Этот рассказ – самый интересный сохранившийся документ о личной жизни короля и его светских отношениях с госпожой де Помпадур. Он показывает, с какой легкостью внутреннее устройство Версальского дворца позволяло королю уединиться. Малые апартаменты, частично сохранившиеся, образуют своего рода особняк в огромном замке; это целый лабиринт лестниц и коридоров, в котором находятся библиотека Людовика XV, его географические карты, кухни и даже – на верхних террасах, выходящих в маленькие внутренние дворики, – подвесные сады и птичники.

Эта довольно таинственная и скрытая часть замка украшена с превосходным вкусом: деревянные панели Вербекта, галереи, расписанные глазурью Мартена, наддверные украшения Ланкре, де Труа, Ван Лоо, Патера и Парроселя.

Покои госпожи де Помпадур соединялись с малым кабинетом и сохранились почти без изменений; они были расположены подле аттика Военной гостиной и включали девять окон, выходивших в сады. Туда проходили через просторную прихожую, справа от которой находилась спальня, а слева – комната с широким альковом, где давались малые ужины Людовика XV; обшивка стен состояла из больших деревянных панелей с ракушками в стиле Вербекта. Альков располагался между двумя кабинетами с платяными шкафами: именно здесь проходила церемония туалета, на которой любили показываться самые влиятельные придворные.

Никто не проникал в эту часть замка, когда там находился король; в случае неотложных дел министрам приходилось обращаться к нему письменно, и их принимали, только если письмо было большой важности.

Нетрудно представить себе могущество, приобретенное маркизой за время долгих часов, проведенных наедине с Людовиком: в эти моменты король чувствовал себя совершенно непринужденно рядом с миловидной женщиной, которая угадывала его желания, развлекала его и умела одолеть его неизбывную скуку. Жанна-Антуанетта обладала превосходной памятью и могла декламировать целые сцены из спектаклей; хорошая музыкантша, она садилась за клавесин и пела либо из модной оперы, либо одну из свежих песенок.

Чувствам в этих интимных встречах также отводилось место, и плутовка умела сохранять в любви скромность и уважение, нравившиеся королю. Конечно, госпожа де Помпадур была по-настоящему влюблена, однако ее искренность не исключала желания господствовать. Она совершила чудо, привязав к себе любовника привычкой, и отличила важную черту характера своего возлюбленного, который мог бесконечно долго терпеть нужных ему людей, но был готов сломить их одним ударом, если они переставали ему нравиться.

Высшую искусность госпожа де Помпадур проявила тогда, когда, более не привлекая чувств короля, сохранила свою власть благодаря привычке и необходимости своего присутствия; чтобы этого добиться, ей каждое мгновение приходилось думать о том, чтобы ему нравиться, и уметь разрушать самые разнообразные и самые гнусные интриги.

Однако, какой бы очаровательной она ни была, маркиза де Помпадур не обладала непревзойденной красотой, и многие придворные дамы могли затмить ее собой. Кроме того, она не отличалась крепким здоровьем, на ней сильно сказывалась усталость от повседневного образа жизни, и ей приходилось использовать притирания и необычные наряды, чтобы постоянно привлекать к себе внимание короля.

Из осторожности она поначалу почти не говорила со своим любовником на политические темы; пределом ее честолюбия было служить его любви; она окружила себя друзьями, боролась с клеветой, и эта тактика в дальнейшем принесла богатые плоды, когда она, побыв фавориткой короля, стала повелительницей Франции.

2 мая 1746 года Людовик XV решил снова отправиться во фландрскую армию, не взяв с собой дофина, чья супруга была на сносях. На сей раз госпоже де Помпадур не пришлось, как в прошлом году, отправляться к дяде Турнему. Ее положение при дворе сильно укрепилось.

За ней сохранили апартаменты в Шуази, где в полууединении она могла отдохнуть от утомительной зимы. Кроме того, король подарил ей великолепный замок Креси, куда она часто наведывалась. «В понедельник утром, – рассказывает герцог де Люинь, – госпожа де Помпадур отправилась с господином де Монмартелем и господином де Турнемом в Креси. Это очень красивый замок, хорошо обставленный, с террасой, который, как говорят, обошелся в сто тысяч экю; эти земли приносят двадцать пять тысяч ливров ренты… Король купил его для госпожи де Помпадур на случай, если ей понравятся место и обиталище; она, как видно, невероятно довольна и уже делает кое-какие переустройства для короля, надеясь, что он будет туда наезжать».

