

— Да нет, ничего, — стушевался Разумовский, отцепился и, кинув скейт на асфальт, вскоре также скрылся в толпе. Погода в городе на снег нынче богата не была, вот и передвигались Вместе таким ходом.

Бросив последний взгляд в сторону, где скрылся Сергей, Олег выкинул из головы переживания, достал газету и карту города, чуть позже заложил путь на первую точку возможной подработки.

========== Игрок ==========

С семьёй Емельяновых Олега Волкова свёл случай после матча «Зенита» и «Ростова», окончившийся ничьёй весной прошлого года. Тогда он подрабатывал у стадика (или более поэтично — эстадио) «Петровский» раздачей флаеров. Так себе работёнка, но платили хорошо, особенно за раздачу на матчах, где сталкивались неадекватные и шумные ультрас двух команд. Северный криминальный и Южный криминальный как раз характеризовались одними из таких, и даже московские кони им в подмётки не годились.

Это потом Олег понял, что хулиганы, развязывающие драки, к ультрас никак не относятся — это как раз ультрас почти образец добропорядочности, принципов и воспитанности, вот только обычные болельщики и далёкие от футбола этого не знали, чем скинхеды и пользовались.

И попытались воспользоваться тогда, да не на тех напали. Вышло шумно с мусорами, космонавтами и прочими вытекающими, где для Олега значимым стало знакомство с Татьяной — Тишей — и Егором Емельяновыми, а чуть позже и с братом Тиши — Романом, который предпочитал, чтобы его звали просто «Игрок».

Игрок был вторым ребёнком в семье Емельяновых, и оттого страшным становилось такое значение при учёте родственников. Олег ему почти не завидовал.

Отец и Мать — Егор и Жанна — держали спортбар с подвальным стрелковым клубом (отчасти нелегальным). Госпожа Емельянова вела двойную бухгалтерию и содержала почти весь спортбар как управленец, пока её муж следил за порядком, нарабатывал выгодные связи и занимался ма-а-аркетингом (или чуть менее модным словом — рекламой), какая обычно ограничивалась авторитетом Емельянова, сарафанным радио и близостью места к «Петровскому». Связи у господина Емельянова были, во многом обеспеченные в период 90-х, когда он утвердил свой криминальный авторитет в Петроградском районе, зарекомендовал себя ещё раньше как почётный участник ультрас ФК «Зенит», почти получивший это по наследственности от отца, и умело поддерживающий влияние и с «волками власти», и с «крысами района».

Старшая сестра — Тиша Емельянова — с детства была приобщена к делу отца, участвовала в движах как достопочтенная ультрас, а на районе шкеты и информаторы звали её ласково «паханочка», что в дословном — «дочка пахана». За пределами Петргорадского она была «кралей» или «фурией», встречаться с ней никто особо не горел желанием, особенно со сформированными вокруг неё «ведьмами» — особым подразделением девушек фанаток футбола и особыми участницами подразделения ультрас. Тиша их футболу учила и тем рушила стереотип, что не женское это. С чего бы это было не женским, если женская сборная по футболу вот будет квалификацию на ЕВРО 2009 проходить?..

Младшая дочь — Ирина Емельянова — называлась всеми в семье и приближёнными (кому позволено) «бусинкой», только-только заканчивала начальную школу, ходила параллельно на карате и успешно отвозилась Тишей в балетную, да и ещё недавно заявила, что хочет в музыкальную или художественную, только выбрать не могла, что именно. Емельяновы предоставили ей выбор, вот ребёнок и металась, не зная — пиликать на скрипке или мазать холсты.

А Роман… Игрок знал всех на районе отца и за его пределами, мог втереться в доверие к другим из районов, потому что внешне он слишком отличался от семьи Емельяновых, а скорее от стереотипов, утвердившихся в Петербурге о семье. Также Игрок являлся передовым человеком набирающей обороты гик-культуры, на которой уже успел сделать деньги, и иже с ней, существующей правда уже давно, рок-культуры, но в тайне оставался слегка уязвлённый наличию рядом сестёр и внимания родителей к младшей и старшей. «Стандартная ситуация для всех семей», — рассудил Волк, прицеливаясь к висевшей в дальнем конце мишени и припоминая своих двоюродных, троюродных и других кузин и кузенов, братьев и сестёр — много их было…

Выстрел!

Игрок рядом свистнул да осклабился.

Молоко.

— Уверен, что правый — твой преобладающий? — уточнил он, мельком глянув на изрешеченную в молоко мишень.

— Я ж правша. — Олег опустил пистолет, перекинул его с одной руки в другую, прицениваясь к весу и к тяжести.

— Так-с не от этого ж зависит, — фыркнул Ромыч, снова подпёр плечом переборку, которая разделяла место тренировки Олега от других, пока пустовавших — пополнялись они ближе к вечеру или вообще к ночи.

Волк призадумался, вновь перекинул пистолет и пожал плечами, на что Игрок рядом хмыкнул и отпрянул от переборки.

— Вот что, — начал знакомым менторским голосом Ромыч, напоминая своего отца. — Встань в обычную стойку.

— Угу. — Олег вскинул пистолет, ухватился двумя и…

— Плечи расслабь, — тяжёлые руки легли на них, на что Волк слегка поёжился, но плечи расслабил. — Так вот. Теперь, — продолжал Ромыч, — зафиксируй мишень, смотри на целик, мушку и цель. Не сразу, конечно, — оправился он, — лучше на мушке.

Олег не стал говорить «знаю», вспомнив, как это было первое, чему его учил Емельянов-старший, потому просто стал выполнять указания — расслабить плечи, ухватиться крепче, сосредоточиться. Ага, вот цель слегка размыло. Отлично. Зато мушка и целик чёткие.

— Теперь ме-е-едленно приближай руку к лицу, держи оба глаза открытыми и удерживай цель.

— Цель? — удивился Волк.

— Цель, — сухо подтвердил Игрок.

«Ладно», — шмыгнув носом, Олег сосредоточил внимание на мишени, которая неохотно начала принимать чёткость, зато расплылись мушка и целик. Он повременил, сделал несколько коротких вздохов и стал постепенно приближать руки к своему лицу, да очнулся, когда Игрок хлопнул его по плечу.

— Левый.

Олег вскинул брови и сосредоточился на пистолете — и правда, оружие с руками он подвёл к левому глазу. Опустив оружие на стойку, Волк покачал удивлённо головой: никогда бы он не подумал о ведущем левом глазе, а вот Ромыч сиял довольством и снова припал к переборке.

— Мож, ты левша? — хмыкнул он. — Таких обычно переучивали.

— Может, — Волк подхватил пистолет левой и скривился — неудобно.

— Морду не хмурь, — хохотнул Ромыч, приковывая к себе внимание. — Научишься стрелять левой — полезно это. Многие правшу в стычке ожидают, потому оттачивай навык. Обманывать сможешь.

Олег мрачно кивнул — логика понятна — и задумался, разглядывая новое положение пистолета в левой руке. Мышцы с непривычки заныли, на что, подержав тренировочный огнестрел ещё немного, Волк опустил его на стойку.

— Сменить? — раздалось рядом.

— Сам, — коротко отрезал Волк и стал разбираться с заменой магазина. — Так… Что там с Тишей-то?

— А, — оживился Игрок, складывая руки на груди, — недавно Коломским дорогу перешла. Отец вчера выволочку устроил, криков был-о-о-о, — Олег не смотрел на друга, но догадывался — тот улыбался. — Теперь вот думать надо, как решать это всё.

— Чего учудила? — Олег подхватил полный магазин, зажав выход патронов и припомнил то, с какой именно техникой и быстротой меняли их отец и сын Емельяновы.