Креси, о котором мы еще поговорим, был первой дорогостоящей прихотью маркизы, которая будет приумножать свои замки и жилища, что весьма дорого обойдется казне. Однако, чтобы поначалу сохранить приличия, договоренность с Монмартелем позволила новой владелице сделать вид, будто она сама оплатила это приобретение.

Король вернулся с войны к родам супруги дофина. Они были запоздалыми и очень тяжелыми; 19 июля 1746 года на свет появилась дочь, а мать умерла спустя три дня после ее рождения.

Принцесса, воспоминание о которой быстро улетучилось, продолжала жить лишь в памяти своего супруга, который даже после повторного брака попросил в своем завещании, чтобы его сердце было похоронено в Сен-Дени рядом с гробом его первой жены.

После похорон королевская семья удалилась в Шуази; апартаменты в нем распределили довольно поспешно; королеве достались самые красивые, а госпоже де Помпадур пришлось уступить свои одной из фрейлин Марии Лещинской.

Повседневная жизнь в Шуази была непроходимо скучной; из-за траура игру временно запретили; госпожа де Помпадур присутствовала на всех завтраках и всех обедах. Король садился подле нее, и, по всей вероятности, она делила с ним постель.

Двор взволновало смехотворное дело о «святой воде». Во время похорон принцессы возник вопрос о том, имеют ли Роганы и Бульоны право первенства перед герцогами, когда надо было передавать друг другу кропило. В присутствии господина де Дрё, главного церемониймейстера, произошла грубая перепалка. Бульоны и Роганы все же уступили первенство герцогине де Дюрас как фрейлине королевы, но сохранили свои притязания в отношении прочих герцогинь, так что некоторые из них, чтобы избежать тягостных инцидентов, отказались от своих прав. В этом небольшом происшествии ясно видна мелочность отношений при дворе.

Король так скучал в Шуази, что отправился на несколько дней в Креси, а это было неслыханной милостью. Маркиза де Помпадур пригласила по этому случаю принцессу де Конти, госпожу дю Рур и госпожу д'Эстрад, а также близких знакомых короля, среди которых были Ришелье, герцог д'Айен, Лавальер и маркиз де Гонто.

Король проявил интерес к дому и садам и одобрил намеченные работы, для проведения которых порекомендовал маркизе своего архитектора Лассюранса.

Во время пребывания короля в Креси госпожа де Помпадур ходатайствовала о патенте генералиссимуса для молодого принца де Конти, будучи признательной его матери, представившей ее ко двору. Ее мысль заключалась в том, что принц мог бы заменить короля в армии, а эта замена позволила бы ей сохранить любовника подле себя.

Рассуждение фаворитки было разумно. Людовик XV дал согласие на назначение и отложил свое возвращение в армию до следующего года. Маршал Саксонский поддержал просьбу госпожи де Помпадур и написал королю о том, что никакой значительной операции, которая завершила бы кампанию, не предвидится.

«Как вы были бы неблагодарны, мой дорогой маршал, – писала маркиза Морицу Саксонскому, – если бы не любили меня, ибо вы знаете, что я вас очень люблю! Я верю всему, что вы мне говорите, как Евангелию, и в этой вере надеюсь, что сражений больше не будет и что наш обожаемый государь не упустит случая умножить свою славу. Мне кажется, что он довольно часто следует вашей воле. Полностью доверяюсь вам, мой дорогой маршал; ведя войну, как и вы, я льщу себя надеждой на крепкий и долгий мир».

Несмотря на просьбу госпожи де Помпадур, Мориц Саксонский не мог удержаться от того, чтобы не одержать в том же самом году победу при Року; он послал с отчетом о ней в Версаль своего адъютанта, маркиза де Вальфона, который рассказал об этом в своих мемуарах. После встречи с министрами он был приглашен на ужин госпожой де Помпадур, которая приняла его весьма любезно и пообещала ему повышение.